Урсула Познански
ЭРЕБ
Посвящается Леону
~~~
Это всегда начинается ночью. Ночью мои планы наполняются тьмой. Она — то, что у меня есть в избытке. Она — почва, на которой взойдет посаженное мною.
Если бы передо мной стоял выбор, я бы, пожалуй, всегда предпочитал ночь — дню и подвал — саду. Лишь после захода солнца придуманные мной странные, уродливые существа отваживаются выглянуть из своих пещер, чтобы подышать ледяным воздухом. Они ждут, что я наделю их обезображенные тела причудливой красотой, ведь наживка должна быть привлекательной, чтобы добыча заметила крючок только тогда, когда он глубоко вонзится в плоть.
Моя добыча. Еще ничего о ней не зная, я уже мечтаю ее заполучить. В конце концов это случится: мы станем едины, моя душа поглотит ее.
Мне незачем искать тьму — она всегда со мной: она запах моего тела, я дышу ею, словно воздухом. Порой меня избегают — это хорошо. Они пробираются мимо меня на цыпочках, шушукаются, дрожат, боятся. Им кажется, что от меня исходит зловоние, но я-то знаю, что на самом деле их пугает тьма.
1
Уже десять минут четвертого, а Колин как сквозь землю провалился.
Ник принялся чеканить по асфальту баскетбольным мячом, ведя его то правой рукой, то левой, потом снова перекидывая в правую. Мяч отскакивал с коротким певучим стуком, и Ник старался держать одинаковый ритм. Еще двадцать раз — и, если Колин и тогда не придет, Ник отправится на тренировку один.
Пять. Шесть. Задерживаться, не предупредив, как-то не похоже на Колина — он же отлично знает, что из команды, которую тренирует Беттани, люди вылетают только так! Мобильник Колина не отвечал, он наверняка опять забыл зарядить аккумулятор. Десять. Одиннадцать. Забыть о баскетболе, о друзьях, о команде? Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать. Нет, только не Колин.
Ник вздохнул и зажал мяч под мышкой. Ладно, тогда большинство очков сегодня будет записано на его счет.
Тренировка выдалась тяжелой, и через два часа Ник был весь мокрый от пота. На свинцовых ногах он поковылял в душ, встал под горячую воду и закрыл глаза. Колин так и не появился, и Беттани, как и следовало ожидать, был взбешен. Все свое раздражение он выплеснул на Ника, как будто тот имел отношение к отсутствию друга.
Ник выдавил на голову шампунь и принялся мыть волосы, чересчур длинные, по мнению тренера Беттани; затем перехватил их потрепанной резинкой и заплел в косу.
Он покидал спортзал последним — на улице уже было темно. Спускаясь по эскалатору в метро, Ник достал из сумки мобильник и набрал номер Колина. После второго гудка включилась голосовая почта, и он нажал «отбой», не оставив никакого сообщения.
Матушка лежала на кушетке, читала один из своих очередных журналов о модных прическах и вполглаза смотрела телевизор.
— Сегодня только хот-доги, — заявила она, стоило Нику закрыть за собой дверь. — Я вся вымоталась. Не принесешь мне из кухни аспирин?
Ник бросил спортивную сумку в угол и положил в стакан с водой таблетку аспирина вместе с аскорбинкой.
— А отца что, нет дома?
— Нет, он придет позже. У его коллеги день рождения.
Без особой надежды Ник изучал содержимое холодильника в поисках чего-нибудь более подходящего, чем сосиски с булкой, — остатков вчерашней пиццы, например, — но ничего не нашлось.
— А что там за происшествие с Сэмом Лоуренсом? — крикнула из комнаты мать. — Он что, правда с ума сошел или как?
Сэм Лоуренс? Имя казалось знакомым, но лица он так и не смог вспомнить. Когда Ник сильно уставал — вот как сегодня, — все эти загадочные намеки матушки только действовали ему на нервы.
Он подал ей заказанный коктейль от мигрени и задумался, не принять ли таблетку самому.
— Вы же были там, когда она его привела? Миссис Гиллинджер сегодня рассказала мне эту историю, пока я красила ей волосы. Она работает в той же фирме, что и мать Сэма.
— Я вообще не в курсе. Сэм Лоуренс ходит в мою школу?
Матушка недовольно взглянула на него:
— Ну конечно! Только он на два класса младше тебя, а сейчас временно отстранен от занятий. Ну что, уже интересно?
Нет, Нику это было до лампочки, но его мать хлебом не корми — дай рассказать обо всем в мельчайших подробностях:
— В его шкафчике нашли оружие! Оружие, представляешь! Там вроде были пистолет и два автоматических ножа. Откуда у пятнадцатилетнего парня пистолет? Не поделишься секретом?
— Нет, — честно ответил Ник. Он даже не слышал об этом, как выразилась матушка, скандале. Некстати вспомнились рассказанные кем-то истории об американских школах, где ученики расстреливают своих одноклассников, и Ник вздрогнул. Неужели эти чокнутые типы теперь завелись и у них?
Рука потянулась к телефону позвонить Колину — наверняка тот что-то знает об этом происшествии, но друг ведь — где его только носит? — не берет трубку. Может, и к лучшему: матушка, скорее всего, опять все преувеличила, и у этого Сэма Лоуренса были припрятаны какой-нибудь водяной пистолет и перочинный ножик.
— Как плохо, когда дети вырастают и у них все начинает идти вкривь и вкось, — произнесла матушка и посмотрела на него таким взглядом, словно хотела сказать:
Слыша подобное, Ник начинал всерьез задумываться, не переехать ли ему все-таки к брату.
— Ты вчера что, заболел? Беттани здорово на тебя разозлился!
— Нет, все путем, — покрасневшие глаза Колина уставились мимо Ника куда-то на стену школьного коридора.
— Точно? Выглядишь ты как-то неважнецки.
— Точно-точно. Просто ночью мало спал.
Взгляд Колина скользнул по лицу друга и снова уперся в стену. Ник засопел от отчаяния: у Колина никогда не было привычки недосыпать.
— Ездил куда-то?
Колин покачал головой, дреды мотнулись из стороны в сторону.
— Ладно. Но если твой отец опять…
— Он мне не отец, ясно?
Колин протиснулся мимо Ника в класс, но не уселся за парту, а не спеша направился к Дэну и Алексу, которые увлеченно разговаривали у окна.
