то придумать.
— Я потом поняла, что ты нарочно, — не стала отрицать Лина. — Извини, что нагрубила.
— А вчера еще что-то случилось, так ведь? — продолжал Валентин. — Ты одна пока не справишься, пойми. Наломаешь дров. Или доведешь себя…
Лина молчала.
— Давай так: ты можешь выйти ко мне в халате и в чадре, мне все равно. Ты меня выслушаешь, и если ты не захочешь со мной поехать, то я оставлю тебя в покое. Договорились? Все, я еду.
Лина послушала короткие гудки в трубке, вздохнула и отправилась в ванную. Через сорок минут Валентин позвонил и сообщил, что его машина стоит напротив калитки дома.
— Ну вот. Я не в чадре и не в халате. Сойдет? — Забравшись в машину, Лина попыталась с ходу попасть в ту интонацию дружелюбного подначивания, которая когда-то была принята между ними и которую так легко воспроизвел Плюсик. Но получилось, судя по всему, неудачно.
Валентин улыбнулся, не отвечая, огромный «Лендровер» мягко тронулся с места.
— Я не ожидала, что у тебя такая машина, — сказала Лина.
— Какая? Богатая? — звук «г» он произнес мягко, на южный манер, оттого получилось еще невоспитаннее и глупее, чем первоначальный Линин вариант.
— Ну… — не нашлась с ответом Лина, именно потому, что он угадал: машина всегда говорит о статусе ее владельца, и по этим правилам ее друг детства не должен был разъезжать на элитных внедорожниках.
— Как ты испортилась, Дюймовочка… — сокрушенно вздохнул Валентин, в знак благодарности помахав поднявшему шлагбаум охраннику. — Все считаешь. Ты ведь такой не была раньше.
«Была. Именно такой я и была. Считала. Просчитывала. Просчиталась…» — подумала вдруг Лина. Но вслух сказала другое:
— ты куда меня везешь? Заметь, практически насильно!
— «Я не люблю насилье и бессилье…» — деловито, как свое собственное сочинение, озвучил Плюсик. — Везу я тебя недалеко, тут минут двадцать. Я нашел тебе отличную работу. Хочу, чтобы ты посмотрела все на месте. Я уверен, тебе понравится.
— Стой! — возмутилась Лина. — Ты что — с ума сошел?
Валентин послушно вдарил по тормозам, Лина от неожиданности взвизгнула, джип отскочил на обочину и встал как вкопанный. Пролетавшая мимо машина возмущенно засигналила. Совсем рядом оказались коричневые стволы сосен.
— Совсем дурак, да?!
— Так, за последние пять секунд ты дважды нелестно отозвалась о моих умственных способностях, — с наигранным возмущением начал Плюсик. — И оба раза из-за того, что я пытался как можно скорее выполнить твои пожелания. Дюймовочка, ты думай, когда что-то желаешь! А то все у тебя окружающие виноваты! Ты сказала: помоги мне, сделай что-нибудь — я нашел тебе работу. Я сошел с ума. Ты сказала: стой — я встал. Совсем дурак. Какие еще будут пожелания?
— Валь… Спасибо тебе, конечно, — усовестилась Лина. — Но я не собираюсь работать.
— Отчего бы и нет? — пожал плечами Валентин и заглушил мотор.
— Я всю жизнь мечтала не работать! Не вставать с утра, ни от кого не зависеть. И потом, у меня нет такой необходимости… Муж дает мне достаточно денег, чтобы я…
— Чтобы ты что? А ты думаешь, что люди работают только ради зарплаты? Или что женщина, которую содержит даже самый лучший на свете и самый любящий муж, независима? Давай я не буду тебе разжевывать очевидные вещи, Галка. Ты хоть теперь и блондинка, но мозги-то остались прежними. Кстати, как назывался твой прежний цвет волос, ну тот, который был?
— Никакой! — огрызнулась Лина, немедленно припомнив, что не так давно муж говорил ей о том же самом, только он уверял, что у нее мозги без тренировки усохли, а добрый Плюсик считает, что она еще вполне ничего и должна соображать. — Самое подходящее название. Отстань от моих волос! Сам рыжий.
— Завидовать некрасиво, — назидательно сообщил Валентин. — Кроме того, тебя ждет великое открытие: деньги, которые ты заработала сама, отличаются от денег, которые тебе дает муж, как фунты стерлингов от раковин каури.
— Это которыми дикари расплачивались? — уточнила Лина.
— А я что говорил? — возликовал Плюсик. — Интеллект не пропьешь! Итак, какие еще аргументы против?
— Валя, пойми, у нас… В нашем кругу не принято работать! У некоторых женщин есть свой бизнес — магазин или что-то еще, но это не мое. У меня другая жизнь: дом, семья… — Лина осеклась и замолчала. — Ну, то есть…
— Я тебе сказку написал, — поспешно сообщил Валентин. — Дать почитать?
— Давай… — несказанно удивилась Лина: насколько она помнила, Плюсик, обладавший многочисленными и разнообразными талантами, писать никогда не умел и не любил — ни школьных сочинений, ни писем, ни поздравительных открыток.
Он достал из внутреннего кармана куртки два аккуратно сложенных листка бумаги с напечатанным текстом. Лина с удивлением переводила взгляд то на листки, то на Валентина, но Плюсик был невозмутим. Все-таки он удивительно умеет менять направление и тональность разговора — то подлаживаясь к ней, то, наоборот, контрапунктом: с ним будто идешь по незнакомым улицам и не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом. И все-таки это движение не так страшно, как во сне, и даже увлекательно. Вот муж всегда был предсказуем: в хорошем настроении — весел и добродушен, в плохом — молчалив и отстранен. Но в любом состоянии и всегда Сергей прислушивался только к себе, а Лина должна была звучать лишь ненавязчивым эхом. В противном случае он ее не слышал, будто она переходила в другой диапазон. Они никогда ни о чем не разговаривали так, как с Плюсиком. Лина даже сама удивилась, поняв, что она все время сравнивает мужа с Валентином. До сих пор Сергей был выше всяких сравнений.
— Читай уже. Или очки забыла? Могу дать… — проворчал Валентин.
— Ха! Надень, я посмотрю, — развеселилась Лина. — Рыжий, лысый и в очках! А еще на меня наезжал — блондинка, блондинка… Мужчинам нравятся блондинки — или нет?
— Все-все, отомстила, читай!
— «
