Уильям Кагершем откинулся в кресле и с усмешкой посмотрел на своего помощника, отвечающего за связи с государственными структурами:
– Чего вы всполошились? Это же его работа. Наверняка опять будут требовать увеличения цен на ракетное топливо или увеличения ассигнований на строительство новых электростанций. Пока у нас в сенате большинство, наш «друг» не очень опасен.
Помощник рискнул испортить шефу благодушное настроение:
– Ротация членов сената продолжается, в течение ближайших шести месяцев соотношение сил может измениться не в нашу пользу. На смену тем, кого удалось протолкнуть на волне патриотического подъема, приходят прагматики. Лоббировать дальнейшее увеличение военных расходов станет труднее.
Кагершем поморщился:
– Это действительно проблема. Вот и займитесь этим, прагматики тоже любят деньги.
Все было как в шпионском кино. Автомобиль с наглухо затонированными стеклами подхватил Вольдемара в безлюдном проезде. Салон был разделен глухой перегородкой, кто вел машину, Дескин так и не увидел. Покрутившись по улицам минут двадцать, видимо, проверяя, есть ли слежка, машина повернула в какую-то подворотню, и сразу за ней опустились ворота подземного гаража. У машины моментально выросли два охранника, один открыл дверцу, второй вежливо предложил пройти сканирование сетчатки глаза. Убедившись в том, что приехавший действительно является Вольдемаром Дескиным, также вежливо и невозмутимо предложил:
– Пожалуйста, следуйте за мной.
Пока дошли до лифта, Вольдемар успел увидеть три роскошных лимузина, занявших специальные удлиненные парковочные места. Скоростной лифт стремительно вознес их куда-то на верхние этажи высотного здания. На выходе из лифта еще одна проверка, и уже другой охранник проводил Дескина к конечной точке маршрута. Ею оказался небольшой зал заседаний топ-менеджмента корпорации «Спейс энерджи». Логотип компании занимал одну из стен зала почти полностью. В центре зала стоял большой круглый стол, а вокруг него десятка полтора кресел, по сравнению с которыми погибшее в пламени горящего космопорта кресло военного коменданта выглядело банальной табуреткой. Однако телу Вольдемара не удалось почувствовать удобство одной из этих совершенных конструкций, для него предназначался обычный офисный стул около стены.
Кроме него в зале находились еще несколько человек – технические сотрудники, один из них сидел за каким-то хитрым электронным агрегатом. «Контролирует защиту от прослушки», – догадался Вольдемар. Через несколько минут двери распахнулись, в зал пожаловали хозяева жизни. Дескин сразу понял, что подсчитывать входящие в зал миллиарды бесполезно, проще сразу перейти к триллионам. Кроме Тасселера, никого из вошедших он не знал. На это собрание сенатор вырядился в шикарный костюм от какого-то разрекламированного столичного гомика. Впрочем, на его фигуре он сидел таким же мешком, как ширпотреб, который он носил каждый день, но положение обязывало.
Место под логотипом «Спейс энерджи» занял представительный мужчина лет шестидесяти, справа от него расположился Тасселер, остальные разместились вокруг стола. Три кресла остались пустыми. Вольдемар пересчитал основных действующих лиц – двенадцать.
«Суеверным становлюсь», – подумал он.
Первым слово взял Тасселер:
– Начнем, господа. Все вы уже получили аналитические материалы по геополитической обстановке на ближайшее время и двадцатилетнюю перспективу и успели ознакомиться с ними…
Со стороны речь сенатора напоминала лекцию профессора, которую он читал пятидесяти– и шестидесятилетним студентам. Слушали его внимательно, не перебивая. Наконец, через несколько минут Тасселер перешел к основной цели встречи:
– На этом совещании нам предстоит решить, надо ли ввязываться в драку за сенатское большинство, к которой мы еще не готовы, или пустить все на самотек. Хочу отметить, что решение должно быть единогласным, нам потребуются все наши ресурсы. Прошу вопросы, господа.
– Насколько мы можем доверять представленным прогнозам?
Широкая спинка кресла закрывала говорившего от Вольдемара.
– У ваших аналитиков не было времени для того, чтобы проверить все цифры, но первичную проверку они, я предполагаю, уже провели. Еще у кого-нибудь есть сомнения?
Ответом было молчание, больше никто не сомневался. Следующий вопрос задал джентльмен, сидевший справа от сенатора:
– А наши… соперники знают о том, куда они ведут Республику?
– Думаю, нет.
– Так может, мы просто поделимся с ними информацией?
– Во-первых, это не остановит наших врагов, проблему с ними все равно придется решать. Во-вторых, получив от нас такую информацию, все лавры миротворца Кагершем просто присвоит себе. Или кто-то думает, что он с нами поделится?
Никто так не думал. Тасселер, выдержав паузу, продолжил:
– Наша задача не просто остановить войну, пока она не переросла во вселенскую бойню, но и вернуть себе власть. А для начала нам нужно получить большинство голосов в сенате. А вот это, – палец сенатора уперся в стоящий перед ним экран коммуникатора, – сильнейший козырь в предстоящей игре.
– Значит, несколько дополнительных голосов в сенате для вас важнее нескольких миллиардов, которые погибнут, если мы…
Говоривший опять был закрыт от Вольдемара массивным креслом.
– Не передергивайте, – вмешался представительный джентльмен, сидевший под логотипом компании. Дескин никогда не видел его раньше, но каждый, кто хоть иногда открывал экономические новости Республики, не мог не узнать Хуго Баумлера – председателя совета директоров крупнейшей топливной и энергетической компании Республики. – Мы сделаем все, чтобы предотвратить дальнейшее расползание войны. Если для этого потребуется отдать информацию Кагершему, то это будет сделано.
– Если этот сценарий реализуется, то мы будем отброшены на сто лет назад, – поддержал Баумлера сенатор. – Нашим внукам придется делать то, что сделали для нас наши деды, а мы бездарно про… профукали.
Похоже, Тасселер был не так спокоен, как казалось. Вон как раскраснелся, как бы его удар не хватил. Все-таки на кону стоит не очередной инвестиционный проект, а судьба двадцати миллиардов жизней. И не похоже, чтобы он на публику работал, телекамер здесь нет, собрались только свои. Кто бы мог подумать, что этот серый кардинал от энергетики глубоко в душе романтик? Ну где-то очень глубоко.
– Все ясно. Предлагаю закрыть дискуссию и перейти к голосованию, – высказал свое мнение кто-то из «невидимок».
– Согласен, – поддержал его Баумлер. – Прошу голосовать, господа. Кто «за»?
Первыми подняли руки Тасселер и Баумлер. Действия некоторых присутствующих были не видны Вольдемару, но по мимике сенатора он понял – единогласно. Вот так, простым голосованием, иногда и решаются судьбы войны и мира. Не при диктатуре живем, при республике.
Дальнейшее обсуждение конкретных шагов по обеспечению большинства в сенате было малоинтересным для Вольдемара. Во внутриполитических раскладах он разбирался слабо, и кого собравшиеся господа собирались перетянуть на свою сторону, а кого просто купить, ему было неинтересно. Звучавшие в зале имена ничего ему не говорили. Вольдемар начал скучать, но втихую смыться с заседания не рискнул. Зачем-то же его пригласили, явно не для того, чтобы выслушивать эту дискуссию. Кстати, Неймана пригласить никто не потрудился.
Наконец собрание закончилось, все стали прощаться друг с другом. Технические сотрудники начали выходить из зала, за ними попытался прошмыгнуть и Вольдемар. Однако попытка оказалась неудачной. На самом пороге его остановил голос Тасселера:
– А вас, Дескин, я попрошу остаться.
Предчувствие не обмануло Вольдемара, с окончанием совещания его неприятности только
