меркам она ничего не стоит, но это то, что мы создали за шестьсот лет упорного труда.
– Во время войны астенцы понесли большие потери как в корабельном составе, так и в людях. Пожалуй, крупнейшие во всей Коалиции, один экспедиционный корпус на Зеде многого стоит. Вбухали огромные ресурсы и не получили ничего. Диктатуре срочно нужна небольшая победоносная война для восстановления имиджа. Сама планета их интересует мало, основные ресурсы они тащат с астероидов, но не привести вас к покорности они не могут, да и рабочая сила для шахт тоже пригодится. Могу предположить, что следующим шагом будет десант на планету.
– Пожалуй, вы правы, но что нам остается? Случайно подвернулся этот контрабандист, – Эскалера поморщился от неприятных воспоминаний, – и мы решили попросить помощи во внешнем мире. Скажите, у нас есть возможность получить помощь от республиканского правительства?
– Нет. Это не предположение, это утверждение. У Республики нет никаких интересов на Сагитториусе, а вмешательство в конфликт может закончиться войной. Астена не сама по себе, за ней стоит Коалиция.
– Это для вас конфликт, – вспыхнул Эскалера, – а для меня геноцид моего народа!
– Я вас понимаю, – примирительно сказал Дескин, – но я не хочу, чтобы вы питали иллюзии.
– Мы должны хотя бы попытаться, – потух министр.
– Конечно, я организую вам встречу с республиканским руководством.
Пауза затянулась, Эскалера обдумывал сказанное, Дескин думал, что предпринять дальше. В коридоре прозвучали легкие шаги, и в дверях появилась госпожа Амаэль Лабаре, одетая в хозяйский халат. Вольдемар отметил, что она относится к редкому типу женщин, которые хорошо выглядят даже утром, еще не успев нанести на лицо боевую раскраску.
– Доброе утро. Господин министр, кажется, я пропустила что-то важное?
– Доброе утро, – опередил Эскалеру Вольдемар, – господин министр сейчас вам все расскажет, а мне пора. Сегодня у меня будет тяжелый день, предстоит много поработать ногами и еще больше языком.
Вечернее совещание состоялось в расширенном составе – присутствовал хозяин временного пристанища делегации Сагитториуса. Едва Вольдемар появился в дверях, как Табер задал волновавший всех вопрос:
– Ну, что?
– Встреча через неделю. Будет зампредседателя комитета по внешней политике и какая-то мелкая сошка из МИДа.
– И это все? – изумился Табер.
– Сходи ты, – огрызнулся Вольдемар, падая в кресло, – может, у тебя лучше получится. Лучше бы кофе предложили.
В воздухе повисла неловкая пауза.
– Самое худшее то, что ответ на основной вопрос мне дали уже сегодня, – продолжил Вольдемар. – Помощи не будет. Через неделю вам дадут формальный ответ. Кстати, встречаться с вами вообще никто не собирался. Баумлер сказал, что встречу организует только в память о моих прошлых заслугах.
– Вы передали им нашу информацию? – с потерянным видом спросил Эскалера.
– Конечно. Но это ничего не изменит. Ваши материалы они скопировали еще тогда, когда вы сидели в кутузке. Сейчас они наверняка у аналитиков, и неделя эта нужна им только для подготовки обоснования для официального отказа.
– Тогда зачем нужна эта встреча? – удивилась Амаэль.
– Подозреваю, что ваше министерство состоит из двух человек.
– Так и есть, – подтвердил предположение Вольдемара министр, – до недавних пор у нас не было иностранных дел, поэтому не было и министерства. Но я понял, официальная встреча с представителями республиканского правительства это первый шаг к признанию нашей независимости от Астены.
– Точнее, маленький такой шажок, – поправил Дескин.
– Без оказания реальной помощи, в том числе военной, все эти шаги не имеют никакого смысла, – Табер вернул всех к основному вопросу. – Их просто всех перебьют.
– По поводу реальной помощи попробую послезавтра поговорить с одним человеком.
– А если и он откажет? – спросил Эскалера.
Вольдемар развел руками:
– Советую попросить политического убежища на Астгартусе. В отличие от помощи его вам дадут без задержек. Без корабля вам на Сагитториус не вернуться. А кто сейчас туда сунется, если даже контрабандист на это дело плюнул?
– Я приготовлю вам кофе.
Амаэль вышла на кухню. В гостиной повисла тяжелая тишина.
Через неплотно прикрытые портьеры в комнату проникал свет луны, позволявший увидеть только силуэт женщины. Она пришла к нему, как только все угомонились. Бесшумно скинула с плеч висевший на ней мешком мужской халат и молча проскользнула под одеяло. Когда Вольдемар попытался открыть рот, то на губы ему лег тонкий женский пальчик. Оба старались шуметь как можно меньше. К счастью, диван оказался не скрипучим. После того как все закончилось, Амаэль так же молча встала с дивана, подобрала с пола халат и выскользнула в коридор, оставив Вольдемара в полном недоумении.
Утром следующего дня женщина, как ни в чем не бывало, поздоровалась с Вольдемаром. Наткнувшись на предостерегающий взгляд, он решил отложить объяснение до более подходящего момента. А в ответ на вопрос министра о сегодняшних планах предложил провести экскурсию по столице.
– Вы предлагаете просто прогуляться? – удивился Эскалера.
– А есть идеи получше? – парировал Дескин. – Решающая встреча состоится завтра, а до того от нас ничего не зависит. Более полезного занятия предложить не могу.
– Хорошо, идем, – пробурчал Эскалера.
– Надеюсь, вы присоединитесь к нам?
– С удовольствием, – согласилась Амаэль.
Прогулка почти удалась. Почти, потому что Эскалера постоянно думал о чем-то своем и на задаваемые ему вопросы часто отвечал невпопад. Госпожа Лабаре была чрезвычайно мила с Вольдемаром, но постоянно держала дистанцию. Дескин уже начал подумывать, уж не приснилось ли ему ночное приключение. Однако следующей ночью все повторилось. Она пришла так же бесшумно и так же молча исчезла, пока Вольдемар полностью не пришел в себя. А в середине дня его ждал решающий разговор.
– И что? Ничего нельзя сделать?
– Ничего, – Фабин картинно развел руками. – Акционеры меня не поддержат, даже ради целой планеты. На ней нет ничего для нас интересного. И не надо напоминать мне про случай с астероидом, там были паршивые пираты, а здесь придется воевать с государством, имеющим весьма приличный флот и поддержку со стороны Коалиции. Поймите, новой войны, даже локальной, сейчас никто не хочет, слишком свежа в памяти прошедшая.
И этот вариант полностью провалился, других у Вольдемара не было. Фабин несколько секунд изучал его физиономию, выражавшую полное расстройство чувств, потом вновь заговорил:
– Полгода назад мы подписали контракт на утилизацию старой флотской техники, которую не удалось никому продать. С тех пор на нас свалили такое количество этого металлолома, что при наших мощностях утилизация растянется на несколько лет.
– Это вы к чему? – не понял Дескин.
– К тому, что подготовка к утилизации была проведена весьма халатно. Две недели назад едва не сунули под пресс штурмовик с боевой ракетой на пилоне. Заметили в последний момент. Представляете?! А что говорить про всякую электронику?
Вольдемар задумался.
– Это не выход. Конечно, из этого хлама можно отобрать более или менее приличные образцы и привести их в порядок. Все равно потребуются запчасти, доки, топливо, деньги, а самое главное – люди. И не просто люди, а специалисты.
