ресторане Дома литераторов), Дудинцев Владимир Дмитриевич («Не хлебом единым»), Евдокимов Николай Семенович (старый прозаик, опекал Гдова в юности), Ерофеев Венедикт Васильевич (тайный гений шестидесятых), Заурих Алексей Александрович («Алеша-почтальон»), Каверин Вениамин Александрович (которому Гдов безуспешно пытался доказать, что это не он написал поэму в прозе «Москва-Петушки»), Казак Вольфганг (составил такой словарь русских писателей, какого и до сих пор нет), Казаков Юрий Павлович («автор нежных дымчатых рассказов»), Казакова Римма Федоровна (много хорошего сделала в жизни, а также сочинила народную песню «Ненаглядный мой»), Катаев Валентин Петрович (циник и романтик грязной страны большевиков), Кобенков Анатолий Иванович (иркутянин, зачем ты приехал в Москву, где тебя никто не ждал, Толя?), Кормер Владимир Федорович (первый в мире лауреат парижской эмигрантской премии имени В.Даля, родился в ссыльном Нижнем Ингаше Красноярского, естественно, края), Кривулин Виктор Борисович (питерский гений на костылях), Кучаев Андрей Леонидович (писатель- юморист, а умер в Германии), Левитанский Юрий Давыдович (поэт такой хороший очень), Лещёв Александр (Таран Лев Николаевич, автор до сих пор не опубликованного великого лирического романа в стихах из советской жизни «Алик плюс Алена», изобилующего ненормативной лексикой и шокирующими сценами), Липкин Семен Израилевич (великий), Мамин Николай Иванович (служил на крейсере «Аврора», потом сидел, потом замерз на Чукотке), Машкин Геннадий Николаевич («Белое море, синий пароход» скрылся за горизонтом), Можаев Борис Андреевич (самый веселый из «деревенщиков»), Нагибин Юрий Маркович (как-то обмолвился в частном разговоре, что построил от большевиков забор из денег), Назаров Вячеслав Алексеевич (сибирский поэт), Назаров Иван Михайлович (сибирский прозаик, капитан-речник), Некрасов Всеволод Николаевич (профессор соцарта), Немтушкин Алитет Николаевич (образованнейший, отнюдь не дикий тунгус), Нешумов Владимир Вячеславович (метафизик, космический инженер, лишенный космоса за антисоветчину), Нонин Эдуард Владимирович (до сих пор помнят в Норильске), Озолин Вильям Янович (замечательный морячок с гитарой), Окуджава Булат Шалвович (смерть в Париже), Паламарчук Петр Георгиевич (просвещенный русский патриот, тайно составивший при коммунистах книгу «Сорок сороков. Краткая энциклопедия московских церквей»), Парщиков Алексей Максимович (считали его метаметафористом, а что это значит — никто не знает), Поженян Григорий Михайлович (поэт- краснофлотец), Поздняев Михаил Константинович (новопреставленный, добрый, честный), Преловский Анатолий Васильевич (рус. — сов. поэт родом из Иркутска), Пригов Дмитрий Александрович (король концептуалистов), Радов Егор Георгиевич (бедный, нервный, талантливый мальчик), Рождественский Игнатий Дмитриевич (учитель литературы и Виктора Астафьева), Рождественский Роберт Иванович (друг Аксенова), Роб-Грийе Ален (великий стилист и провокатор), Рубцов Николай Михайлович (ранняя смерть не по делу), Рыбаков Анатолий Наумович (автор книги «Кортик», любимой Гдовым с детства), Рябеченков Николай Минаевич (поэт, романтик, жил в Дивногорске, где Красноярская ГЭС всё еще стоит), Сабуров Евгений Федорович (поэт, политик, одно время даже был заместителем председателя Совмина и министром экономики РФ, после чего написал умную книгу «Власть отвратительна»), Самойлов Давид Самуилович (цитата: «Дезик, как называли его друзья, всегда находился в состоянии влюбленности»), Самохин Николай Яковлевич (юморист, закончивший жизнь самоубийством), Сапгир Генрих Вениаминович (и андеграунд, и мультики про зверят, и детские стишки), Семенов Георгий Витальевич (недооценен своим поколением, не говоря уже о последующих), Сергеев Марк Давидович (поэт, прозаик, переводчик, литературный и театральный критик, детский писатель, историк, краевед, драматург, поэт-песенник, почетный гражданин города Иркутска), Синявский Андрей Донатович (легенда русской литературы), Слуцкий Борис Абрамович (хороший сломанный человек), Соболь Марк Андреевич (сын Андрея Соболя, сидел, воевал, жил тихо), Соколов Владимир Николаевич (поэт, устал от ХХ века), Солженицын Александр Исаевич (великий, великий. Есть другие мнения?), Солнцев Роман Харисович (поэт, прозаик, драматург, культуртрегер, каковых теперь днем с огнем не сыщешь), Солоухин Владимир Алексеевич (барин из крестьян, кремлевский курсант, ненавидевший Ленина и Арк. Гайдара), Сопровский Александр Александрович (раньше времени пришедший и ушедший), Сучков Федот Федотович (юный друг великого Андрея Платонова, сидел, естественно), Тарковский Арсений Александрович (в шутку именовал исключенного из Союза писателей Гдова «погорельцем»), Тарковский Андрей Арсеньевич (хоть и кинорежиссер, но тоже литератор), Тендряков Владимир Федорович (не след и его забывать, хорошо писал), Ткаченко Александр Петрович (ПЕН-клуб, поэт, «мустанг горного Крыма»), Ткаченко Анатолий Сергеевич (прозаик, дальневосточник), Трифонов Юрий Валентинович (ухитрился сказать очень важные вещи в своей подцензурной советской прозе), Харитонов Евгений Владимирович (эстет нетрадиционного мира), Шагурин Николай Яковлевич (красноярский фантаст), Шастин Анатолий Михайлович (хороший мужик из Иркутска), Шварц Елена Андреевна (королева питерского андеграунда), Шугаев Вячеслав Максимович (подрался с ним Гдов по пьяни на Байкале, нехорошо, но бывает), Шукшин Василий Макарович (тоже золотой человек, каковых вообще-то считаные единицы), Эдлис Юлиу Филиппович (родился в Бесарабии, умер в Переделкине), Яхнин Зорий Яковлевич (поэт-шестидесятник, красивый был, как Жерар Филипп, на старости лет в знак протеста отпустил себе длинные волосы и записался в коммунисты).
Зачем? Где они все сейчас? Сколько писателей было! Список вообще-то открыт. Смерть продолжается.[1]
— Нет, ну куда же, куда все-таки уходит эта, та или иная жизнь? — задал Гдов свой главный (на сегодняшний день) вопрос.
И, в который раз не зная ответа, так разволновался, что и в этот день уже не мог больше работать.
1. Зачем, на ваш взгляд, и почему возник этот скорбный поминальный список знакомых Гдова?
2. Знакомы ль вам имена ВСЕХ литераторов из этого списка?
3. Кто из них вам особенно мил? Или неприятен? Любопытно ль вам было бы узнать еще что-нибудь о тех из них, кто вам совершенно неизвестен?
4. Как вы полагаете, кто из них является автором этих двух совершенно уместных в контексте данной главы строчек?
5. И все-таки, куда уходит эта, та или иная жизнь? И что от нее остается?
Глава XXXXIV
ИНФАРКТ
Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно хоть на какую-нибудь тему, но у него, увы, и в этот день временно ничего не получилось опять.
Мало того, именно в этот день Гдова хлопнул инфаркт. Дело в том, что сердце Гдова, как и у всех других, кто пока еще живет на земле, снабжается кровью через венечную артерию. А тут вдруг что-то он или слишком разволновался в очередной раз, или просто очередь его настала, но атеросклеротическая бляшка, возникшая внутри Гдова, закупорила эту артерию, сердце-то у Гдова и порвалось начисто! Бывает, знаете ли…
Порвалось, но не до конца, хранил, видать, Бог. Гдова хлопнул инфаркт, он долго лежал в больнице, но это, как говорится, уже совсем другая история.
1. Почему у Гдова так ничего и не получилось, кроме инфаркта? Или получилось?
2. На какую все же тему мог бы Гдов создать свое «широкое полотно»?
3. Нужно ли кому-нибудь в нынешние времена «широкое полотно»?
4. Способствуют ли нынешние времена созданию «широко го полотна»?
