сперва меня опасались, а потом выпили и признали, что мой самогон лучше водки, и подарили мне кожаную куртку, ондатровую шапку и шубу для жены из зверей рыжих кошачьих пород. В соседнем кабинете этого китайского ширпотреба было навалено до потолка. В стране началась перестройка.
Глава XXXII
ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ ГОТЛАНД?
1. Окончательно ли, бесповоротно ль развратились власть и народ? Кто из них больше оборзел — народ или власть?
2. Не подвирает ли Гдов, что он когда-то получил аванс 20 000 долларов? И еще — что за чушь, будто доллар сейчас ничего не значит? Что значит лично для вас доллар?
3. Есть ли прототип у персонажа Шварцмана? Насколько типичен этот персонаж? И вообще, при чем здесь Готланд?
4. Как, на ваш взгляд, сложилась дальнейшая судьба правдоискателя-милиционера? Указали ль космонавту Терешковой, что она ведет себя неправильно? Не перепутал ли ее постовой Гриша с Валентиной Гагановой? Кто такая Гаганова? Что означает «постовой»? Что это такое — быть «в отказе»?
5. Всякий ли Дух имеет право на бессмертие?
— Выпьем за простого мента Гришу, которого обидела космонавтка. И за болгарского поэта Георгия Борисова, моего друга, у которого сегодня день рождения.
— За хороших людей отчего же не выпить? Тем более сегодня уик-энд, можно с утра начинать.
— Вот доеду в обед до Эрфурта и начну.
— Так вы — германец? Правильная у вас эрфуртская программа.
— Этот самый Шварцман — типичная персона. Был храбрым геологом, но на отказ храбрости ему не хватило. Что лишний раз подтверждает мысль о том, что храбрый в профессии не всегда храбр в жизни. С другой стороны, я знавал отказника, который на производственной планерке терялся и пасовал под напором начальства.
— Каждый человек изначально свободен и вправе устраивать свою жизнь так, как это хочется ему, а не тому неведомому, который лучше, чем он, знает, как надо. Персонаж Шварцман как хотел, так и поступал. За это ему респект.
— Например, в семидесятых и восьмидесятых годах в Совдепе люди, подававшие на
— Если людям для того, чтобы жить свободно, нормально, нужна храбрость, то это — плохой режим.
— Это аксиома, конгениальная фраза «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным».
— В русском языке так сложилось, что слово РЕЖИМ в политическом смысле не бывает хорошим. Только плохим. Сталинский режим, нацистский режим, северо-корейский режим, режим Пол Пота и т. п. Частенько в Интернете вижу словосочетания «путинский режим» или «режим тандемократии». Государственные устройства, действительно основанные на принципах реальной демократии, режимами, как правило, не именуются.
— Негативный оттенок слова «режим» когда-то обыгрывал, делая
— А еще было понятие «режимный объект».
— За Борисова открываем интернациональное пьянство. Журнал «ФАКЕЛ», им возглавляемый, кого только из современных русских не печатал! Вообще-то наша родина должна была бы сказать ему за это спасибо, только от нашей родины хрен чего дождешься. Будем благодарны Георгию Борисову, господа!
— Оборзели и развратились окончательно — и власть, и народ. «Оба хороши».
— Развратились окончательно, но не бесповоротно.
— Действительно, доллар как таковой сейчас почти ничего не значит — кружка пива, примерно. Вот $50 — это уже 0,7 приличного виски — есть за что побороться.
— Мне кажется, что Готланд здесь совсем ни при чем. Зачем Готланд, если в главе уже есть Шварцман, ну?
— Думаю, что Терешкова уже довольно скоро, примерно через три минуты забыла, что порвала менту китель. И постовой правдоискатель (ПП) через три недели убедил себя в том, что этого или совсем не было, или что это была не Терешкова и даже не Гаганова, тоже Валентина, тоже герой социализма, но не космонавт, а передовая ткачиха коммунистического труда, прославившаяся на всю страну тем, что перешела в отстающую бригаду и вывела ее в успешные.
— Про Гаганову была частушка:
— Со многими вашими ответами согласен. Особенно когда это касается забывчивых советских людей — космонавта Терешковой и Гриши мента. Однако Готланд Шварцману не помеха. Готланд и Шварцман дополняют друг друга в процессе воссоздания наиболее объективной картины нашего абсурдистского мира.
— Был еще кроме Саши и такой великий человек Витя Шварцман (был немного знаком с ним в шестидесятые, в семидесятых хотел заехать к нему в Зеленчукскую, в обсерваторию, да не вышло).
— Был. Да. И тоже типичен. Астрофизик. Искал контакты с неземными цивилизациями. Типичный шестидесятник. — Увы, даже я, думается, типичен, хотя и редко встречаюсь в природе.
— Это правильный вывод, что все мы типичны, за то нас Бог и терпит.
— Да убивает он всех, какое — терпит!
— Терпит-терпит, а потом убивает.
— Кошка с мышкой тоже так играет.
— Осторожно! Вторгаемся в сферу сакрального, не к ночи будь сказано!
— Да буддист я, мне безопасно.
— Хорошо вам, буддистам, а вот нам, православным, в НОЩИ страшновато.
— Ну, так вы сами себе назначили — вечно всего бояться.
— Так ведь вечное бесстрашие тоже скучновато.
— За Георгия Борисова пью третий день, но пью, так сказать, по-европейски, на тормозах.
— У моего знакомого вертолетчика Володи Орлова жена вместе с Терешковой занималась в
