вернувшись из загранкомандировок. Вывести их из состояния тупой уверенности нельзя. Недаром же наша разведка не предложила оригинального решения ни одной международной проблемы за последние пятьдесят лет, а в 1991 году спокойно дождалась собственного роспуска.
«Социализм нерушим! В нашей стране все и всегда будет по-прежнему!» — как заклинание твердили и начальники, и рядовые офицеры разведки, когда тоталитарный советский строй доживал последние дни.
Все они, чтобы попасть в КГБ, прошли серьезное медицинское обследование, психологическое тестирование, беседу с психиатром.
«Пусть твой сын не обнаруживает слишком высоких показателей при тестировании! — советовал моему отцу, генералу КГБ, начальник медицинской службы этого всесильного тогда ведомства. — Если он покажется слишком умным, его не примут. Наш лозунг таков: «Дураки с ума не сходят!»
Когда разведчик повреждается в уме, начинаются проверки, разбирательства, совещания. Начальникам все это совсем не нужно, и они стараются принимать на службу людей примитивных, заурядных, которые никогда не впадут в маниакально-депрессивный психоз. В лучшем случае они напьются и устроят скандал. Их пожурят, но потом простят. А за плохую работу у нас, как известно, не наказывают, тем более что за завесой секретности можно скрыть все, что угодно.
Ну а похожи ли западные разведчики на наших? Каков их психологический тип?..
Увы, они совершенно другие. Образ запуганного советского разведчика генетически связан с нашим тоталитарным государством, со страхом потерять работу за границей. У английского, американского или французского разведчика не существует подобных комплексов. Но зато они в еще большей степени присущи китайским, вьетнамским или румынским разведчикам, а уж о жестоких северокорейских шпионах, убивающих людей, но и самих постоянно балансирующих на грани смертного приговора, и говорить нечего.
Западного разведчика отличает, пожалуй, другое — привычка к тепличным условиям жизни, детское легковерие. Американский или английский разведчик может обладать отменным здоровьем или грудой накачанных мышц, но душой оказаться слаб. Ведь он не прошел такой суровой жизненной школы, как советские люди. Западного разведчика никто никогда в жизни не обманывал, не обсчитывал в магазине и не оскорблял. Дожив до пятидесяти, он мог ни разу не столкнуться с грубостью. Иностранному разведчику также неведомо отсутствие тех или иных продуктов в магазине, не говоря уже об очередях.
Поэтому западные разведчики порой легко поддавались на удочку нашей разведки или даже просто партийной пропаганды, особенно в советские времена. Когда работники НКВД вербовали их на Советский Союз и коммунистическую идею, те свято верили: ведь не могут же такие солидные на вид люди нагло обманывать! Да и советские газеты и журналы, что пи говори, подтверждают их правоту!
После этого англичанин мог десятилетиями сотрудничать с советской разведкой, а когда наконец оказывался в Москве, испытывал столь горькое разочарование, что пережить его не мог и обращался к алкоголю. Так случилось со знаменитым английским разведчиком Кимом Филби да и со всей знаменитой пятеркой английских разведчиков, завербованных в тридцатые годы. А например, молодой американский морской офицер, перебежавший к нам во времена Горбачева и преподававший английский язык в Краснознаменном институте КГБ имени Андропова, через пару лет жизни в Советском Союзе спустился в гараж, закрылся в машине и отравился выхлопными газами О большинстве же подобных судеб никто не знает. Да, что ни говори, шпионаж действительно не приносит пользы здоровью!
Глава 9
Почему наши разведчики боятся своих
За разведчиками следят! Причем не только иностранные контрразведчики, но и свои. Допущенный к государственным тайным и оттого автоматически попадающий под подозрение своего же родного КГБ, разведчик оказывается меж двух огней Он не знает, кого бояться больше: чужих или своих? Впрочем, свои, пожалуй, опаснее… О, как тяжело бывает постоянно подавлять в себе чувство обиды!..
I
Тотальное недоверие
Иностранный разведчик, действующий в чужой стране, всегда должен быть готов к тому, что им заинтересуется местная контрразведка.
Ожидание этого весьма неприятно, могу подтвердить собственным опытом: то вдруг случайный прохожий на улице посмотрел на вас с непонятной усмешкой, то хозяин магазина, где вы каждый день покупаете еду, вдруг спросил, будете ли вы сегодня вечером дома. То, наконец, дорожный полицейский, остановивший ваш автомобиль за пустячное нарушение, как бы между прочим поинтересовался, для чего вы ездили недавно на остров Кюсю.
И вот наконец вы видите за собой слежку воочию: несколько мужчин и одна женщина то и дело попадаются вам по пути, старательно отводя взгляд в сторону. Стоит вам сесть в такси, как следом пристраивается еще одно такси, и сидящий на заднем сиденье мужчина старательно прячется за спину шофера.
Что ж, для разведчика все это нормально, хотя слежка и не доставляет приятных чувств. У многих народов есть пословица о том, что ожидание счастья приятнее, чем само счастье, а ожидание беды тяжелее самой беды. Что касается слежки, то к ней эта пословица не подходит: и ожидание ее наполняет душу страхом, и сама она рождает чувство отчаяния — ведь ты ни к кому в этой стране не можешь обратиться за помощью, ибо сам нарушаешь ее закон.
Впрочем, для разведчика все это является непременным атрибутом его профессии. Именно поэтому он и получает на родине высокую заработную плату, призванную компенсировать моральный ущерб. Разведчики всех стран относятся к слежке противной стороны как к некоей неприятной специфике профессии, которую каждый из нас выбирает сам.
Но только советские разведчики ощущают за собой двойную слежку: контрразведки противника и своей собственной, родной страны.
Эта неустанная слежка ведется и на родине, и за границей. Никакой моральной компенсации за нее наши разведчики не получают, хотя она осуществляется более грубо и бесцеремонно, чем иностранная. Последствия же ее гораздо более опасны: если для местной контрразведки вы все-таки иностранец и она относится к вам с уважением, то своя не уважает ни на йоту и может сделать с вами все, что угодно, ибо вы перед ней полностью беззащитны.
В чем же причина такого недоверия к советским разведчикам? Да в том, что все они прекрасно понимают бюрократический характер советской разведки, ее цинизм и равнодушие к людям, осознают ту пропасть, которая пролегла между начальниками и подчиненными. Начальство разведки совершенно не доверяет своим подчиненным и ставит перед собой невыполнимую задачу проконтролировать каждый их шаг.
Для слежки за сотрудниками советской разведки руководство КГБ вынуждено содержать еще одну разведку. Она называется управлением «К» и входит в состав всей советской разведки. Формально перед ним поставлена задача насаждать агентуру в иностранных контрразведках — японской, американской, английской и всех прочих. Но это дело весьма трудное да и опасное: контрразведки не любят, когда иностранцы вмешиваются в их дела. И потому КГБ предпочел более легкий путь: выявлять потенциальных шпионов и предателей среди советских разведчиков. Разумеется, никто из потенциальных перебежчиков в стан врага не выдает управлению «К» своих планов, и оно с удовольствием использует для своих цепей другой источник: многочисленные слухи и сплетни, циркулирующие внутри советской колонии. Главная его цель в анализе этих слухов состоит в том, чтобы обнаружить какой-нибудь компрометирующий материал на
