Васильевича полковник Зырянова.
– Скорее всего, придется выдать, – продолжал сокрушаться Валенда, – потому что теперь понимаю: этот объект имеет прямое отношение к опытам Кондратьева. И координаты сходятся – как раз недалеко от Дальних дач.
– Что у вас там еще стряслось?
– Нет, товарищ полковник, пока ничего, но скоро стрясется, – усмехнулся Валенда. – Я сейчас вам расскажу, а потом Лукьянов меня убьет. И он будет прав.
– Так этот… Лукьянов – он что, опасен? – начала Зырянова. – Или имеет склонности к насилию?
– Да это я так, товарищ полковник, образно, – замялся Валенда – Нет, наш Юрка Лукьянов – настоящий мужик. В общем, дело было давно – в семьдесят втором году летом. Мы шатались по лесам, В то время, когда весь народ лежал на пляже, ходили в штормовках и резиновых сапогах по близлежащим лесам и собирали все подряд.
– А почему не загорали, как все?
– Товарищ полковник, разве можно было нам загорать! Мы же только в восьмой класс перешли. У нас была идея фикс – чего-нибудь отыскать.
– И что, отыскали?
– Да, товарищ полковник, – тяжело вздохнул Валенда, – отыскали. Точнее, Лукьянов и Юлька нашли в лесу танк «Т-34». Боевой танк с пробоиной в башне.
– Да вы что! – поразилась хладнокровный полковник ФСБ Зырянова. – И где нашли?
– Вот сейчас приземлимся, – еще раз посмотрел на часы Валенда, – я вам его, пожалуй, покажу. Значит, дело было так…
Глава 15
1972 год. Южный Урал
Пятеро одноклассников-мальчиков и одна девочка – Юля, одетые, как геологи – в выцветшие штормовки и резиновые сапоги, свернули в сторону еле заметной дороги в траве и через минуту вышли на опушку леса. С ходу преодолев заросли дикого шиповника, путники остановились у края огромного желто- зеленого поля, уходившего своим передним краем вниз к далекому горизонту, на четкой фиолетовой линии которого под зарождающимися облаками расползались разноцветные крыши домов далекой деревеньки, и сверкала верхушкой церковь.
Торжественная, сухая тишина березняка, разбавленная беспокойными осинами, осталась позади, и влажные лица ребят облепил слабый ветерок, состоявший из жареного, степного воздуха с травяным эликсиром, приправленным неистовым хором кузнечиков.
– Вот разорались! Аж, уши ломит! – искренне возмущался светловолосый и голубоглазый очкарик Женька Тимошкин, – и в такую-то жару!
Проковыляв в густую тень берез на опушке, он плашмя рухнул в траву. Через секунду в траву рухнули еще трое: Павел Валенда, Игнат Подгорный и Андрей Зорин. Самые крепкие – Юра Лукьянов и Юля Фирсова – двоюродная сестра Тимошкина, оставались на ногах. Недосягаемое Солнце ослепительно царствовало в зените. Глаза лежащих закрылись сами собой, но свирепые солнечные фотоны все равно пробивали кожу век и продолжали светиться уже изнутри ярко-зеленым светом на кроваво-красном фоне.
– Ничего себе шпарит, – лениво проговорил долговязый Павел Валенда, и, перевернувшись на бок, водрузил на обгоревший нос пластмассовые темные очки, сразу обретя иностранный облик.
– А сколько градусов то? – задал риторический вопрос в небо Андрей Зорин и, не дождавшись реакции остальных, ответил, – наверное, все сто.
– Лучше бы остались и пошли бы на пляж, – затянул нудным басом Валенда, – там народу уйма! И волейбол.
– Так тебя и пустили купаться, Валендир! И играть в волейбол после вчерашнего, – наставительно проговорила красивая и рассудительная Юлька.
Через мгновение Тимошкин уже передразнивал тетю Галю окрепшим голоском:
– «Павел! Не вздумай сегодня даже подходить к воде! Вчера ты и так перекупался! Я боюсь, эти твои купания закончатся воспалением легких! Это ведь не Ялта! Хоть сегодня и жарко, но вода озера еще не прогрелась, ты запросто можешь простудиться и испортить мне весь отдых!».
Валенда горестно вздохнул и перевернулся на другой бок.
– А как она вчера вопила!!? – пискляво продолжал неутомимый любитель розыгрышей Тимошкин, – когда увидела, что я достал маленького живого рака изо рта. Я думал, сторож прибежит на ее визг с собаками.
– Было весело, – сдержанно отреагировал Павел, – но мне-то потом из-за вас нагорело.
– Что делал? – осведомился угрюмый Игнат, – опять мыл крыльцо с мылом ночью и подметал вокруг дачи?
– Да, мыл и подметал, – подтвердил Павел, – это самое строгое наказание тети Гали, слава Богу.
Подростки радостно загоготали. Даже в тени трава высыхала почти на глазах, обдавая все вокруг нестерпимым ароматом.
– Да, вам-то хорошо! – бубнил Валенда под неистовый аккомпанемент кузнечиков, – эта тетя Галя уже достала меня со своей правильностью. Вы одни на даче живете, без родителей. Полные хозяева. Уж лучше тогда здесь, – продолжал вздыхать Валенда, – по лесу шататься в самое пекло, чем лежать сейчас на пляже с тетей Галей! У нее все по часам: загораем до одиннадцати, а потом на дачу, иначе, говорит, обгорим. Сама никогда не купается: только ходит по воде с наносником и думает, все остальные такие же верблюды, как она; могут обходиться без воды в июле.
– Ничего, верблюд, потерпи и не скули, – наставительно проговорил Юра Лукьянов, вглядываясь в близкий горизонт, – вот перемахнем через этот пригорок и выйдем к Вишневой горке, где и искупаемся.
– Там дно плохое, – мгновенно отреагировал Тимошкин. – Песка мало и камни. Я в прошлый раз продырявил пятку о какую-то корягу.
– Зачем же ты полез туда? – спрашивала Юлька, – я тебя предупреждала: не надо было идти на коровий пляж. На нем дно никогда не чистили.
– Странно, я там никогда коров не видел, – удивился Павел, – почему коровий пляж? Там коровы купались?
– Я тоже коров там никогда не видел, – поддакнул Тимошкин. – Кто придумал про коров?
– Взрослые так говорят: «коровий пляж», – авторитетно ответил Юра, – но коров там сейчас нет, это точно. Их, наверно, раньше пасли на Вишневой горке, чтобы недалеко было от водопоя. Но это было еще до войны. Мне отец рассказывал. Он же здесь вырос.
– Юрка, а у тебя отец воевал? – обратился Женька к Лукьянову.
– Да, папа Юры воевал, – быстро подтвердила Юлия, аккуратно усаживаясь на мягкую кочку, натягивая штурмовку на округлые колени, – он же приходил к нам в класс на праздник в этом году. В костюме с орденами. Ты что, уже забыл?
– Нет, не забыл, – задумчиво ответил Женька, – помню. Я просто хотел узнать подробнее. Он был кавалерист?
– Сам ты кавалерист, Тимоха! – возмутился Лукьянов, – он танкистом был! В последнем бою его «тридцатьчетверку» подбили, и он просто чудом остался в живых!
– Да, танкист – это здорово! Представляете? – вскочил на ноги Валенда, – мы катим на танке по Уральску? Грохот и дым! Все врассыпную, а мы никого не боимся, даже милиции! Как в кино про танкиста, который удрал от фашистов на танке «Т-34» и их пушку раздавил…
– Точно! – подхватил интересную тему Лукьянов, – найти бы такой танк! Настоящую «тридцатьчетверку»! Отремонтировать и ездить, хотя бы по лесу! Представляешь!? Из кустов – на зеленом танке!!! Деревья валить можно.
– А где его искать-то? Здесь и боев не было, – расстроился Тимошкин, – если мы были где-нибудь на Украине или в Белоруссии… В Бобруйске или хотя бы под Москвой… Но там все танки или пушки и без нас давно нашли и сдали в музей. Эх, угораздило же родиться у черта на куличиках! Нет, чтобы где-нибудь поближе к границе. Я танк только на картинке и видел.
– А здесь испытания, наверно, проводились, – не унимался увлекающийся Лукьянов, – может быть,
