одетый в черную шинель. Выхватив «сьюпер» 38-го калибра, он уткнул его Бенни в живот. Сидевший за рулем Винни Ваккарелли развернулся и, наставив пистолет Джои в лицо, быстро его обыскал. Один револьвер он достал у Джои из кармана, другой — из кобуры на щиколотке. Выдернув здоровенный «кольт» 45-го калибра у Бенни из-под мышки, Лука швырнул его на переднее сиденье к револьверам Джои. Через мгновение Джоджо уже сидел спереди рядом с Винни, и машина катила по улице.
— Эй, а где твой добрый друг Малыш Кармине? — спросил у Бенни Джои Даниэлли. — Похоже, он потерялся.
Бенни, обливаясь п
Джои ухмылялся, казалось, упиваясь происходящим.
— Послушай, Джоджо, — сказал он, наклоняясь к переднему сиденью, — сколько вы заплатили доброму приятелю Бенни Малышу Кармине, чтобы тот нас подставил? Мне любопытно.
— Мы ему ничего не заплатили, — сказал Джоджо. Сняв шляпу, он бросил ее на сиденье между собой и Винни, поверх револьверов. — Мы убедили его в том, что для его здоровья будет лучше сделать так, как мы скажем.
— Вот как, — сказал Джои, откидываясь назад и глядя на Луку. — Слушай, по крайней мере, твой приятель тебя не продал, — сказал он, обращаясь к Бенни. — Это уже что-то.
Лицо у Бенни было бледным как полотно, дышал он с трудом.
— Расслабься, — сказал ему Лука. — Мы не собираемся… никого убивать.
Джои Даниэлло рассмеялся. Этот горький смешок не помешал ему пристально смотреть на Луку Брази.
— Сейчас Кармине спешит к Ретивому Джо, — усмехнулся Винни, оглядываясь в зеркало заднего вида. — Может быть, тот пошлет вам на выручку кавалерию.
— Знаешь, на кого ты похож? — спросил Джои, ткнув пальцем в Луку. — Честное слово, ты похож на долбанное чудовище Франкенштейна, которого сыграл в кино Борис Карлофф. Ты его видел? — Он потрогал свои брови. — У тебя такой лоб, — продолжал он, — как у обезьяны, понимаешь? — Лука ничего не ответил, и Джои добавил: — Что произошло с твоим лицом? Тебя что, хватил удар, да? У моей бабки был такой же вид, после того как ее хватил удар.
Джоджо направил на Даниэлло револьвер.
— Босс, хочешь, я прямо здесь всажу ему пулю в рожу? — спросил он у Луки.
— Убери «пушку», — распорядился тот.
— Он не хочет, чтобы ты стрелял в машине, — объяснил Джои. — Зачем пачкать салон? — Снова повернувшись к Луке, он сказал: — Наверное, у вас уже приготовлено для нас уютное местечко.
— Расслабься, — сказал Лука. — Я же сказал… мы не собираемся… никого убивать.
Джои издал тот же самый горький смешок. Он покачал головой, словно раздосадованный тем, что Лука ему лжет, затем уставился в окно.
— Все эти люди на улице, — сказал Джои, разговаривая сам с собой, — у всех есть какие-то дела. Все куда-то спешат.
Оглянувшись на Луку, Джоджо скривил рот, показывая, что у Даниэлло не все дома.
— Если вы не собираетесь нас убивать, — дрожащим голосом промолвил Бенни, — куда вы нас везете?
Прежде чем ответить, Джоджо снова посмотрел на Луку.
— Вы доставите послание Аль Капоне и чикагской организации, только и всего. Сегодня мы отправляем послания, как «Вестерн юнион».[54] Малыш Кармине доставит послание Марипозе, а вы доставите послание домой в Чикаго.
— О, вот как? — усмехнулся Джои. — Что ж, давайте ваше послание, и можете высадить нас на углу. Мы возьмем такси. — Никто ему не ответил, и он добавил: — Ага. Послание.
На углу Вест-Хьюстон и Мерсер Винни остановился в узком немощеном переулке между рядами складов и мастерских. Утро было солнечное, и по улицам шли мужчины в легких пиджаках и женщины в летних платьях. Прожилка солнечного света шириной в несколько футов проникала в переулок, заливая грязную кирпичную стену. Все остальное тонуло в тени. В переулке никого не было, однако земля была плотно утрамбована сотней пар ног.
— Вот мы и прибыли, — сказал Даниэлло, словно узнав знакомое место.
Лука вытащил Бенни из машины, и все направились по погруженному в полумрак переулку до того места, где тот уперся в другой, более широкий переулок, образуя букву «Т», где вдоль глухой кирпичной стены тянулись лачуги. Те были построены из бросовых досок и прочего хлама, над крышами торчали жестяные печные трубы. Перед сделанной из рубероида дверью одной лачуги на земле лежала кошка, рядом с детской коляской и почерневшим от копоти мусорным баком с закрепленной на нем чугунной решеткой от кухонной плиты. В этот утренний час переулок оставался пустынным; все обитатели отправились на поиски работы.
— Это здесь, — сказал Винни, подводя всех к запертой двери между двумя соседними лачугами.
Достав из кармана ключ, он повозился с замком, наконец толкнул плечом дверь, открывая сырое пустое помещение, где когда-то, вероятно, находилась мастерская, однако теперь это была лишь гулкая скорлупа. На узких окнах наверху сидели голуби, загадившие своим пометом пол. Здесь пахло пылью и плесенью, и Бенни прикрыл нос шапочкой, но Винни толкнул его к прямоугольному отверстию в полу, рядом с которым торчала труба — все, что осталось от ограждения.
— Сюда, — сказал Винни, указывая вниз на шаткую лестницу, уходящую в темноту.
— Я там ничего не вижу, — пробормотал Бенни.
— Вот, — сказал Джоджо.
Шагнув вперед Бенни, он начал спускаться по лестнице, держа перед собой серебристую зажигалку. Внизу, где было уже совсем темно, Джоджо щелкнул зажигалкой, и дрожащий красный огонек озарил коридор. Через каждые несколько шагов в стенах коридора были отверстия, ведущие в небольшие помещения с земляным полом и голыми кирпичными стенами. Стены были липкими от сырости, а с потолка капала вода.
— Просто замечательно, — заметил Даниэлло. — Здесь у вас самые настоящие долбанные катакомбы.
— Что? — спросил Винни.
— Вот сюда, — сказал Джоджо, провожая всех в одно помещение.
— Да? И чем же оно отличается от остальных? — спросил Даниэлло.
— Вот этим, — сказал Джоджо.
Он поставил зажженную зажигалку на стоящий торчком кирпич, рядом с которым лежали моток веревки и рулон черного пластика.
Даниэлло рассмеялся вслух.
— Послушай, Борис, — сказал он, обращаясь к Луке, — кажется, ты говорил, что не собираешься нас убивать.
Положив руку ему на плечо, Лука сказал:
— Я не… собираюсь вас убивать… мистер Даниэлло.
Он подал знак Винни и Джоджо, и те в дрожащем свете зажигалки принялись связывать Бенни и Джои руки и ноги кусками веревки, которые Лука отрез
— Тесак? — пробормотал Джои при виде длинного лезвия, и в его голосе впервые прозвучало раздражение. — Вы что, блин, дикари?
Когда оба были связаны, Лука поднял сначала Бенни, затем Джои и подвесил их лицом друг к другу на почерневшие кирпичи, так, что они повисли в воздухе в нескольких дюймах над землей. Затем он подобрал тесак, поставленный у стены.
— Mammagia la miseria… — всхлипнув, жалобно пробормотал Бенни.
— Эй, Бенни, — спросил Даниэлло, — тебе приходилось кого-нибудь убивать?
— Было дело, — громким голосом подтвердил Бенни, стараясь унять всхлипывания.
— В таком случае, заткнись, твою мать. — Джои повернулся к Луке. — Слушай, Борис! — окликнул
