в год). Среди них: «Далеко на Западе» (1969; полковник Иван Захаров), «Морской характер» (1970; Помпей Ефимович), «Большие перегоны» (1971; Касьян Кузьмич), «Адрес вашего дома» (1972; почётный шахтёр Панас Байда).
С середины 70-х Крючков, после небольшого перерыва, вновь вернулся к исполнению главных ролей. В те годы он записал на свой счёт следующие фильмы: «Горожане» (1976; таксист-ветеран Батя; после этого фильма Крючкова избрали почётным московским таксистом), «Когда наступает сентябрь» (1976; подполковник, бывший фронтовик), «72 градуса ниже нуля» (1977; Николай Гаврилович), «Ты иногда вспоминай» (1978; военный хирург Герасим Васильевич).
В 1980 году Н. Крючкову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
В том же году на экраны страны вышел фильм, в котором Крючков хоть и не сыграл главную роль, а всего лишь эпизодическую, однако и её смело можно было записать в «золотой» актив актёра. Речь идёт о комедии «Осенний марафон» Георгия Данелия. В нём Крючков сыграл своего тёзку — Николая, который обитает в коммунальной квартире с молодой машинисткой Аллой, являющейся любовницей главного героя фильма Бузыкина.
По сюжету, дядя Коля (Крючков) относится к Алле как к дочери и поначалу радуется их взаимоотношениям с Бузыкиным. Но когда узнаёт, что тот обманывает девушку (является женатым человеком), жёстко гонит его прочь.
В первой половине 80-х Крючков сыграл свои последние главные роли в кинематографе. На его счету в период с 1981 по 1986 год были следующие фильмы: «Особо важное задание» (1981; Фёдор Семёнович Панченко), «Без году неделя» (1982; Василий Артемьевич Яруга), «Человек на полустанке» (1983; путевой обходчик Прохор Тимофеевич Афанасьев).
Последнюю в жизни главную роль Крючков сыграл в 1985 году в фильме режиссёра с «Мосфильма» Елены Михайловой. Именно она задумала снять продолжение фильма «Парень из нашего города» и рассказать о том, кем стали главные герои картины 40 лет спустя. Естественно, на центральные роли были приглашены всё те же Николай Крючков (Сергей Луконин) и Лидия Смирнова (Варя), только постаревшие на сорок лет. И хотя картина не повторила успеха предыдущего фильма, однако зрители встретили её тепло. Фильм назывался «Верую в любовь» и, по сути, был последним «вздохом» подлинного советского кинематографа перед своей кончиной.
О том, каким Крючков был в повседневной жизни, рассказывает его жена Л.Н. Крючкова: «Он всегда считал, что на рынок и обратно я должна ездить только на машине, а не на троллейбусе. Я могла пригласить кого-то помочь убраться в квартире, постирать бельё. Он всегда говорил, что если мне тяжело, то надо нанять кого-то. Всегда спрашивал, в чём я нуждаюсь. Однажды случился смешной эпизод. На вопрос Николая Афанасьевича, что мне требуется, я ответила, мол, об этом я его не попрошу. Он: „Почему?“ — „Да хлеб мне нужен“. Он: „Принесу“. Я удивилась: „Что ж, ты в булочную пойдёшь?“ Муж: „Почему? Я сейчас приду в театр, любого молодого актёра попрошу, и он мне хоть десять батонов принесёт“.
По магазинам он не ходил. Когда заказы бывали, всегда приносил. Холодильник он не открыл ни разу, чайник ни разу не поставил. Но зато и не предъявлял никаких претензий. Если меня нет, то он подождёт, и на всё один ответ: „Не имеет значения“. Нет обеда — будет спокойно смотреть телевизор или читать газету — ждать меня…
Любимым хобби для него было дарить мне часы. Я обеспечила его часами всех своих родственников и подруг. Свои тоже менял без конца. Стоило кому-то сказать: „Какие у вас хорошие часы!“ — как он тут же снимал их с руки и протягивал собеседнику. Однажды подарил даже золотые часы с браслетом. Самые ценные подарки он всегда делал просто так, без всякого повода…
До меня личная жизнь у Николая Афанасьевича не складывалась. Трижды был женат и каждый раз — неудачно. А ведь ему немного было надо! Он просто хотел каждый раз возвращаться туда, откуда ушёл. Знать, что его ждут, что ничего не изменилось… Например, на банкетах он ничего не ел. Посидит немного, чаю попьёт — и быстрее домой. А дома сразу садился за стол и говорил: „Ну, мать, а теперь покушаем!“ Очень домашнюю пищу любил…»
Из всех детей Крючкова больше всего забот доставлял ему сын от брака с Аллой Парфаньяк — Николай (ещё у него был старший сын Борис от первой жены, с которой он расстался в самом начале 30-х). Николай стал в середине 60-х политическим диссидентом и, поссорившись на этой почве с матерью, жил отдельно (в 1962 году родители купили ему кооперативную квартиру). В феврале 1974 года, когда из страны выслали Солженицына, Николай написал гневное письмо Брежневу, после чего его упрятали в психушку. Правда, примерно через месяц отпустили, рассчитывая, что он возьмётся за ум. Но… Николай продолжал в том же духе. Летом 1974 года, перед самым приездом в Москву президента США Ричарда Никсона, Крючкова-младшего снова упекли в психушку, опасаясь, что он может учудить что-нибудь экстраординарное. В последующие годы сын Крючкова имел ещё несколько конфликтов с властями, и каждый раз эти инциденты стоили его родителям новых седых волос. Так, в 1989 году он в очередной раз отказался от гражданства СССР, за что его снова поставили на психиатрический учёт. Но три года спустя он всё же уехал в Германию.
Алла Парфаньяк рассказывала: «Сын Николай — моя беда и боль. Я не знаю, что с ним делать. Не хочется говорить, что с ним не всё в порядке, но он… очень странный. Я не раз говорила ему: „Коля, я дам тебе столько денег, сколько нужно. Несмотря на наши грошовые зарплаты, я выкручусь и помогу тебе“. Но он всегда говорит, что ему ничего не надо. Слава богу, я нашла пути, чтобы помогать его 22-летнему сыну (моему внуку Игорю), который остался в Германии. Подбрасываю время от времени денег. Но разве в этом дело? Не приведи Господь Бог кому-нибудь таких детей…»
Свою последнюю роль в кино (109-ю) Крючков сыграл в фильме Юрия Озерова «Сталинград» (1990). И это было глубоко символично: ведь актёр и режиссёр стояли на одной идейной платформе — они были советскими патриотами. Оба были русскими до мозга костей и никогда не боялись говорить о своём патриотизме и любви к советской власти, которая и сделала их теми, кем они были — властителями дум миллионов людей. Процитирую слова Крючкова из его интервью журналу «Советский экран» (№ 5, 1985): «Любая картина должна учить юного человека — с младых лет — патриотизму, гражданственности… Патриотизм — основа личности. Много лет назад и навсегда я сформулировал главную творческую задачу: всеми силами воспитывать у моих современников это качество. Лучше всего это делать через военную тему. Лично для меня эта тема бессмертная…»
В контексте этих слов неслучайным выглядит то, что последняя роль выдающегося русского актёра выпала именно на военную картину — «Сталинград». В ней Николай Афанасьевич сыграл пожилого моряка, погибающего в одном из боёв той грандиозной битвы. Больше в кино актёр не снимался, поскольку ролей, достойных его таланта, ему уже не предлагали. Да и не могли предложить в той ситуации, что складывалась тогда в советском искусстве, буквально дышащем на ладан. Отметим, что большинство советских актёров, познавших славу до горбачёвской «катастройки», оставались теперь не у дел, поскольку в кинематографе, который тогда существовал, им делать было уже нечего.
После реформы 1992 года пенсия народного артиста СССР исчислялась всего 75 тысячами рублей. Часть этих денег актёр отдавал своей дочери Эльвире и внучке Кате. Тогда же друзья Крючкова написали письмо министру социального обеспечения с просьбой увеличить народному артисту пенсию. На письмо ответили положительно. А в 1993 году последовал Указ Б. Ельцина, по которому Крючков в числе семи других выдающихся деятелей российского искусства стал получать так называемую «президентскую пенсию».
Всю свою жизнь Крючков был заядлым рыболовом (впервые взял в руки удочку в 6 лет), однако в последние месяцы перед смертью он почти не вставал с постели в дачном посёлке Икша. Поэтому рыбачила за него его жена, Лидия Николаевна, а он, когда мог, сидел рядом на скамейке и переживал за её успехи. Много говорить он уже не мог, от постоянного курения у него развилась опухоль в горле (просвет в дыхательном проходе сузился у него до одного миллиметра). Пить он бросил ещё в 1970 году, раз и навсегда.
О последних днях своего мужа вспоминает Л.Н. Крючкова: «Месяц он провёл в больнице: у него поднялась температура и никак не падала. Я приходила к нему каждый день: мы вместе пели, шутили… В последнюю неделю он начал засыпать на полчасика днём. Я его будила, а он говорил: „Ты мне не мешай. Я ухожу в другую жизнь“. Когда он просыпался, я его спрашивала, мол, как там, в другой жизни? Он отвечал:
