в 70-е (лишь в 1977 году его наградили премией Ленинского комсомола). Весь этот наградной «дождь» был не случаен, а прямо вытекал из той позиции, которую Янковский занял в те годы, — поддержка либерального курса. Несмотря на то что никаких значимых постов в новых киношных органах наш герой не занимал, однако публично он всегда поддерживал «новых» — тех самых либералов-перестройщиков, дорвавшихся до власти в мае 86-го (на 5-м съезде СК). Наш герой ставил свою подпись под письмами, которые призывали общество «разобраться с последствиями сталинщины, раскрыть преступный характер брежневского режима, назвать всех виновных в разорении державы, подавлении свободомыслия, разрушении основ нравственности…» (цитата из обращения либеральной интеллигенции образца сентября 1988 года, под которым поставили свои подписи, помимо Янковского, такие деятели, как Зиновий Гердт, Георгий и Аркадий Вайнеры, Борис Васильев, Станислав Говорухин, Илья Глазунов, Михаил Жванецкий, Марк Захаров, Виталий Коротич, Эльдар Рязанов, Наталья Фатеева, Александр Ширвиндт, Сергей Юрский и другие — числом около трех десятков).
Оставим на совести авторов подобных обращений определение брежневского времени (а это целых 18 лет) как преступного. Задумаемся о другом — об абсурдности подобного документа. Ведь если была бы раскрыта «преступная» сущность брежневского режима, отвечать пришлось бы… большинству подписантов данного обращения, которые именно во времена того самого режима стали не просто знаменитыми, но суперзнаменитыми и много сил приложили, чтобы этот режим процветал. Это они — марки захаровы, эльдары рязановы, борисы васильевы, виталии коротичи, ильи глазуновы и т. д., имя которым легион, дорвавшись до больших высот, говорили одно, думали второе, а делали третье — то есть и были олицетворением самой вопиющей безнравственности. То же самое делал и Олег Янковский. Это же он в кино играл красноармейца Некрасова («Служили два товарища»), принципиального секретаря парткома («Премия»), а в театре самого Ленина («Революционный этюд»).
Кульминацией тогдашних либеральных телодвижений Янковского стало его участие в двух кинопроектах: фильмах «Убить Дракона» (1989) Марка Захарова и «Цареубийца» (1991) Карена Шахназарова.
В первом наш герой исполнил роль ужасного тирана и диктатора Дракона, пьющего кровь у своих подданных. Этим фильмом его создатели пригвождали к позорному столбу не кого иного, как Сталина, который в перестроечные годы превратился в главную мишень для либералов-перестройщиков (впрочем, таковым он остается и поныне уже для постсоветских либералов).
Что касается «Цареубийцы», который был совместным советско-британским кинопроектом, то в нем Янковский сыграл роль императора Николая II. Фильм явно снимался для европейского зрителя и воспроизводил ту трактовку событий июля 1918 года (расстрел царской семьи), которая нужна была Западу (а также все тем же советским либералам) для осуждения большевистской власти как изначально преступной. Не случайно, что вторую главную роль в фильме (начальник расстрельной команды Юровский) играла западная «звезда» — Малколм Макдауэл. Объясняя идею своей картины, К. Шахназаров заявил следующее:
«Меня интересует особый вид людей, который существовал всегда. Это человек-палач. В революцию, как это ни горько, пришло много таких людей. Взамен возвышенного принципа — умереть ради идеи — они поставили другой: убить ради идеи. Любой ценой, любым числом жертв».
Ну что ж, мотивы вполне понятные. Хотя и элемент большого лукавства в этих словах тоже виден. Например, бросалось в глаза совпадение, о котором уже говорилось выше, — выход фильма и либеральная атака с обеих сторон (с советской и западной) на большевизм как учение. Наконец, было странно, что в этой атаке участвовал номенклатурный отпрыск — Шахназаров был сыном Георгия Шахназарова, которого многие тоже считали палачом, только духовным. Если Юровский вершил свой суд с помощью револьвера, то такие, как Г. Шахназаров, — с помощью идей. Еще в конце 50-х он примкнул к либеральному крылу в КПСС, которое методично, шаг за шагом вело страну в лоно западной цивилизации (а точнее, в ее иго). Поэтому не случайно, что во второй половине 80-х Шахназаров дослужился до поста помощника Михаила Горбачева — главного могильщика КПСС и всей страны в целом. Так что было бы логично со стороны сына-режиссера, после «Цареубийцы», снять еще одну «нетленку» — «Генсекоубийцы», где речь шла бы о таких деятелях, как его отец и К°. Это было бы кино похлеще «Фауста». И снова можно было бы пригласить на главные роли Олега Янковского и кого-нибудь из западных звезд. Но такое кино не родилось, поскольку не для этого либералы пришли к власти и провозгласили демократию, чтобы потом вытаскивать на свет божий свои грехи и грехи своих родителей. То ли дело чужие грехи.
Естественно, что после победы либеральной революции и развала СССР все те, кто горячо поддерживал эти процессы, остались «на коне». Не стал исключением и Олег Янковский. В начале того десятилетия он был приглашен в Париж, где в спектакле ведущего французского режиссера Клода Режи «Падение» сыграл одну из главных ролей. С этим спектаклем он четыре месяца гастролировал по Франции, играя спектакль шесть раз в неделю. Позднее Янковский признается, что для него, актера репертуарного театра, который в этом смысле не насилует себя и играет в удовольствие, эта поденная работа на непонятном языке оказалась сродни шахтерскому труду.
В 1994 году Янковский сыграл Тригорина в чеховской «Чайке». Правда, эта постановка была решена в духе нового циничного времени — с перелицовкой классического текста. Например, герой Янковского в нем… «имел» на сцене двух женщин сразу. Вот как это описывает критик Н. Крымова:
«В финале первого действия под звуки марша дюжие молодцы в картузах и косоворотках выносят на сцену железную кровать. Тригорин должен буквально разоблачить себя. Сняв брюки, Олег Янковский при ярком свете иллюстрирует то, как Тригорин ухитряется и тут и там; и с Ниной, и с Аркадиной. Будь она неладна, эта кровать. Ее обсуждают в театральной Москве как сплетню…»
По сути, это было не столько разоблачение Тригорина, сколько самого Антона Павловича Чехова. Еще в 1897 году он писал о подобного рода разоблачителях следующее:
«Такие писатели, как Н. С. Лесков и С. В. Максимов, не могут иметь у нашей критики успеха, так как наши критики почти все — евреи, не знающие, чуждые русской коренной жизни, ее духа, ее формы, ее юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше как скучного инородца. У петербургской публики, в большинстве руководимой этими критиками, никогда не имел успеха Островский; Гоголь уже не смешит ее…»
Последователи тех самых «критиков», о которых писал Чехов (в их число входят также режиссеры, сценаристы, музыканты и т. д.), в постсоветские годы вдоволь поглумились не только над Антоном Павловичем, но и над всей русской классикой. Отметим: именно над русской. Например, над Шолом- Алейхемом или Бабелем они подобных «экспериментов» себе не позволяли и не позволяют. Но вернемся к Янковскому.
Что касается кинематографа, то только за период 1992–1995 годов он снялся в шести фильмах, причем все они были совместными проектами: «Сны о России» (1992; Япония — Россия, роль — Лаксман), «Я — Иван, ты — Абрам» (1993; Франция — Россия; роль — Граф), «Немой свидетель» (1994; Великобритания — ФРГ — Россия), «Первая любовь» (Россия — Германия; роль — Отец), «Роковые яйца» (Россия — Чехия; роль — Персиков), «Терра инкогнита» (Греция — Россия; роль — Писатель) (все — 1995).
Почти все эти фильмы в России не прокатывались, и поэтому большинству российских граждан были неизвестны (исключение — крепкий триллер Энтони Уоллера «Немой свидетель», где у Янковского была небольшая роль; фильм был удостоен премии «Жерардмер-96»). Однако гонорары за них выплачивались приличные, что, собственно, и было одной из существенных причин, чтобы в них сниматься. Ведь в ту лихую для страны годину (когда расстреливали из танков парламент, развязывали войну в Чечне и т. д.) большинству российских граждан (в том числе и актерам) приходилось несладко. Однако те, кто сумел вписаться в новые реалии, имели возможность жить достаточно вольготно.
Несмотря на то что ни в каких политических партиях Янковский не состоял, однако о его политическом кредо все были прекрасно осведомлены — ельцинист. Во-первых, потому что они были одной крови — оба «демократы», во-вторых — шустрая Обезьяна (Янковский) и энергичная Коза (Ельцин) хорошо понимают друг друга и могут составить весьма перспективный тандем. И он состоялся. На президентских выборах в июне 1996 года именно Олег Янковский стал доверенным лицом Ельцина, поскольку эта поддержка сулила актеру большие дивиденды. И даже то, что эти выборы стали самыми фальсифицированными за всю историю России (массовый подкуп людей деньгами из «коробки из-под
