После бала

Лагута. Перебить могу?

Кременской. Здравствуй, Лагута! Какая будет зима?

Лагута. Зима будет вострая. Но ты дай вас перебить. Могу?

Кременской. Перебивай.

Лагута. Позвольте вас поблагодарить за такое честное и роскошное препровождение нашего председателя от имени нас.

Кременской. Старикам понравилось?

Лагута. То есть скажи сейчас: молитесь на меня — будут молиться, но только стесняются, конечно. Нет, ты просто как угадал, что у нас болит, и сделал всем роскошный праздник.

Маша с молодежью уводит Кременского.

Маша. Наши старики танцуют. А то скоро умрут, не увидите.

Кременской. Пойдем со стариками танцевать. (Кисетову.) А ты хорошо рассуждаешь, товарищ. Надо тебя порекомендовать в председатели. (Ушел.)

Кисетов (Лагуте). А что, и запрягут?

Лагута. Конь важный.

Кисетов. Нет, я повешусь, а в председатели не пойду!

Лагута. Кисетов, ты наш Кисетов, оставь темные слова говорить, давайте сегодня гулять. Наша жизнь!

Кисетов. Пока не пропал, погуляю модным кавалером. Стань, Лагута, вроде ширмы, я новые штаны со складкой надену. Премия! (Тут же, под прикрытием Лагуты, переоделся.)  Просто сказать: испанский барон. Как по-твоему?

Лагута. Да… Инженер, блондин… (Вдруг.) Наша жизнь!. Пойдем гулять.

Кисетов. Пойдем плавно.

Лагута и Кисетов, обнявшись, ушли. Явились Кременской и Людмила.

Кременской. Вы сегодня прекрасны, Людмила Адамовна. Вы камертон бала. Я вас вижу, как парус, играющий с волнами.

Людмила (в тон шутки). А вы… ослепили всех наших дев, пленили дам и навсегда покорили стариков. Сколько любви одному! Я завидую и тоскую.

Кременской. А что? Вышел бал? Вышел?

Людмила. Ну, вышел.

Кременской. А ты спорила, что не выйдет.

Людмила. Спорила… А кто, позвольте узнать, все это устраивал, придумывал, ночей не спал?.. Жди от таких нахалов благодарностей!

Кременской. Мы тебе в золоченом багете пришлем похвальный лист с печатью на сургуче. Нет, Людмила, хорошо. Молодцы ребята! Слушай, Люда, ты не хочешь выйти на воздух, голова у тебя не заболела?

Людмила. Голова у меня кругом идет, но уходить неудобно.

Кременской. Почему неудобно?

Людмила. Некрасиво.

Кременской. Почему некрасиво?

Людмила. Почему, почему!.. Я лучше тебя знаю, что удобно и что красиво. Сядь, пожалуйста, и скажи: зачем ты им пить разрешил? Начальник политотдела делает смелые жесты? Так? По- моему, это неприлично.

Кременской. Правило деления знаешь?

Людмила. Ну?

Кременской. Каждый из принесших вино выпил бы свою бутылку за дверью наедине с самим собой, а теперь надо делить на всех. Я лучше тебя знаю, что прилично и что неприлично. Меньше строгости, Людочка, проще относись к людям.

Людмила. Все у тебя просто. Устройте ему колхозный бал. «Это очень просто». Все ясно, все просто, все просто, как картошка.

Кременской. Людмила, я смотрю — ты что-то невесела стала. Напутали? Бал не ладится? Не понравилось, что я Старухина прогнал?

Людмила. Не то… Жизнь у меня не ладится.

Кременской. С отцом поссорилась?

Людмила. Отец узнал, обиделся — и прав. Вот что досадно!

Кременской. Я тебе тоже хотел давно сказать: не нравятся мне эти твои тайны. Во-первых, ничего не скроешь — и зачем? Мы решили жить вместе, мы любим друг друга. Пока нас разделяет наша работа, тебе надо сидеть на: участке, ты агроном, а я больше всего сижу в седле. Разве мало людей, которые видятся со своими женами раз в месяц? Чего же тут скрывать?

Людмила. Отцу не нравится, тебе не нравится. Спасибо! Кременской. Скажи, зачем ты скрываешь? Объясни спокойно и просто.

Людмила. Все у тебя спокойно, просто, точно.

Кременской. Ну, давай будем рыдать.

Людмила. Именно рыдать! Мне до слез больно, а ты не видишь… Как хотелось устроить все красивее, праздничнее. Эх, чорт! Устроились бы наши дела, уехала бы я к тебе, собрали бы мы с тобой твоих друзей, твоих родных, всех наших ребят и объявили: вот мы с тобой муж и жена. Ура! И тогда целуйся напропалую. А то безо времени отец узнал, пойдут объяснения… Он прекрасный человек-правда, ноне вышло так, как я задумала.

Кременской. Подумайте, какое горе! Больно до слез — у нее свадьба не вышла.

Людмила. Не свадьба, а праздник моей личной жизни.

Кременской. На этих свадьбах больше порнографии, чем праздника… «Горько!..» Пошло оно к чорту!

Людмила. Ты не понимаешь меня и, пожалуйста, не высмеивай. Для меня это принципиальный вопрос.

Кременской. Ничего принципиального здесь нет. Брось, Людмила! И жить будем вместе, и вечеринку устроим, и не о чем тут болеть, и незачем ссориться. Кончено!

Людмила. Отец идет… Ладно. Я о тобой тоже по этому поводу поговорю. Ты не понимаешь меня, Николай. Ты на многие вещи смотришь не так, как привыкла смотреть я. Вот у тебя хорошее'1 настроение, а у меня в душе плохо. Отец идет.

Подходит Адам Петрович.

Папан, подвыпил?

Адам Петрович. Не могу скрыть… (Кременскому интимно.)  Ну, она-то еще девчонка, пороть надо, а ты взрослый человек и скрывал от меня… Хорошо, не обижаюсь, понимаю. Молодость всегда вне закона. Целую. (Ушел.)

Людмила. Удивительный старик.

Кременской. В самом деле, на чорта ты скрывала? Неумно.

Людмила. Перестанем, наконец, ругаться! Не хочу! А то возьму и при всех тебя поцелую…

Кременской, Ну, это ты брось… брось…