– Анука умеет видеть в темноте лучше кошки.
Кто-то взял Витьку за руку и повел.
Темнота слегка поредела. Витька увидел перед собой невысокого гибкого человечка. Спросил шепотом:
– Ты кто?
Человечек отпрянул от него, выставил перед собой длинное узкое оружие.
– Я не один? Кто еще есть в пещере?
– Чего ты? Чего ты? – попятился Витька. – Я один. Не видишь, что ли? Здесь только мы – ты и я.
Человечек замахнулся своим оружием.
– Я говорит много и непонятно. Пусть Мы и Ты выйдут. Скажи, чтобы Мы и Ты выходили.
– Говорю тебе, я один.
– Тогда зачем Я сказал Мы и Ты?
– А как же сказать-то? Это ж местоимения.
Человечек замахнулся копьем в темноту.
– Анука не боится местоимений! Анука убила столько шакалов, сколько пальцев на обеих руках. Анука убила волка и раненого леопарда. – Она заглянула в самые темные уголки пещеры. Крикнула: – Пусть местоимения выходят!
Не верил Витька, что случается у людей панический страх, а тут вдруг поверил. Поверишь, когда стоит перед тобой некто да еще копьем машет направо-налево, а у тебя при этом даже паршивой рогатки нет.
Ударился Витька в панику!
– Зачем? Не желаю! Караул! Милиция!
Но, видать, на всякое страшное есть кое-что еще пострашнее: возле входа в пещеру раздался такой жуткий звук, словно кто-то толстые листы железа рвет, как бумагу. Рвет и бросает.
Витька лицо в землю спрятал – в голове у него белый снег в черных пятнах.
У входа в пещеру снова зарычало-заскрежетало-завыло.
– Тигр, – сказала Анука.
– Каугли маугли турка ла му! – закричал Витька. Витька торопился, часто глотал слюну и от этого чуть не задохся. Он пытался представить кухню, в которой всегда спасался от гнева родительского под бабушкину защиту. И свою родную-дорогую бабушку. Но вместо этого прорисовывались в Витькиной голове всевозможные зигзаги, словно кривой дождь, серый и серо-зеленый. – Сунду кулунду, каракалунду, чурики жмурики черк! – Заклинание Витька, может быть, раз двадцать сказал. Но даже с места не стронулся.
У входа в пещеру тигр рыл землю когтями, рыл и швырял.
– Тигр сюда не войдет, – успокоила Витьку Анука. – Здесь жил пещерный медведь. Здесь очень сильный запах медведя. Тигр никогда не набросится на медведя. – Анука внезапно вскочила и закричала: – Анука не боится тигра с большими клыками. Анука вырастет и убьет тигра.
Витька попятился на четвереньках.
– Чего ты, с ума сошла? Может, он саблезубый, может, он махайрод? Может, он начихает на твоего медведя?.. Тигруша, иди, тигруша, гуляй!.. – закричал он ласковым голосом.
Тигр рявкнул сильно, мол, знайте, кто здесь самый свирепый, зевнул и заскакал куда-то мягким галопом.
– Сейчас будет утро, – сказала Анука. – Пусть Я не боится, тигр пошел спать.
Витьке показалось на миг, что он муравей на асфальте. Что сейчас опустится на него чей-то сапог.
– Каугли маугли…
В его мозгу появилась наконец нормальная мысль – почему же он здесь оказался?
– Чертова ворона, безмозглая птица. Что я в этой пещере делать стану? Больно надо. Всю жизнь мечтал.
Вдруг задрожала земля. Зазвенели в пещере каменные сосульки.
– Мамонты, – сказала Анука.
«Пулеметик бы хоть какой, – подумал Витька, – лучше бы крупнокалиберный…»
Анука тронула его за плечо.
– Пусть Я не боится. Мамонты людей не едят.
– Мне уже все равно. Ворона чертова. Каугли маугли. Легко ей говорить – турка ла му. Вообрази время, в которое хочешь попасть, и шуруй. А если я и мигнуть не успел. А если мне чихнуть захотелось. Ну, попадись ты мне в следующий раз – чурики жмурики…
– Я говорит непонятно. Чего хочет Я?
– В другое время хочу. Я не туда попал.
– Сейчас рассвет. Будет день.
