Социалистических Республик!
Игорь Васильевич смотрит на усталые лица, на руки, сжимающие вороненую сталь. Наверно, ему хочется сказать им немало теплых, душевных слов о том, как они шли по извилистому побережью, над бездонными пропастямрг, исхлестанные дождем и ветром, вглядывались в темноту, готовые по малейшему шороху принять бой… Наверно, Игорю Васильевичу хочется сказать им простое отеческое «спасибо». Но слова эти остаются в нем, а вслух, как всегда, короткое:
— Действуйте по распорядку.
Сейчас Игорь Васильевич пойдет проявлять и печатать фотокарточки. Будут среди них и те, кто только что вернулся с границы. Они рубцовцы, и право называть себя так завоевывают изо дня в день.
Их, сегодняшних рубцовцев, не страшат ураганы, когда на берег накатываются огромные волны, трещат деревья. Южное солнце, ласковый бриз никогда не настраивают на курортный лад. Ведь когда-то так же цвели глицинии и маки, в голубом небе плыли легкие облака, безмятежно плескалось море. Было это 21 июня 1941 года.
На заставе имени Рубцова хорошо знают историю. И оружие в их руках для того, чтобы тяжелые годы не повторились.
Андрей Тарасов. На смену брату
Стрельников Петр Иванович, рядовой. Место службы — погранзастава имени Героя Советского Союза старшего лейтенанта Стрельникова. Место призыва — село Стрельникове Омской области.
Самый младший из сыновей и дочерей Агнии Андреевны и Ивана Матвеевича Стрельниковых пришел на военную службу. А что было до нее?
…Семейная фотография в толстых, бережно хранимых альбомах. Пятилетний Петя на коленях у молодого военного, старшего брата Ивана. Он счастлив, его глаза искрятся отвагой, как будто его самого, а не еще одного брага, Василия, сидящего рядом, провожают в армию. И отпускник-пограничник, подгадавший в дом к этому событию, сейчас для него самый главный человек на свете. И для Ивана маленький братишка — сердечный друг. Всю дорогу от села до райцентра он держит Петю на руках, у малыша от рассказов о границе дух захватывает, и в конце концов они договариваются: служить только в погранвойсках…
…Год 1969-й, 3 марта. Старенькая сельская школа, которую закончил и Иван. Еще не пришли газеты, но радио уже донесло тревожные известия с дальневосточной границы. В любом учебнике географии можно узнать, что сухопутная граница СССР составляет примерно 20 тысяч километров. Никто и представить не мог, что маленькая горячая точка на этой необозримой линии обожжет именно пятиклассника этой школы Петю Стрельникова и его семью… А у брата Николая в руках уже телеграмма, которую ноги отказывались нести домой. Под суровым и скорбным сообщением стояла подпись командира части полковника Леонова Демократа Владимировича, который через десять дней разделил судьбу Ивана Стрельникова, не пощадив жизни в бою с провокаторами.
В этой семье не хуже других знают, как пахнет порох. Когда по субботним дням в просмоленной бревенчатой баньке Пете доводилось тереть отцовскую спину, он с трепетом касался заросших рубцов. Однажды, собравшись с духом, решил подсчитать, сколько их. Отец помог разобраться в этой арифметике: три пулевых и девять осколочных…
В те мартовские дни у отца заныли, как свежие, раны четвертьвековой давности…
Никогда они не думали, что омское село Любчино назовут их, стрельниковской, фамилией. Лучше бы, конечно, не называли. Лучше бы Иван Иванович по-прежнему приезжал летом со службы в отпуск. Поездом от Омска до Калачинска, оттуда автобусом до райцентра Оконешникова, а там на попутке рукой подать. Лучше бы, сбросив гимнастерку, косил себе до упаду, всласть или, забирая Петьку, подавался рыбачить на соседние озера, а может, и с ружьишком на зайцев…
При таком ходе дел вполне могло выйти, что рядовой Петр Стрельников оказался бы в подчинении у майора или подполковника Ивана Ивановича Стрельникова. И тогда бы узнал, каков его брат командир. Как справедлив и строг, как бесстрашен и заботлив.
Но все это ему довелось узнать уже из рассказов старших сослуживцев, друзей брата.
В восемнадцать лет сельский парень чего только не умеет! Перед самой армией Петр Стрельников выучился шоферить. И чем ближе была повестка, тем чаще мысли его убегали туда, на берега Уссури, на заставу, во дворе которой стоит бюст старшего брата…
Разговор с военкомом был сердечным и долгим. Оказалось, что в погранвойсках с тридцать пятого года, с того дня, когда на место погибшего в бою с японскими бандитами пограничника Валентина Котельникова пришел его брат Петр, живет традиция «Брат — на смену брату». Много героических фамилий продолжало звучать на дальневосточных заставах с легендарных хасанских событий. И ни один младший братишка не подвел своего старшего.
Далеко от дома заехал Петя Стрельников. Никогда его так далеко не отпускали. К самому младшему в семье особые чувства. Чем дальше его дорога, тем печальнее взгляд матери, а раз в такое место — то и вовсе слезы. Совхозный же столяр Иван Матвеевич Стрельников бодрился, давая пример, как надо провожать сына-солдата. Петр смущался общим вниманием родни, друзей, односельчан.
С этим смущением он и переступил порог заставы. Пристальные взгляды новых друзей, сослуживцев устремились к нему. Каков ты, брат Стрельникова?
Есть люди, быстро ободряющиеся отсветом чьей бы то ни было славы, охотно выходящие на свет, показывающие себя. Петру легче спрятаться где-нибудь в тени, подальше от глаз, разбирать-собирать автомат до полного автоматизма или в гимнастическом городке накапливать мускулатуру, общаясь с брусьями и перекладиной. Так же и во многом другом. В стрельбе, в метании гранат, в марш-броске, чтении следов и многих несчитанных солдатских премудростях, которые постигаются белой корочкой пота на спине гимнастерки.
После курса молодого бойца кажется, что ты многое знаешь и умеешь. Уже есть чем удивить знакомых ребят из Оконешниковского района. Но глянешь на старослужащих и поймешь, что ты еще птенец. Видно, немало нарядов надо пройти, немало километров пробежать по участку заставы по сигналам тревоги, чтобы во всех движениях появилась такая же ловкость и уверенности чтобы так же заиграли мускулы под плотной выстиранной гимнастеркой.
Первый наряд. Это к нему готовили бойца на долгих занятиях и тренировках. Он идет той же тропой, которой его старший брат вел на службу таких же молодых пограничников, проявивших в роковую минуту отцовскую твердость… Минута молчания у памятника этим ребятам. Так будет начинаться каждый выход на охрану границы после того, как получен приказ. А дальше — сама граница, та невидимая черта, у которой по-особенному чувствуешь, что за спиной — страна, где дорог сердцу каждый стук ее поездов, каждый детский садик, каждая заводская смена и засеянная борозда на пашне…
Звание «Отличная застава» вызывает на расстоянии почтительное благоговение. А на заставе постепенно приживаешься, всматриваешься, начинаешь замечать в ее хозяевах те качества, которые в сумме дают этот результат.
В первый наряд Петра вел прапорщик Кузьмин. Старшина заставы, организатор ее замечательного хозяйства и не менее замечательных КВН. Но прежде всего — пограничник, читающий наизусть хитросплетения сопок и ручьев, кустарника и леса, готовый молниеносно и точно рассчитать «гроссмейстерские ходы» в партии любой сложности с нарушителями границы.
В казарме справа от Петра — койка ефрейтора Виктора Апанаева. Нетрудно было заметить, что времени на отдых от наряда ефрейтору выпадает меньше, чем ему, новичку. А в первом совместном дозоре младший Стрельников убедился: не зря говорят, что на заставе никого нет зорче и наблюдательней Виктора. Есть люди пятидесятипроцентной надежности. Есть стопроцентной. Виктор — «двухсотпроцентный». В дни, когда застава грипповала (живые ведь люди!), он почти без отдыха ходил из
