решена в сжатые сроки. Упорный труд пограничников, направляемый к единой цели непоколебимой волей начальника и комиссара, их закалка, энергия, мастерство создали на севере нашей Родины прочный заслон вражеским лазутчикам и фашистским налетчикам.
К середине апреля начали прибывать эшелоны и вагоны с пополнением, снаряжением, продовольствием. На станциях их встречали командиры штаба и политотдела, формировали заставы, разъясняли задачи, не скрывая предстоящих трудностей, направляли к месту дислокации по заранее разработанным маршрутам. Эшелон, прибывший в Мурмаши, выехал встречать начальник войск, сам принял рапорты командиров:
— Товарищ полковник! Застава, сформированная из сержантов и рядовых Гдовского погранотряда, прибыла в ваше распоряжение. Готовы выполнить задачу, поставленную партией и правительством. Докладывает младший лейтенант Павлов.
— Застава Житковичского погранотряда…
— Застава Олевского погранотряда…
— Застава, сформированная из лучших бойцов конвойного полка…
Заставы из пограничников Очаковского, Сухумского, Ашхабадского отрядов, группа старшин — выпускников Балаклавской морской пограншколы, моряки-каспийцы, взвод Кремлевского полка, выпускники Высшей пограничной школы, училищ имени К. Е. Ворошилова и В. Р. Менжинского… Среди пополнения не было только забайкальцев и приморцев — у них своих дел хватало.
По нехоженым тропам и снежной целине колонны пограничников, сопровождаемые обозами из оленьих упряжек, двинулись на запад, за сотни километров, на край советской земли. В ряде случаев командиры вели свои заставы самостоятельно, по карте и компасу: проводников не хватало.
Через несколько дней на стол Синилова стали ложиться одно донесение за другим: командиры докладывали о достижении назначенных пунктов и принятии под охрану участков границы.
Большие трудности пришлось преодолеть и при организации охраны побережья. Заставы и грузы к местам дислокации доставлялись или своими кораблями, или судами торгового и рыбопромыслового флота. Как правило, суда становились на якорь на рейде. Люди и грузы перегружались на шлюпки и уже на них доставлялись на берег, нередко в штормовую погоду.
Обошлось без жертв, однако в некоторых труднодоступных пунктах высадку пополнения и смену личного состава произвести так и не удалось.
Успешно велось строительство линий связи, радиоцентра, помещений застав. К осени «подвести округ под крышу» в основном удалось. Продолжалось лишь строительство военных городков погранотрядов и комендатур.
Конечно же, сделать так много в такие сроки было бы невозможно без помощи местных партийных и советских органов.
Установления таких связей с местными органами власти, рабочими и колхозниками Синилов требовал и от начальников отрядов, комендатур и застав. Приезжая в подразделения, Кузьма Романович всегда интересовался, созданы ли в близлежащих колхозах и совхозах, на лесопунктах и сплавных участках бригады содействия пограничникам, сколько местных жителей в них привлечено, кто возглавляет бригады.
Случалось, что от него крепко доставалось начальнику заставы или отряда, не уделявшему работе с населением должного внимания. Распекая за подобные упущения, Синилов напоминал командирам, что в нашей стране границу охраняет весь народ, что ее охрана сильна именно своей нерасторжимой связью с местными жителями. Население на Кольском полуострове крайне редкое, и здесь помощь каждого рыбака, охотника, лесоруба, оленевода была особенно ценна.
Чтобы своевременно развернуть округ, всем пришлось изрядно потрудиться: и местным партийным и советским органам и штабу войск, который в конце мая возглавил выпускник академии имени М. В. Фрунзе майор Александр Лукьянович Прусский, и политотделу, и прежде всего самому полковнику Синилову.
В безветренный, по-осеннему тусклый день от пирса отвалил пограничный корабль под флагом начальника войск округа комбрига К. Р. Синилова. Осторожно маневрируя, корабль выбирался из порта на чистую воду. Мурманский рейд был забит десятками судов, над которыми развевались флаги чуть не всех стран мира. 1 сентября 1939 года в Европе началась война, и многие лесовозы, сухогрузы, пассажирские лайнеры, рыболовные траулеры, плававшие в Северной Атлантике, поспешили укрыться в нейтральном порту. Слева по борту от набиравшего скорость сторожевика осталась громада «Нью-Йорка», за ним «Бремена», самого быстроходного в мире пассажирского судна, обладателя почетной «Голубой ленты» за скоростные рейсы между Гамбургом и Нью-Йорком. Впрочем, скорость не спасла «Бремен». При попытке прорваться в Германию он был отправлен на дно Северного моря кораблями британского флота.
Вскоре корабль комбрига миновал Полярное — базу Северного флота. С брандвахты-сторожевика, охранявшего рейд и вход в Кольский фьорд, просигналили флагами.
— Дают нам «добро» и желают счастливого плавания, — доложил командир корабля Токмаков стоявшему рядом на мостике Синилову.
Комбриг с удовлетворением кивнул головой. Совсем недавно в обкоме шла речь о необходимости учредить в Кольском заливе брандвахту, и вот она уже действует.
— Входим в «кувшин», товарищ комбриг, — снова доложил Токмаков.
Пристально вглядевшись в открывшуюся даль залива, Синилов увидел узкую горловину, соединяющую залив с морем.
Берега залива и впрямь напоминали своими очертаниями стенки кувшина. Левый берег был отодвинут несколько дальше, чем правый, и образовывал небольшую бухту.
— В этой бухте и будет создана в ближайшем будущем база морских пограничников, — продолжал Токмаков.
Неожиданно по лицу Токмакова пробежала болезненная гримаса, живые глаза потухли, правая рука непроизвольно толкнулась за борт реглана, к сердцу.
— Что с вами, — встревоженно спросил Синилов, — вы больны?
— Ледовитый океан о себе напоминает… — виновато сказал Токмаков. — Да вы не беспокойтесь, товарищ комбриг, сейчас пройдет, не в первый раз…
— Давно плаваете на Севере?
— Двадцать с лишним лет, еще на «Ярославне» ходил, матросом… — И без паузы скомандовал в переговорное устройство: — Сбавить ход до малого! Входим в салму.
Взору стоявших на мостике командиров открылась панорама строительства по всему северному берегу бухты. Вглядываясь в незавершенные коробки, Синилов угадывал в них здание будущего штаба, и жилые дома, и склады, и мастерские. На местности оживал давно знакомый до мелочей план базы.
Корабль застопорил машины, загрохотали в клюзах якорные цепи. В наступившей тишине с берега отчетливо донеслось методичное уханье паровой «бабы», вгонявшей очередную сваю в основание будущего пирса. Здесь, на пустынном пока берегу маленькой бухты, создавалась самая северная в нашей стране база пограничных кораблей. Что ж, будет и у нас большой флот, оснащенный самыми современными кораблями.
К борту пристал подоспевший от берега катерок. Матросы спустили трап, и по нему поднялся капитан 1-го ранга Александр Иванович Дианов. Тоже полярный старожил. Бывший кочегар с крейсера «Аврора». Потом плавал старшим помощником на «Пурге». Ныне — командир самого северного отряда пограничных кораблей.
Четко прозвучали слова рапорта. Александр Иванович приглашает прибывших начальника и комиссара войск сойти на берег.
Синилов с сожалением отказывается: слишком много сейчас дел, начавшаяся европейская война внесла свои коррективы и в его планы, нужно побывать и в других точках побережья, поэтому разговор с Диановым состоится здесь, на борту сторожевика.
Еще засветло вышли из фьорда в открытое море. Океан встретил студеным дыханием Арктики и свежей волной. Справа открылся каменный пустынный остров Кильдин, который, по выражению Токмакова, морские черти тащили со дна океана, чтобы заткнуть горловину Кольского фьорда, да, обессилев, так и бросили перед самым входом в залив.
Этот морской поход имел и для Синилова, и для Скородумова важное значение. Они подолгу
