Столица встретила Кузьму Романовича многолюдьем, шумом и гомоном, от которых за два года в Забайкалье он успел отвыкнуть. С лязгом и звоном катили по улицам трамваи, мчались автомобили новых отечественных моделей — ЗИСы и «эмки».
В Главное управление погранвойск Синилову нужно было явиться утром следующего дня, в его распоряжении оставался целый свободный вечер. Приведя себя с дороги в порядок, Кузьма Романович вышел на оживленную даже в этот поздний час улицу Горького.
За громадой нового Дома Совнаркома выросли нарядные корпуса жилых домов. Когда Синилов уезжал из Москвы, они еще только строились. Кузьма Романович поднялся до Пушкинской площади. На здании «Известий», обгоняя друг друга, бежали, складываясь в слова и фразы, буквы световой газеты. Прочитав несколько последних сообщений, Синилов нахмурился. Новости были тревожными. В мире становилось все более и более неспокойно. На днях в газетах была опубликована нота, врученная наркомом иностранных дел германскому послу в Москве, в которой правительство Германии извещалось, что Советское правительство не может признать правомерным и отвечающим нормам международного права оккупацию немцами Чехии и вторжение венгров в Карпатскую Русь.
До сего момента он полагал, что и в Москву его вызвали в связи с положением на забайкальской и дальневосточной границах. А сейчас вот закралось сомнение. С беспокойными мыслями вернулся Кузьма Романович в гостиницу.
Действительно, опасность войны в Европе к началу 1939 года значительно усилилась. Фашистская Германия оккупировала Чехию, спровоцировала Данцигский инцидент, угрожая Польше, захватила литовскую Клайпеду. Реакционное правительство Финляндии, следовавшее в фарватере фашистской политики, начало военные приготовления у границы с СССР.
Учитывая складывающуюся обстановку, Коммунистическая партия и Советское правительство приняли ряд мер к укреплению обороноспособности страны и, в частности, охраны советских границ. Одной из таких мер было образование новых пограничных округов: Приморского и Читинского (Забайкальского) на Дальнем Востоке, Карельского и Мурманского на северо-западе страны.
В связи с этими организационными мероприятиями К. Р. Синилов и был вызван в Москву. 26 марта был подписан приказ о назначении его начальником погранвойск Мурманского округа. В тот же день его пригласил начальник отдела Главного управления пограничных войск НКВД Гавриил Александрович Петров, разложил перед Синиловым карту Кольского полуострова.
Странной показалась Кузьме Романовичу эта карта. На территории, на которой могли бы разместиться Дания и Нидерланды, Швейцария и Люксембург, были обозначены лишь… порт Александровск, древний поселок Кола да некоторые рыбацкие становища на берегах Белого и Баренцева морей. Там, где вроде бы должна была проходить Кировская железная дорога, между Кандалакшей и Колой, жирной синей извилистой линией, пересекавшей озеро Имандру, был обозначен сплошной водный путь. На запад от этой линии, до границы с Норвегией, и на восток, до горла Белого моря, почти сплошь белое пятно. Синилов не нашел на карте даже обозначения Мурманска, столицы Заполярья.
— Интересная карта? — спросил Петров. И, не дожидаясь ответа Синилова, пояснил: — Таким было представление о крайнем европейском Севере, — и указал дату у нижнего обреза карты: «Москва, 1916 год». — Теперь для нас кольская земля, конечно же, не терра инкогнита, за девятнадцать советских лет многое изучено и освоено. Появились новые города и поселки: Кировск, Мончегорск, Апатиты, не говоря уже о самом Мурманске. Население края выросло в тридцать раз. Незамерзающий Мурманский порт и Кировская железная дорога связывают нас круглый год с Европой. Стратегическое значение края огромно. Но вот граница здесь, особенно сухопутная, охраняется слабо…
С этими словами Петров положил поверх старой свою рабочую карту северо-западного участка границы. Синилов внимательно всмотрелся в карту. На границе протяженностью в тысячу с лишним километров он увидел два условных знака, обозначающих штабы погранотрядов в Архангельске и Мурманске, реденькую цепочку значков, отмечающих погранпосты на морском побережье.
— Как видите, Кузьма Романович, — развел руками Петров, — и на моей карте тоже сплошные белые пятна, и начинать вам придется почти с нуля.
Совместно с комбригом Петровым и штабными командирами Синилов весь этот и последующий дни работал над определением структуры округа и дислокацией будущих пограничных отрядов, комендатур и застав. В конце второго дня на карте обозначились штабы новых погранотрядов, комендатур, застав.
Первого апреля полковник К. Р. Синилов отбыл к месту своей новой службы. В Мурманске на перроне старого деревянного вокзала его встретили комиссар войск округа полковой комиссар Петр Александрович Скородумов, начальник Мурманского погранотряда майор Елшинов, штабные командиры.
Познакомившись с сослуживцами, Синилов отправился в Мурманский областной комитет ВКП(б). Здесь он узнал, что еще в июле 1938 года обком партии обратился в Центральный Комитет с предложением об укреплении обороны северных рубежей страны, а в марте 1939 года направил И. В. Сталину письмо с просьбой ускорить решение этого вопроса. Создание Мурманского пограничного округа как одну из мер усиления охраны границы обком считал своим кровным делом. Первый секретарь обкома Максим Иванович Старостин и председатель облисполкома Иван Андреевич Глотов одобрили намеченную структуру округа, дислокацию частей и подразделений, обещали всемерную помощь и поддержку. При участии работников обкома были четко определены ближайшие задачи.
До окончания ледостава на реках и озерах и схода снежного покрова предстояло вывести комендатуры и заставы в места их дислокации, организовать охрану границы нарядами. Личный состав пришлось временно разместить в бараках лесопунктов, в палатках и землянках. Нужно было также успеть завезти по зимнему пути боеприпасы, снаряжение и продовольствие для пограничников из расчета минимум на восемь месяцев.
Во вновь формируемых заставах и комендатурах нужно было немедленно создать партийные и комсомольские организации, которые должны были стать ядром сплочения личного состава, активными помощниками командиров.
За короткие на севере весну и лето нужно было успеть продолжить от штаба округа до застав стационарные линии связи, построить и смонтировать приемо-передающий радиоцентр.
Словом, по выражению Кузьмы Романовича, до наступления зимы надо было «подвести округ под крышу».
Синилов отдал штабу и такое распоряжение: найти среди бойцов старых отрядов, а также прибывающего пополнения плотников, столяров, каменщиков, печников — «из них будем формировать строительные подразделения».
Возвратившись из обкома, Синилов пригласил к себе Скородумова, начальников отделений штаба округа, а также майора Небольсина, начальника штаба морского погранотряда. Андрей Владимирович Небольсин хорошо знал условия Заполярья, служил раньше на Чукотке, где, кстати, возглавлял тройку по спасению челюскинцев. Этих командиров Синилов просил срочно — за сутки! — разработать четкий план предстоящих работ.
Вечером следующего дня план уже обсуждался. Разработанный в целом удовлетворительно, он требовал, однако, уточнений и дополнений. Начальник связи, докладывая свой раздел, назвал потребное количество проводов, изоляторов, столбов.
— Хорошо, — прервал его Синилов, — в ваших расчетах я не сомневаюсь, вы специалист. Провода и изоляторы, как мне известно, нам отгружены, а вот где мы возьмем столбы в безлесной тундре, вы подумали?
— Получим по нарядам, — не очень уверенно ответил начальник связи.
— Когда? В третьем и четвертом кварталах. А линии связи нам нужны сегодня, завтра. Значит, столбы будем заготавливать сами в местных лесах. Вывезем их к станциям железной дороги, а на границу доставим морем.
Каждый пункт плана порождал новые и новые вопросы. Выяснилось, к примеру, что для переброски грузов к пунктам дислокации застав потребуются оленьи упряжки, проводники и прочее и прочее. Этот план-расчет, разработанный Синиловым с работниками штаба и политотдела до деталей, по свидетельству П. А. Скородумова, сыграл очень важную роль. Его выполнение начальник войск взял под свой личный контроль. И в трудных условиях малоосвоенного края, когда у пограничников не было ни вездеходов, ни вертолетов, ни тракторов, поставленная партией и правительством задача государственной важности была
