— Ты права, Джинни, моя девочка. Возьми хоть меня, чем я тебе не пример? Лично я давно поняла, как и ты, впрочем: мужчина — это самовлюбленный поц, а женщина должна вести продуманную игру, что требует от нее изрядного актерского мастерства. Особенно в постели. Фокус в том, что сами мы от этого не получаем никакого удовлетворения, потому что чертовы козлы даже не умеют доставить бабе удовольствие. Ты правильно сказала, они все эгоисты! А сказать тебе, почему я хожу в твое заведение? Да потому, что тут я заказываю музыку. Тут мне никто не станет перечить, тут все будет, как я захочу.
— Знаешь, все эти мужья, кобели и прочие выродки — они же понятия не имеют, что нужно женщине. И делают нарочно все не так, тут я с тобой согласна. А знаешь, в чем причина? Они нас боятся, вот в чем!
— Конечно, эти сукины дети нас боятся.
— Они вдруг пугаются, когда чувствуют, что мужское превосходство под угрозой. Они оказываются в ловушке!
— Именно так! Именно.
— Беда в том, — продолжала Джинни, — что роль лидера природа предназначила женщине. Она должна управлять, а не мужчина, это средний мужчина всегда труслив, поэтому он не может допустить, чтобы женщина управляла им, и не дает естественному течению втянуть его в женское нутро. Он ни за что не откажется от иллюзии мужского превосходства, идиот считает, что должен контролировать процесс до самого конца. Дерьмо! Тоска берет от таких мыслей! Слушай, а ты не хочешь попробовать мое турнедо? Здесь слишком много для одного едока.
— Да нет уж, у меня у самой полная тарелка.
— Брокколи выглядит божественно.
— А на вкус! Дать немножко?
— Самую чуточку. М-м-м-м! Потрясающий соус! Так о чем мы говорили?
— О, гм…
— Правильно. Так вот я и говорю, что стоит того, — баба должна иметь достаточно денег на заведения типа нашего. Дамочке нужно только раздвинуть ноги, и наши мальчики обработают ее именно так, как ее душеньке угодно будет. Большинство клиенток приходит регулярно два раза в неделю, но есть некоторые, кто приходит и по три раза и даже еще чаще. Не поверишь, но у нас есть и такие, которые являются каждый Божий день!
Джинни подмигнула со значением.
— Другое дело, всякий ли раз они получают полное удовлетворение. Этого никто не знает. Ты закажешь десерт?
— Боюсь, я сейчас лопну. А ты?
— Меня можно уговорить. Куда девался этот официант с хреном-малюткой? Официант? Эй, официант! Я возьму шоколадное суфле. А ты что, Долорес?
— Дыня в портвейне выглядит весьма заманчиво. Джинни закурила, захватив губами сигарету. Задумчиво выдувая колечки дыма, она сказала:
— Тебе, конечно, приходилось слышать про Эдипа.
— Конечно.
— Я вот почему спросила. До того как я взяла на себя управление этим заведением и обучение мальчиков, я закончила Рэдклифф по отделению классической литературы. Так вот, никто по-настоящему в проблеме секса так и не разобрался. Все запутано, и все подтасовано. Если ты читала софокловского «Эдипа», то, возможно, ты помнишь Эриний, жутких богинь. Помнишь?
— Ну, так с ходу — нет.
— Когда Эдип находит себе последнее пристанище в роще, он взывает к этим жутким богиням, называет их повелительницами ужаса. Но именно в роще у богинь находит себе покой измученный странник. Эдип приходит к осознанию того, что его сила — в единении с матриархальными божествами. А жуткими они называются лишь только потому, что соотносятся с древним, давно забытым порядком вещей, при котором женщины были верховными божествами и правили миром с женской мудростью и проницательностью. Новая культура богов-олимпийцев так далеко задвинула их в угол, что мужчины взирают на богинь с подозрительностью и страхом. Однако Эдип понимает, что способен обрести силы только в примирении с ними. Вот это касается и нашего сегодняшнего дня. Иными словами: мужчины загнали женщин в угол, а женщины бунтуют против этого.
Джинни поигрывала пачкой сигарет, ставя ее то на торец, то на бок.
— Все проклятые проблемы всего проклятого мира проистекают из того, что мужчины стараются доминировать только на том основании, что носят брюки. И что мы имеем в результате? Исковерканные сексуальные отношения, войны, расовые проблемы, экономические проблемы и все прочие прелести.
— Дерьмо! — фыркнула Долорес. — Брюки они носят! Сегодняшние мужчины — кастраты, поняла? Мужья — смех один, у двоих из трех вообще не стоял! Официант, где мой кофе? Ты будешь кофе, Джинни?
Долорес доела последний кусочек дыни.
— С моей точки зрения, мужья предназначены для того, чтобы обеспечивать жен, служить базой для их операций и иногда сопровождать их на люди.
Джинни замотала головой.
— Нет, как только мужики поймут, что из-за своего эгоизма они просрали все на свете, как только женщины вернут себе свою естественную роль лидеров — и в сексе, и во всем прочем — мир станет другим. Люди будут расхаживать с улыбками на лицах, ибо это будет мир изобилия и благоденствия. И секс снова станет сексом, как и должно было быть от начала времен. Мужчины почувствуют себя счастливыми, ибо с плеч их свалится бремя, которое они не имели права взваливать на себя. Они будут гораздо счастливее, потому что избавятся от противоестественного лидерства. Царь небесный! Лидерство, власть — всё до того запуталось, что сделалось просто смешным. Весь мир вывернут наизнанку, и все по причине секса.
— А жаль, что Джекки Кеннеди не выставила свою кандидатуру на пост президента, — усмехнулась Долорес.
Теперь Джинни вертела в пальцах коробку фирменных ресторанных спичек.
— Смешно! — продолжала она. — Власть красных, власть черных, зеленая власть, желтая власть! Тоска, да и только! Вонючие демократы против засранных республиканцев, де Голль с проблемой своей предстательной железы — и мир от этого зависит! Знаешь, что такое борьба за власть? Попытка кучки агрессивных импотентов добиться компенсации своих сексуальных неудач. Банда извращенцев. А мир должен из-за них страдать, а такие женщины, как мы с тобой, искать себе утехи на стороне. Впрочем, кому жаловаться, так только не мне! Мое заведение процветает как раз потому, что в мире такое происходит. Кучу денег зарабатываю.
Джинни выпила остатки кофе и поставила чашечку.
— Ты в состоянии сделать так, чтобы официант обратил на нас внимание?
— Попробую.
Долорес подняла руку, но смотреть продолжала на Джинни.
— Мужчины. Чем глубже я их узнаю, тем больше я убеждаюсь, что мы им льстим, когда называем хренами. Слишком хорошо для них.
— Абсолютно точно! — обрадовалась Джинни. — Им другое название больше подойдет. Ну, например…
— Например — какое?
— Например — блохи!
— Гениально! Блохи, которые скачут!
— Прыгнул — спрыгнул.
— Наш официант идет. Официант, счет, пожалуйста!
— Блохи, — повторила Джинни, — блохи.
Глава XVIII
