Ох, хорошо!
Друз не пришел, занятый своими бойцами. Жалко… Хотелось просто поговорить, как-никак, пройден долгий путь.
Но наемник так и не появился.
Утром рога протрубили тревогу. Солдаты схватились за оружие, спешно собрались вокруг командиров, оглядывались, пытаясь узнать, откуда ждать опасности.
Ночью пропали все дозорные на северном краю лагеря. Следопыты доложили, что бойцы ушли с постов сами, без боя. Ларс, узнав о происшествии, не смог удержать отборную ругань. Напасть, опустошившая Свирейн-Дарг, утянувшая за собой Хозяев Рек и постоянно посягающая на дундэйлскую крепость, оказалась рядом.
Ларс мрачно оглядывал войско, представлял, что останется от отрядов, если каждую ночь станут пропадать дозорные, и молился, чтобы новая опасность ограничилась часовыми.
И вновь дорога. Вновь хрустит костяная крошка под ногами, скрипит ржавое железо.
К вечеру Ларс забеспокоился. За целый день ни одной Колонны. Конечно, впору радоваться, но храмовник считал иначе. Он боялся, что Проклятые собирают силы для атаки.
Гезеш хотел напомнить, что вражеские отряды безумны и на военные хитрости не способны, но промолчал, вспомнив тот бой с рыцарской кавалерией из прошлого Прорыва. Организованная баталия и удар с фланга. Это уже тактика.
На второй ночевке опять пропали часовые. И снова – на северном краю. Утром Ларс заставил следопытов перерыть носом всю округу, но признак врага найти.
Десять Теней ушли на поиски. Десять опытнейших охотников!
Вернулись только трое. Самых осторожных. Да, они видели следы. Женские… Почти затоптанные сапогами ушедших ночью. Преследовать неизвестных не стали и направились назад.
Остальные семеро сгинули в чаще.
С места решили не сниматься и переждать еще одну ночь. Заодно и попытаться избавиться от преследующей армию напасти. У северного края залегли арбалетчики, с приказом стрелять на любой подозрительный звук и следить за часовыми. Назначенные в дозор бойцы мрачно попрощались с товарищами и с обреченным видом заняли посты.
Над лесом уныло висела луна.
Гезешу не спалось. Мысли зловещим облаком заволокли сознание и терзали, мучили душу. Когда, наконец, придет знание? Когда он сможет выполнить то, что должен? И что за роль ему предстоит сыграть? Вдруг уже поздно? Но Лик бы сказал! Или нет?
Ворочаясь, Лесоруб пытался прогнать ранящие образы. Вдруг это смерть? Столь жуткая, что гибель Родергрима покажется приятной? Он не хотел умирать. Не мог представить, что его вдруг не станет. Что был, и вот уже…
Фурмагарец сел, мотнул головой и кашлянул. Мысли испуганно попрятались по закоулкам разума. Резкий звук, слово вслух – верный способ справиться со скверными думами. Поднявшись на ноги, Гезеш решил прогуляться. Разумеется, к северному краю. Опасность и риск обычно напрочь вышибают тоскливые размышления.
Арбалетчики встретили его с удивлением. Ладно, им ждать приказали, а вот Безумцу чего надо?
– Не спится, – буркнул Лесоруб и присел рядом со стрелком в форме Синего Легиона.
– Бывает, – настороженно кивнул тот и перевел взгляд на частокол. Вдоль вкопанных в землю бревен прогуливался один из храмовников. Часовой… Интересно, о чем он сейчас думал?
– Тихо? – поинтересовался Гезеш.
– Как видишь, – хмыкнул арбалетчик.
Лесоруб покачал головой, следя за церковником.
Когда фурмагарец начал клевать носом, один из стрелков прошипел:
– Глядите!
Дозорный прилип к частоколу, пристально вглядываясь в темноту за лагерем.
– Приготовились! – сплюнул легионер. Заскрипели лебедки арбалетов.
Гезеш увидел, как храмовник зашарил рукой по бревнам в поисках опоры.
– Двинулись, мужики. – Стрелок тихо снялся с места, и Лесоруб последовал за ним.
– Ты-то куда? – зашипел легионер.
Фурмагарец лишь отмахнулся. Ларсовец вдруг подпрыгнул, ухватился за край частокола, и Гезеш бросился на помощь. Стащив упирающегося часового на землю, Лесоруб услышал нежный женский голос:
– Хочешь меня?
Изумленно подняв взгляд, Гезеш встал, увидел в смотровой щели девушку и оторопел.
Обольщение, страсть, вызов, покорность… В ее глазах невозможным образом сочеталось сразу все! Стройная, чарующая красавица в облегающем голубом платье ласково улыбнулась:
– Я твоя… Возьми…
Горло пересохло, взор застила пелена возбуждения. Ее тело, ее голос, ее глаза… Гезеш шагнул вперед.
