– Знаю, – сказал Вася и замолчал.
– Ты чего? – спросила Розка на всякий случай.
– Ничего. Слушай, Розалия, ты вот что… Ты иди домой, а? Я отпускаю. И не выходи вечером. Вообще не выходи.
– У меня вечером подготовительные, – сказала Розка.
– Ну, пропусти, что ли. Скажи маме, голова болит.
Розка, которая пропустила прошлое занятие на подготовительных именно под этим предлогом, страдальчески нахмурилась.
– Это платные курсы, – пояснила она, – жалко пропускать.
– Что значит, жалко пропускать, Розалия? – спросил Вася вкрадчиво. – Ну, ради меня. Один разик. А мы с тобой на той неделе в кино пойдем, а? Точно пойдем! Только ты слово дай, что сегодня вообще из дому не выйдешь.
– Мама…
– Ну, хочешь, я маме сам позвоню?
– Нет, – окончательно испугалась Розка.
– Пойдешь домой? Сиди там и переводи Леви-Стросса. Ты переводишь Леви-Стросса?
– Ну…
– Это задание. Идешь домой, берешь Леви-Стросса, берешь словарь…
– Вася…
– Десять страниц. Машинописного текста. Нет, двадцать. Ясно?
– Ясно, – сказала Роза уныло.
– Это очень ответственное задание. Завтра можешь не приходить. В понедельник выйдешь. И на улицу не выходи больше ни в коем разе сегодня. Ага?
– А… завтра можно?
– И завтра нельзя. Можно будет, если я тебе позвоню и скажу – можно. Ясно?
– А… что это было, Вася? Что это такое?
Вася огляделся по сторонам. Потом высунулся под дождь и заглянул за угол. Вернулся. Водяная пыль осела в темных волосах.
– Вроде никого, – раздумчиво сказал он, – в общем, так. Про психотронное оружие слышала?
– Нет.
– Не понимаю, – раздраженно сказал Вася, – в каком мире ты живешь… Кругом враги, империалисты везде, так и думают, как бы Олимпиаду сорвать. Ночами не спят. Ну и мы не дремлем. В общем, на случай всяческих провокаций у нас есть асимметричный ответ. Это, Розалия, испытания. Что тебе еще сказать?
– Вот ты опять врешь, Вася, – обиженно сказала Розка.
Вася захохотал, но как-то невесело.
– Ну, вот все тебе скажи, Розалия. Леви-Стросс у тебя где?
– Дома, – сказала Розка, шмыгнув носом.
– Вот и вали домой.
– А ты?
– А мне надо мир спасать. Я занят. Ладно, ты иди, Розалия. А я еще к Лене Сергеевне забегу. Вот ведь какая петрушка получается!
Он удивленно покачал головой. Розка вообще-то девка ничего себе, в этом возрасте они все ничего себе, но что этот в ней нашел? Уму же непостижимо.
– Ты вроде поспать собирался, Вася, – удивилась Петрищенко, увидев в дверях кабинета мрачную Васину морду.
– Хрен тут поспишь, – сказал Вася злобно. – Ну что, говорили с Лещинским?
– Стадион закроют.
– И все?
– И все.
– Он что, совсем дурак?
– Он говорит, – губы ее задрожали, – сами нагадили, сами и подчищайте.
– Вот ведь урод, Лена Сергеевна! – восхитился Вася. – А Катюша?
– А ты как думаешь?
– Все уроды, – подытожил Вася, – все как один уроды. Тут еще одно непредвиденное обстоятельство выяснилось, Лена Сергеевна. Розку он гоняет. Видит он ее.
– Что? – Петрищенко потянула пальцем вниз ворот блузки, и Вася увидел, как на ее шее проступают яркие пятна.
– Два вечера как гоняет. Она, оказывается, вчера мне звонила. Говорит, в спину смотрит…
– Ты уверен, Вася?
– Стопудово.
– Опять Белкина, – с тоской проговорила Петришенко.
– Вы чего, Лена Сергеевна? Нормальная же девка.
– Нормальная? – взвилась Петрищенко. – Тупая, нахальная… ни квалификации, ничего. Она ж двумя пальцами печатает!
– Да бросьте, Лена Сергеевна. Она просто не осмотрелась еще. А работать, извините, вообще дураков нет.
– Когда осмотрится, – зловеще сказала Петрищенко, – будет еще хуже.
– Тем не менее, Лена Сергеевна, факт остается фактом. Он ее гоняет. Пасет. Не так, как тех, а так… балуется… Я вот все думаю – почему, Лена Сергеевна? Что в ней, Розке, такого?
– Не знаю. Она, по-моему, еще хуже Ляльки.
Ох, что это я говорю! – одернула она себя.
– А вдруг он ее до смерти загоняет? Или с ума сведет? Прикрыть бы ее надо.
Петрищенко вздохнула, вынула из сумочки ключи и открыла сейф.
– Вы чего, Лена Сергеевна, – укоризненно сказал Вася, – вы ж сами говорите – на работе!
– Ну, – Петрищенко подумала, куда бы разлить спирт, и не нашла. – Жизнь строится на исключениях из правил. Она, Вася, в сущности, и есть исключение из правил. Ты сходи к Чашкам Петри, Вася, у них там над мойкой шкафчик, там такие стаканчики стоят химические.
– Да знаю я. Откуда спирт, Лена Сергеевна?
– Выписала. Шрифт у пишмашинки протирать. И ленту. Не волнуйся, это даже не гидролизный. Спирт- ректификат, из пищевого сырья.
– Чего мне волноваться? Я и не такое пил.
– У всех, Вася, есть аналогичный опыт. Тебе тут нравится работать, только честно?
– Не очень. Вот по распределению отработаю, и махну во Владик. Или на Игарку. Там поживее будет. А тут – без перспектив…. Нет, Лена Сергеевна, мне тут не нравится. Если честно. Ну, к вам это не относится, понятное дело. Вы – хорошая женщина. Душевная.
– Средств на отдел не выделяют, – виновато сказала Петрищенко, – ставки. Нам давно пора… омолаживать.
– Вы уж его лучше без меня омолаживайте. Я лучше где-нибудь еще омоложу.
– А я думала, ты меня заменишь. Со временем.
– А это вот хренушки. Лена Сергеевна, вам еще до пенсии лет пятнадцать, что я буду это время сидеть тут как сыч? А потом раз, и кого-то сверху назначат. Молодого, перспективного.
– А ты диссер сделай.
– По нафаням, что ли? На Дальнем только на одном местном субстрате знаете, сколько материала набрать можно? А у вас только долгоносики…
– У нас тоже очень интересные случаи попадаются, – обиделась Петришенко, – вот этот, например.
– Да. Верно. Этот.
Вася нахмурился и молча выпил.
– Убийца он, Лена Сергеевна.
