богатой страной в мире,
Сколько процентов населения нашей страны составляют бездомные? Перепись бездомных 1990 года не представляет полной картины. В сущности, сам термин 'бездомные' — то есть люди, не имеющие адреса проживания, — говорит о том, что очень трудно собрать точные данные. Обычно статистика приводит такие цифры. 3 миллиона наших граждан не имеют дома или, грубо говоря, один из каждых 100 человек живет на улице или в приютах для бездомных.
Вторым условием, касающимся этой проблемы, является изменение наших убеждений. Мы должны перестать считать, что эти проблемы являются перманентным недомоганием, охватившим нашу страну, и что ничего нельзя сделать в этом направлении. Чтобы избавиться от приобретенной беспомощности, нужно выработать убеждение, что как индивидуум вы
Другим убеждением, которое мы должны изменить, является то, что бездомные находятся в их теперешнем положении потому, что все они 'умственно неполноценны'. Статистика по этому поводу не может дать точных данных, но, тем не менее, оценивает ситуацию так: от 16 до 22 процентов имеют психические отклонения. Для того чтобы оказать реальную помощь этим людям, мы должны разрушить свои стереотипы. Обобщения, на которые так падки люди, вряд ли вдохновят нас оказать им помощь, но, несомненно, многим
Что является основной причиной появления бездомных? Кроме уже упомянутых заболеваний, связанных с умственными отклонениями, это: постоянно повышающаяся стоимость жилья с параллельно снижающимися доходами, употребление наркотиков, пьянство, а значит, распад традиционной американской семьи. Суть в том, что все это юридические причины. И все же гораздо большее значение во всем этом имеет система убеждений. В конце концов есть множество людей, переживших разрушительное действие наркотиков и злоупотребления алкоголем, которые лишились жилья или не могут заработать достаточно денег, чтобы оплачивать ренту, и у кого никогда не было стабильной семейной жизни, — тем не менее эти люди не стали бездомными.
В чем же разница? Все идет от основных убеждений, ценностей и индивидуальности каждого отдельного человека. Многие из тех, кто оказался 'на улице', могут представить себя 'бездомными'; но есть и такие, которые оценивают себя как 'временно лишившихся крова'. Такие люди ищут решения и находят способы вернуться к прежнему образу жизни. Чтобы создать долгосрочное изменение у бездомного человека, необходимо произвести изменение индивидуальности. Это единственный путь осуществить изменение в его поведении.
С 1984 года я работал с организациями для бездомных в Южном Бронксе, Бруклине, на Гавайях и в Сан-Диего, помогая людям изменить психологию 'бездомного человека' в психологию человека 'социально притесненного'. Ежегодно, принимая участие в моих программах по совершенствованию личности, мы проводили один вечер с несколькими бездомными, чтобы облегчить процесс их психологического изменения и помочь им преобразовать жизнь. Результаты такого общения, которое занимало, быть может, час времени, часто бывали удивительными.
В качестве наглядного примера я могу привести одного молодого человека (назовем его Т. Дж.). Мы встретили его впервые два года назад, вытащили из уличных трущоб и пригласили пообедать с нами при условии, что он расскажет нам хотя бы несколько историй из своей жизни. В тот момент он сказал, что ощущал себя 'воздушным змеем'. Он жил на улице уже более десяти лет, был пристрастен к наркотикам. Проведя с ним около часа времени, участники семинара смогли помочь ему осуществить значительные изменения в убеждениях и выработали стратегии для поддержания его новой индивидуальности.
В результате Т. Дж. не только покинул уличные притоны и порвал с наркотиками, но также стал вкладчиком в дело общественного порядка — он служит пожарником в Техасе. За последние два года он не раз возвращался к нашей программе, чтобы помочь нам завербовать других, кто находится в таком же положении, в каком был и он сам пару лет назад.
Когда я беру интервью у бездомных людей, то нахожу, что многие из них очень похожи на Т. Дж. У них, как правило, проблемы с наркотиками или алкоголем или они лишились своего жилья и теперь не знают, как справиться с этой проблемой. Большинство их проблем ничем не отличаются от проблем других людей. У них ограничивающие нейроассоциации; ценности, которые препятствуют изменениям; некоторые из их принципов не позволяют им двигаться вперед; а индивидуальность привязывает их к ограничивающим обстоятельствам. Так как свобода для них является одной из наивысших ценностей, они чувствуют себя счастливыми, невзирая на неудовлетворительность их чисто физического положения. В конце концов, они не обязаны играть по правилам общества; они избегают давления, которое сопряжено с этими правилами. Кроме того, они создали общину себе подобных и часто считают себя 'сильными', поскольку смогли выжить среди невзгод. Они даже думают, что это закаляет их характер. Я встречал людей, которые были раньше бездомными, а теперь имеют дом, но, тем не менее, проводят время в приютах для бедных, поскольку по-прежнему полностью идентифицируют себя с бездомными.
Благодаря дружескому расположению и заботе, мы с вами можем служить мостом между жестокой реальностью — обездоленными людьми — и проблемой личной ответственности, и таким образом соответствовать требованиям общества. Мы все действуем в направлении того, что считаем непреодолимым. Что случилось бы, если бы вы помогли бездомному обрести новый опыт подтверждений: взяться за какую-нибудь работу? Новые подтверждения создадут новые убеждения и послужат основой для формирования новой индивидуальности. Помните, что незначительные усилия могут произвести большие изменения.
У нас есть весьма беспокоящие общество проблемы, связанные с тюремным заключением. Наша нынешняя система заключения неэффективна. Из всех федеральных и государственных заключенных 60% оказываются в тюрьме два и более раз, 45% — три и более раз; 20% — шесть и более раз.
За последние пять лет количество заключенных в тюрьмах значительно увеличилось, а значит, создалось напряжение, обусловленное чрезмерным их переполнением. Чтобы снять это напряжение, многих заключенных неожиданно освобождают с 200 долларами в кармане, удалив из системы, которую они ненавидят, но, тем не менее, приучены полагаться на нее, и только в ее рамках чувствуют себя уверенными и защищенными.
Ясно, что их не учат, как изменить систему принятия решений. Живя в среде, где вы должны платить кому-то просто за то, чтобы вам не нанесли физических увечий, где вы должны воровать или присоединиться к какой-нибудь группировке, чтобы выжить, вряд ли вы стали бы смотреть на себя или на весь мир другими глазами. Заключенных побуждают поддерживать их криминальную индивидуальность, для того чтобы они могли выжить в тюремной среде, где признания и престижа добиваются с помощью ряда жестоких мер.
Один бывший заключенный поделился со мной своими воспоминаниями: 'Как только меня освободили, я тут же начал обдумывать способы возвращения назад. Ведь, в сущности, я никого не знал за стенами тюрьмы, а в тюрьме меня уважали. Около меня были ребята, которые могли защитить. На свободе же я был просто презираемым всеми «зэком». Такие люди, оказавшись в другом мире, не знают, как вписаться в это окружение и как этим окружением управлять. Часто они возвращаются в свой «дом».
Можно ли разорвать этот замкнутый круг преступности? Разумеется, можно — если с пребыванием в тюрьме будет связано достаточно страданий, а с выходом на свободу — достаточно удовольствий. Если бы людей в тюрьме еще обучали, то сочетание этих факторов дало бы хорошие результаты. Однажды я брал интервью у человека, которого только что освободили после восьмилетнего заключения за покушение на убийство. Когда я спросил его, смог бы он опять выстрелить в человека, он сказал: 'Если бы кто-то попытался отнять у меня наркотики'. 'Разве вы не хотели бы избежать повторного тюремного заключения?' — спросил я. 'Нет! — ответил он. — Там мне не надо, по крайней мере, беспокоиться о еде. Я могу смотреть телевизор. И все у меня налажено; я знаю, как обращаться с другими заключенными, поэтому мне совершенно не о чем беспокоиться'. Тюрьма не является средством устрашения для него — человека с социальной патологией. Он просто не связывает страдание с заключением.
