ничтожество, с которым я живу'; и я заметил, что когда он говорил о ней, то называл ее то 'любовь моя', то 'лучшая половина', то 'дар Божий'. Когда я указал ей на это, она была потрясена, поскольку была очень любящей женщиной, не понимавшей, насколько ядовитой может быть одна случайно оброненная метафора. Вместе мы выработали более соответствующие метафоры для ее отношений с мужем.
Одной из наиболее вдохновляющих глобальных метафор, которая помогла мне в тяжкий период моей жизни, может служить история, которую рассказывают многие из тех, кто занимается развитием личности человека. Это простая история о каменотесе. Как каменотес раскалывает огромный валун? Он ударяет по нему молотком изо всей силы. Первый удар не оставляет даже царапины, но он бьет и бьет по камню опять — сотни, а может быть, тысячи раз — и все без изменений.
Он продолжает свою работу, которая кажется бесполезной. Проходящие мимо люди иногда смеются над ним и дразнят за бесплодное упорство. Но каменотес умен. Он знает: то, что не видно немедленного результата от производимых сейчас действий, еще не означает, что в работе нет никакого сдвига. И он долбит и долбит каменную глыбу в разных местах — и вот в один прекрасный момент — может быть, на 500-сотый, 700-сотый или 1000-й удар — от нее не просто отлетает кусок, а она буквально раскалывается пополам. Так что же, это сделал последний удар молотка? Разумеется, нет. Это сделало упорное, постоянное напряжение руки мастера. Что касается меня, то постоянное применение программы ПИНС! является таким молотком, способным расколоть любой булыжник, лежащий на пути вашего прогресса.
Несколько лет тому назад один из моих первых наставников Джим Рон помогал мне взглянуть на мою собственную жизнь с новой точки зрения, используя метафору времен года. Часто, когда обстоятельства складываются так, что жизнь кажется унылой и бесцветной, люди думают: 'Так теперь будет всегда'. Я же вместо этого говорю - 'У жизни есть свои времена года, и у меня сейчас зима'. Эта метафора хороша тем, что за зимой всегда следует весна. Выглянет солнце, вы уже не будете так сильно мерзнуть; и не успеете оглянуться, как придет время бросать в землю новые семена. Вы начнете замечать всю красоту природы, новую жизнь и новое цветение. Затем придет лето. Станет жарко, и вы потянетесь к своим молодым посадкам, ухаживая за ними и следя, чтобы они не засохли на солнце. А там и осень — может быть, пойдут ливни с градом и уничтожат ваш урожай. Но если вы мудро отнесетесь к смене времен года, то спокойно будете ждать нового шанса — следующей весны.
Прекрасным примером силы метафор в преобразовании жизни может послужить случай с одним посетителем моего семинара 'Свидание с судьбой'. У него было прозвище Маэстро (Я всегда предлагал людям выбрать для себя прозвище, которое служило бы метафорой, способствующей им добиться желаемого к себе отношения во время уик-энда. Даже это простое упражнение может создать интересные изменения в людях, когда они начинают привыкать к своим новым 'ярлыкам'. Как, по-вашему, вы вели бы себя, если бы вас называли 'громовержец', или 'любовь моя', или 'весельчак', или 'чародей'?) Маэстро был превосходным человеком, весившим почти на 77 кг больше нормы. Когда я начал с ним работать, стало ясно, что он связывает толстоту с духовностью. Его убеждение состояло в том, что если вы имеете избыточный вес, то только духовно богатые натуры смогут добраться до вас, поскольку лишь таких людей не будет отталкивать ваш жир. Искренние люди попытаются понять его душу; мелочных же и бездуховных это будет отталкивать, так что ему не придется никогда даже иметь дело с такими людьми. Он сказал: 'Я знаю, вам кажется это бессмыслицей, но для меня это вполне реально — если вы толстый, то вы действительно очень духовный человек. В конце концов, вспомните всех толстяков мира.
Я думаю, Бог любит толстых'.
'Возможно, — сказал я. — Лично я думаю, что Бог любит всех... но, по моему мнению, знаете, что он делает с толстяками? Насаживает на вертел и поджаривает над жаровней!' Видели бы вы его лицо! И хотя на самом деле я так не думаю, но это была самая удивительная разрушающая модель, создавшая невероятной силы картину в его мозгу. Потом я спросил его: 'На что похоже ваше тело?' Он ответил: 'Ни на что, это просто машина'. 'Качественная машина?' — спросил я. 'Неважно, насколько она качественная, — ответил он, — но доставила же меня сюда'.
Изменение метафоры, как видите, произошло. Поскольку он был уже достаточно духовным созданием, я лишь помог ему усвоить новую метафору, которая не шла бы 'вразрез' с его собственными убеждениями. Я спросил его, как бы он обращался со своим телом, если бы представил, что это не просто машина, доставившая его сюда, а
А как вы обращаетесь с 'храмом души'? Не заталкиваете ли вы в него груды жирной, плотной пищи? Вновь обретенное почтительное отношение Маэстро к собственному телу преобразило его. Сейчас, когда я пишу эти строки, прошло уже полгода с того момента, когда он посетил мой семинар; и
Однажды, когда моему сыну Джошуа было шесть или семь лет, он пришел домой истерически рыдая, потому что один из его друзей попал под какой-то спортивный снаряд на школьной площадке для игр и умер в результате полученных травм. Я сел рядом с Джошем и сказал: 'Мой дорогой, я знаю, каково тебе сейчас. Ты горюешь по нему, и поэтому тебе придется испытать эти чувства. Но тебе необходимо понять, что ты чувствуешь себя так потому, что ты еще гусеница'. 'Кто?' — спросил он. Я понял, что уже немного разрушил его модель, и сказал: 'Ты мыслишь как гусеница'. Он спросил, что я имею в виду.
'Наступает момент, — сказал я, — когда большинство гусениц думают, что они умирают. Они считают, что жизнь закончена. Когда это происходит?' 'Да, я знаю, когда эта штука начинает обматываться вокруг нее', — сказал мальчик. 'Да, — подтвердил я, — очень скоро гусеница должна завернуться в кокон, зарывшись во всю эту ерунду. И знаешь что? Если бы ты развернул этот кокон, ты бы увидел, что там больше нет гусеницы. Там только вся эта чепуха, что-то липкое и прочий вздор. И большинство людей думают, что она умерла. Но на самом деле она начала видоизменяться. Ты понимаешь? Она начала переходить из одного состояния в другое. И кем она вскоре становится?' 'Бабочкой', — ответил мальчик.
Я спросил: 'А могут другие маленькие гусеницы, живущие на земле, увидеть, что эта гусеница стала бабочкой?' 'Нет', — ответил Джош. 'А когда гусеница выбирается из кокона, что она делает?' — спросил я. И Джошуа сказал: 'Она улетает'. 'Да, она выбирается наружу, солнышко обсушивает ей крылышки, и она летит. Она становится гораздо прекраснее, чем когда была гусеницей. Так она становится более свободной или менее свободной? 'Джош сказал: 'Гораздо свободнее'. 'Как ты думаешь, — спросил я, — у нее будет больше удовольствий?' 'Да, — сказал мальчик,— у нее меньше ножек, и она не будет так уставать'. 'Это верно. Ей больше не нужны ножки, у нее есть крылышки. И мне кажется, у твоего друга сейчас есть крылья. Понимаешь, не нам решать, когда кому быть бабочкой. Мы считаем, что это неправильно, но я думаю, Бог лучше знает, когда наступает это время. Сейчас зима, а ты хочешь, чтобы было лето, но у Бога другие планы. Иногда нам нужно просто довериться ему, Бог лучше нас знает, как сделать бабочек. А когда мы еще гусеницы, мы порой не понимаем, что существуют бабочки, потому что они вверху, над нами, — нам просто нужно помнить, что они там'. Когда я сказал это, Джошуа улыбнулся, крепко обнял меня и сказал: 'Я уверен, что из него получилась прекрасная бабочка'.
Метафоры могут изменить значение, которое вы ассоциируете с чем-то, изменить то, с чем вы
