вокруг него? Скольких людей только что не на его глазах разорили, выбросили из бизнеса, практически вычеркнули из жизни! А он жил, работал, веселился. И нечего теперь обижаться, что никому нет дела до его проблем… Хотя это и не так. Кое-кто все-таки проникся его бедой – приютил, обогрел, накормил, оказал необходимую медицинскую помощь. И кто? Маленькая и одновременно не по годам взрослая девочка. Бездомная нищенка, которой самой бы кто-нибудь помог…
После мыслей о Тане Стас почему-то подумал вдруг об Олесе. Как же ей хотелось провести с ним католическое Рождество в Европе!.. Интересно, она сильно огорчилась из-за того, что поездка сорвалась? Разумеется, сильно. И, конечно, дуется на него, Стаса, за то, что он исчез, ничего толком не объяснив. Наверняка катается теперь с подружками по кабакам и клубам и жалуется им на свою тяжелую жизнь. А вот заволноваться, не случилось ли с ним чего-то нехорошего, и начать его искать ей и в голову не придет…
Один из идущих по тротуару мужчин, невысокий коренастый парень в синей с серебряными вставками куртке, нес перевязанную веревками елку, и Стас подумал о том, что до Нового года осталось всего шесть дней. Неужели за это время ничего не решится и придется провести новогоднюю ночь здесь? От этой мысли его буквально передернуло.
Стас отошел от окна, осмотрелся и только сейчас увидел на столе «записку», которую Таня написала угольком прямо на столешнице: «Ушла на заработки, вернусь вечером». Рядом, на куске газеты лежала абсолютно целая макдоналдсовская булочка. Обнаружив ее, Стас был тронут до глубины души. Ведь раздобыла ж девочка как-то эту булку и не съела сама, сберегла для него… Да еще и заботливо положила на стол, чтобы он позавтракал, когда проснется.
Стасу тотчас захотелось оплатить маленькой хозяйке добром за добро, тоже сделать что-нибудь полезное для нее. Жуя уже порядком зачерствевшую булочку, он стал оглядывать комнату и сообразил, что вчера они сожгли последний запас дров. А раз так – нужно раздобыть еще. Вчера перед сном Таня что-то говорила об этом, но он засыпал и не совсем понял, а сейчас догадался. Он подумал, что надо выйти во двор особняка, где, как он хорошо помнил, росли какие-то деревья, и собрать или наломать веток. Вот только делать это днем, пока еще светло, Стас так и не решился. Конечно, дворик обнесен сплошным забором, и с улицы его, Стаса, никто не увидит… Но вдруг кому-нибудь, тому же дворнику, как его, Толян зовут, кажется, придет в голову заглянуть за ограду? Нет уж, лучше дождаться темноты.
И потянулся долгий, мучительно скучный день. Не зная, как убить время, Стас несколько раз делал вылазки из комнаты и слонялся по первому этажу до тех пор, пока не изучил его вдоль и поперек, после чего поднялся на второй и продолжил свою экскурсию. Имелся в особняке и третий этаж, но туда вела уже не мраморная, а деревянная лестница, выглядевшая настолько ветхой, что воспользоваться ею Стас не отважился.
Как ни странно, но ходить оказалось даже лучше, чем лежать или сидеть – и не так страдаешь от холода, и от боли в плече немного отвлекает. Сейчас, при дневном освещении, особняк уже не казался таким запутанным лабиринтом, как позавчера вечером, при первом знакомстве с ним. Хотя, конечно, всяких закоулков здесь более чем хватало. Кругом царили запустение и разруха – стекла разбиты, стены обшарпаны, потолки грязные, полы истоптаны и завалены мусором. А ведь наверняка когда-то здесь все сверкало, под высоченным потолком переливались хрустальные люстры, сверкал дубовый паркет, остатки которого еще угадывались под ногами, стены были оклеены какими-нибудь узорчатыми обоями или даже обиты тканью… Разглядывая полуразрушенные, но сохранившие остатки былого величия интерьеры, Стас пытался представить, как все это выглядело раньше и как могло бы выглядеть, если привести особняк в порядок.
«Интересно, а кому принадлежит этот дом? – думал он. – Почему его бросили на произвол судьбы, почему не реставрируют? Как такое вообще могло получиться? Место отличнейшее, тихое и самый центр, земля здесь стоит очень дорого… Как только моя нелепая ситуация хоть как-то прояснится, надо будет обязательно разобраться с этим вопросом. Постараться, если получится, купить особняк и восстановить его. Думаю, тогда его у меня просто с руками оторвут. Да и сам бы я не отказался здесь поселиться – после реставрации, разумеется».
Наконец начало смеркаться. Все еще опасаясь быть замеченным кем-нибудь, Стас все-таки решился выйти во двор. Сначала он осмотрел дорожку от лаза в заборе до крыльца и порадовался тому, насколько тут все истоптано. Лежал бы снег – наверняка остались бы его, Стаса, следы, да и капли крови были бы хорошо заметны на белом фоне. А в такой грязи, к счастью, ничего не углядишь…
Обойдя особняк, он вскоре нашел то, что искал – высокое дерево, росшее у стены дома. Если бы Стас разбирался в деревьях, то сразу бы понял по сохранившимся еще каким-то чудом на ветках нескольким листьям, что это вяз. Но его, до мозга костей городского жителя, природа не интересовала даже на таком уровне. Задумываться о том, что именно за дерево перед ним, он не стал, гораздо важнее было другое. Очевидно, накануне был сильный ветер, который сломал и бросил на землю две большие ветки, и эта находка очень порадовала Стаса, весьма смутно представлявшего, как он сумел бы одной рукой, без всяких вспомогательных средств, обломать сучья с дерева. Но ему повезло, ветки уже лежали на земле, оставалось лишь поднять их и отнести в комнату. Что Стас и сделал, предварительно разломав будущие дрова на более мелкие части. Это оказалось не такой уж легкой задачей, ветки были еще живые, гибкие, они отчаянно сопротивлялись – но он с грехом пополам сумел их одолеть.
Когда вернулась уставшая и замерзшая Таня, Стас с гордостью продемонстрировал ей свои трофеи, которые уже сложил в камин. Но, к его великому огорчению, девочка только рассмеялась:
– Стас, ну ты что? Разве можно топить сырыми дровами? Они не будут гореть, а даже если они и загорятся, то станут так дымить – мало не покажется. Этак мы с тобой угорим, просто задохнемся в дыму.
– А что же делать? – растерялся он.
– Да просушить их сначала! Прежде, чем положить дрова в камин, я их всегда сначала складываю рядом, чтобы подсохли.
Стас с досадой отвел глаза. Ему было неловко и обидно: опять эта девчонка его отчитывает, а он и слова не может сказать в ответ, потому что понимает – она права. Он совершенно не подготовлен к нецивилизованной жизни, не способен сделать даже такой простой вещи, как растопить камин.
Заметив его замешательство и растерянность, Таня сразу смягчилась.
– Да ладно, не расстраивайся! Было бы из-за чего. Сейчас мы эти ветки вынем, положим вот тут, с краешку… Они когда высохнут, то очень хорошо нам сгодятся.
– А сегодня чем мы будем топить? – поинтересовался он, помогая вынимать ветки. – Ты говорила, у нас все кончилось.
– Поищем что-нибудь тут, в доме, – оптимистично отвечала Таня. – Думаю, найдем, если как следует поискать. Все хорошие деревяшки я тут уже стопила, но мусора еще полно.
Чтобы исправить свою ошибку, Стас был готов отправиться на поиски топлива прямо сейчас, но Таня его остановила:
– Нет уж, давай сперва поедим, а то я голодная, как волк!
Спорить с ней Стас даже и не думал – у самого давно подвело живот от голода.
Таня раскрыла пакет, с которым пришла, и принялась накрывать на стол, попутно рассказывая Стасу, что сегодня у нее был на редкость удачный день, она отлично заработала. Ей подавали много, и мелочи, и десяток, дважды даже по полтиннику, и к тому же одна добрая тетя подарила большое красное яблоко. Так что кроме обновленного запаса вечных булочек, сосисок в тесте, хлеба и колбасы у них на обед сегодня был и фруктовый десерт. Таня аккуратно разрезала яблоко своим тупым ножом, протянула половину Стасу, и он проглотил ее в один миг, хотя всегда был уверен, что не любит яблоки, предпочитает виноград, апельсины и манго. Он имел неосторожность сказать об этом вслух, и тут же с опозданием понял, что допустил ошибку.
– Вот скажи, – тут же прицепилась к его словам Таня, – ты считаешь справедливым, что одним людям даже яблоко кажется праздником, а другие едят только дорогие деликатесы?
– Тот, кто ест дорогие деликатесы, сам заработал себе на них, – не слишком уверенно возразил Стас. И поспешно добавил: – Я, во всяком случае, заработал.
– Не так уж мало людей на свете работают! – тут же парировала девочка. – И еще неизвестно, чья работа тяжелее. Думаешь, легко каждый день, в любую погоду, стоять на улице и просить подаяния? Зная,
