Андраник Мигранян, армянин по происхождению, но яростный сторонник присвоенного Россией права вмешиваться в дела соседних государств. Глава парижского представительства — Наталия Нарочницкая, русская националистка и защитница Слободана Милошевича. Проводя для обоих медиатренинг перед «отправкой на фронт», я мог бы с некоторой уверенностью утверждать, что Западу незачем опасаться того, что их миссия подорвет веру в западную демократию, зато уверен, что оба они довольны непыльной работой в Америке и Франции.
Мюнхен
В феврале 2007 г. Кремль предложил мне поездку в Германию, где президент Путин должен был произнести речь на престижной Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, которая ежегодно проводится в столице Баварии. Его пресс-секретариат предвидел ярко выраженную реакцию на эту речь, и требовалась помощь в организации последующих интервью с Дмитрием Песковым. Как обычно, нам не предоставили никакой информации о содержании речи, но Песков и его заместитель Алекс Смирнов были взбудоражены: «Будет непросто! — повторяли они. — Мы хотим поговорить с журналистами так, чтобы они точно все поняли». Им не стоило беспокоиться: собравшимся предстояло услышать самую прямолинейную и эффектную речь в карьере Путина.
Отель Bayerischer Hof был взят в кольцо службой безопасности и кишел высокопоставленными лицами со всего мира — не только десятками министров обороны и военачальников, но и членов парламента, политиков, видных журналистов. Никто из них не ожидал, что Путин будет метать громы и молнии. В начале 2007 г., по свидетельствам осведомленных источников, американцы наконец вывели российского президента из терпения. «Достали! — сказал он своим помощникам. — С меня хватит!» Непосредственной причиной раздражения стало решение Вашингтона продвигать планы размещения в Европе системы противоракетной обороны (ПРО). Только что начались переговоры с Польшей о возможности размещения на ее территории десяти ракет ПРО, а с Чешской Республикой — о строительстве ультрасовременной радиолокационной станции (РЛС). В начале своего президентства Путин нехотя смирился с решением Буша выйти из Договора об ограничении систем ПРО, но не собирался проявлять слабость, когда речь зашла о новых оборонных системах, которые хотели развернуть американцы. Россия была убеждена, что тем самым может быть нейтрализован ее собственный сдерживающий ядерный фактор.
Путин явился в конференц-зал, вооружившись не просто обычным списком жалоб. Он начал с шутливого предостережения для слушателей:
«Формат конференции дает мне возможность избежать “излишнего политеса” и необходимости говорить округлыми, приятными, но пустыми дипломатическими штампами. Формат конференции позволяет сказать то, что я действительно думаю о проблемах международной безопасности. И если мои рассуждения покажутся нашим коллегам излишне полемически заостренными либо неточными, я прошу на меня не сердиться — это ведь только конференция. И надеюсь, что после двух-трех минут моего выступления господин Тельчик [председатель] не включит “красный свет”» [11].
Аудитория ощетинилась, а Путин ринулся в молниеносную атаку на то, что назвал попыткой США единолично править миром:
«Сегодня мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах — военной силы — силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов. В результате не хватает сил на комплексное решение ни одного из них. Становится невозможным и их политическое решение. Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того — отдельные нормы, да по сути — чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам. Ну кому это понравится? Кому это понравится?»
США были названы виновниками навязывания идеологических стереотипов и двойных стандартов. Путин обвинил американцев в том, что они читают России нравоучения о демократии, одновременно вторгаясь в другие страны, попирают нормы международного права и подстегивают гонку вооружений. Он предположил, что США, вместо того, чтобы ликвидировать ракеты, предназначенные для уничтожения согласно недавним соглашениям, припрятали их на складах, «под подушкой». Обратившись к планам противоракетной обороны президента Буша, Путин осудил «милитаризацию космоса» и предложил ввести запрет на подобное вооружение. Расширение НАТО было названо провокацией:
«У нас есть справедливое право откровенно спросить — против кого это расширение? И что стало с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора? Где теперь эти заявления? О них даже никто не помнит. Но я позволю себе напомнить в этой аудитории, что было сказано. Хотел бы привести цитату из выступления генерального секретаря НАТО господина Вернера в Брюсселе 17 мая 1990 года. Он тогда сказал: “Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ, дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности”. Где эти гарантии?»
Путин предупредил о том, что в Европе опускается новый «железный занавес», и в его словах зазвенела обида, когда он указал, что и Россия, подобно восточноевропейским государствам, избавилась от коммунизма, но ее усилия так и не получили признания:
«Камни и бетонные блоки Берлинской стены давно разошлись на сувениры. Но нельзя забывать, что ее падение стало возможным и благодаря историческому выбору, в том числе нашего народа — народа России, выбору в пользу демократии и свободы, открытости и искреннего партнерства со всеми членами большой европейской семьи. Сейчас же нам пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены — пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие наш общий континент».
Американский министр обороны Роберт Гейтс сидел в первом ряду и на протяжении всей речи что-то строчил на листе бумаги. Его помощники Дэн Фата и Эрик Эделмен поспешили спросить, не нужна ли ему помощь в переписывании с учетом услышанного речи, предназначенной для следующего утра. Гейтс показал бумагу, на которой писал, и спросил: «Ну и как вам это?»
Фата и Эделмен послушали, переглянулись и воскликнули: «Сэр, это потрясающе!»
«Я же не впервые на родео», — отозвался их босс7. Как и Путин, Роберт Гейтс обладал многолетним опытом, начал службу в ЦРУ в 1966 г., а при президенте Джордже Буше возглавил управление. Он упомянул об этом на следующее утро в примирительном ответе Путину в зале Мюнхенской конференции.
«Прошлое многих из вас связано с дипломатией или политикой, — сказал он. — У меня же, как и у вчерашнего оратора, совершенно другая предыстория — карьера в шпионском бизнесе. Полагаю, старым разведчикам свойственно говорить без обиняков. Но я прошел переподготовку, провел четыре с половиной года на посту президента университета и возглавлял преподавательский коллектив. И, как убедились в последние годы многие президенты университетов, в таком руководстве возможны два пути — “будь любезным или проваливай”. Мир, в котором мы живем, устроен иначе, гораздо сложнее, чем мир двадцати— или тридцатилетней давности. Все мы сталкиваемся с многочисленными общими проблемами и испытаниями, которые следует решать сообща с другими странами, в том числе и Россией. Одной холодной
