войны вполне достаточно».
Аналитик и политолог Дмитрий Тренин назвал мюнхенскую речь Путина началом нового этапа в его мышлении. Если первым этапом было «сближение с Европой и США», то вторым, после войны в Ираке, — «политика неприсоединения, но нежелание идти на конфронтацию с Западом», а третьим, послемюнхенским, — «вынужденное партнерство». Тренин писал: «Путин изложил условия, на которых он рассчитывал принудить Америку и Европу к партнерству с Россией: принимайте нас такими, какие мы есть, относитесь к нам как к равным, налаживайте сотрудничество на основе взаимных интересов»8. В конце Тренин писал, что «вынужденное партнерство» так и не состоялось, поскольку в 2008 и в начале 2009 гг. Россия начала движение в сторону усиления изоляции от своих предполагаемых партнеров.
Но в 2007 г., в первые месяцы после мюнхенского выступления, президент Путин предпринял последнюю попытку достичь договоренностей с американцами по проблеме ПРО. Вероятно, он надеялся, что его речь шокирует их и склонит к сотрудничеству. Стороны подошли к соглашению почти вплотную, и на этот раз виновниками провала в равной мере были и американцы, и Путин.
Угроза со стороны Ирана… или России
С начала пребывания на президентском посту Джордж Буш настаивал на том, что национальная система противоракетной обороны (НПРО) предназначена для защиты территории США от нападения «ненадежных государств» — таких как Иран и Северная Корея. Несмотря на то, что возможности для подобного нападения у них пока отсутствовали, в этих странах, по-видимому, создавались системы средней и большой дальности, которые когда-нибудь могли достичь Америки. Было определено, что траектория движения иранских ракет должна проходить над Восточной Европой. Поэтому европейскому компоненту системы НПРО требовалась радиолокационная станция на территории Чешской Республики (чтобы отслеживать ракеты на начальных стадиях полета) и база ракет-перехватчиков в Польше (чтобы сбивать их).
«С самого начала, — вспоминает советник Путина по вопросам внешней политики Сергей Приходько, — эти планы были для нас неприемлемы»10. Российская сторона отвергала эту идею по нескольким причинам: у Ирана еще не было ракет большой дальности, на которые была ориентирована система НПРО, и не предполагалось, что они появятся в ближайшие годы, а даже если бы появились, Польша и Чешская Республика — не лучшие места для их перехвата. И самое главное, благодаря чешской РЛС появлялась возможность вести наблюдение за российскими базами, а ракеты в Польше нейтрализовали бы действие российского сдерживающего ядерного фактора.
Ранее Россия подвергала эти планы критике, однако не предлагала конструктивной альтернативы. Но в июне 2007 г. Путин прибыл на саммит «Большой восьмерки» в немецкий курортный город Хайлигендамм с собственными планами. Помимо основных мероприятий саммита, у Путина была намечена двусторонняя встреча с президентом Бушем, к которой Путин подготовился так основательно, что застиг американцев врасплох. За неделю до встречи он консультировался с военными экспертами, а накануне ночью у себя в комнате готовил схемы траектории ракет и другие материалы. Разложив их перед Бушем, Путин во всех подробностях объяснил, почему американские планы ошибочны. По словам присутствовавшего на встрече помощника, Путин «представил целую диссертацию», объясняя, где должны находиться радары, почему советники ввели Буша в заблуждение насчет Ирана и Северной Кореи и почему Россия чувствует в происходящем угрозу10.
Говорят, Буш посмотрел на него и сказал:
— Так, я вижу, для вас это на самом деле серьезный вопрос. Никто не говорил мне, что вы относитесь к нему так серьезно.
— Да мы ночей не спим, думая о нем! — ответил Путин.
— Ну что ж, на правах вашего друга, — продолжал Буш, — обещаю, что мы изучим ваше заявление.
Но у Путина имелось новое конкретное предложение, призванное одновременно доказать, что американцы блефуют, уверяя, что их система ориентирована на Иран, а не на Россию.
— Послушайте, — сказал Путин, — вчера я беседовал с президентом Азербайджана. Там у нас есть радиолокационная станция в Габале. Я готов предложить ее вам. Станция находится ближе к Ирану. Система могла бы стать объединенной. С РЛС в Азербайджане радары в Чешской Республике вам не понадобятся.
Путин припас не только кнут, но и пряник. Всего за несколько дней до саммита он туманно намекнул: если американцы развернут базу перехватчиков в Восточной Европе, Россия будет вынуждена в ответ изменить наведение российских ракет и направить их на европейские цели. Теперь же он обещал отказаться от этой угрозы, если американцы пересмотрят свои планы: «Это даст нам возможность не менять свою позицию и наведение ракет. Не понадобится ни развертывание ракетного ударного комплекса в непосредственной близости от наших европейских границ, ни развертывание ударного ракетного комплекса США в космосе».
Упустить такую возможность американцы не могли: впервые за все время Путин предлагал не препятствовать системе ПРО на условиях, согласно которым в ее работе должна принимать участие и Россия. Буш пообещал обсудить этот вопрос со своими военными советниками.
В том же месяце, почувствовав благосклонность Буша, Путин внес новое предложение. 1 июля он прилетел в Кеннебанкпорт в штате Мэн для неофициальной беседы в поместье семьи Буша «Уокерс- Пойнт», на небольшом полуострове, выдающемся в Атлантический океан. Путин прокатился на быстроходном катере вместе с Джорджем Бушем и его отцом. На стол были поданы омары и рыба-меч. С обеих сторон присутствовали министры иностранных дел и советники по вопросам национальной безопасности: Кондолиза Райс, Стивен Хэдли, Сергей Лавров и Сергей Приходько. «Обстановка была на редкость непринужденная, — говорит Райс. — Никогда не забуду, как мы сидели в прелестной гостиной с мебелью, обитой ситцем, а фоном служил вид океана»11.
На следующий день они отправились рыбачить, и Путин выступил с новой инициативой. Он не просто предложил РЛС в Габале, но и обещал модернизировать ее. Кроме того, российская сторона собиралась предоставить новехонький радар в Армавире, на юге России. Им также можно было пользоваться. Вместе они образовали бы совместную систему раннего обнаружения для общей ПРО, в работе которой участвовали бы не только США и Россия, но и НАТО. У Совета «Россия — НАТО» появлялось конкретное дело. Путин предложил создать в Москве Центр обмена информацией, а второй, подобный ему, разместить в Брюсселе. «Получится автономная система, работающая в реальном времени, — продолжал Путин. — Мы считаем, что в этом случае размещать новые базы в Европе уже не понадобится — я имею в виду базы в Чешской Республике и Польше».
Насчет последнего пункта Буш сомневался, но в остальном предложение Путина показалось ему разумным, особенно потому, что Путин выдвинул его в контексте совершенно нового стратегического альянса. Как вспоминал позднее Сергей Лавров, «Путин подчеркивал, что если мы сможем осуществить эту совместную работу, то при всех намерениях и целях она сделает нас союзниками. Это предложение было вызвано желанием создать абсолютно новые отношения между нами».
Переговоры завершились, оба лидера собирались выйти к представителям прессы. Стивен Хэдли на минуту отвел президента Буша в сторону.
— Это было потрясающее заявление, такого мы и ждали от Путина. Как думаете, он готов повторить его публично?
— Не знаю, давайте спросим его, — отозвался Буш. Он обратился к российскому лидеру, высказав мысль, что прогрессу между двумя странами наверняка помогут сказанные в приватной обстановке слова, повторенные публично, на камеру12.
Путин охотно согласился.
— Такое сотрудничество, — сказал он представителям прессы, — привнесло бы значительные
