— Можно садиться, — объявил секретарь раскатисто.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Саммерс соизволил взглянуть на собравшихся, да так, словно все эти люди вломились к нему в личный кабинет, чтобы украдкой подсмотреть труды великого писателя.
Саммерс глянул на стоящие напротив него два длинных стола. Фернандес сидел за тем, что слева, Пэриш — за тем, что справа.
— А где обвиняемый? — грозно рыкнул судья.
— В пути, — испуганно шепнул секретарь, словно Боб Крэтчит мистеру Скруджу.[22] — Перевозка из тюрьмы «Дон» запаздывает.
Саммерс демонстративно громко хмыкнул и опять окинул взглядом переполненный зал заседаний.
— Леди и джентльмены, представители прессы и все присутствующие. Как видите, мы все здесь готовы к работе. Однако наше правительство не обеспечивает нас всем необходимым для отправления правосудия. Если бы я так управлял своим судном, когда служил на флоте, поверьте, мне бы это даром не прошло.
Он вновь посмотрел на Пэриш.
«Ну вот, начинается», — вздохнула она тихо.
— Мисс Пэриш, внимательно изучив материалы, касающиеся вашего запроса об освобождении под залог, равно как и ответ на это мистера Фернандеса, я не обнаружил там подписи подателя сего — мистера Брэйса.
Нэнси Пэриш встала.
— Да, ваша честь. Я прошу суд в качестве небольшого исключения позволить ему поставить свою подпись, как только его доставят сюда.
Саммерс решил устроить небольшую показуху перед прессой. На самом деле это была стандартная процедура в тех случаях, когда подобные заявления готовились в максимально сжатые сроки.
— Что ж, хорошо, — ответил Саммерс.
Пэриш села. Рано или поздно Саммерс выберет себе кого-то из них в качестве козла отпущения. Трюк состоял в том, чтобы этим «кем-то» оказался не ты.
Судья снова начал что-то писать. На столе секретаря зазвонил телефон. Схватив трубку, тот заговорил приглушенным голосом, всесильнее морща лоб.
— Он будет здесь через пять минут, — вновь полушепотом произнес секретарь суда.
— Подождем. Свистать всех наверх! — откликнулся Саммерс, не отрываясь от тетради.
Пэриш рисовала карикатурку одетого в морскую форму Саммерса, который бил сидящего под ним секретаря по башке здоровенным игрушечным молотком судьи. Рисунок получался не очень, и она никак не могла придумать к нему подпись.
Нэнси Пэриш окинула взглядом репортеров. Кроме традиционной четверки журналистов из газет, пишущих о крупных судебных процессах, там были репортеры всех основных телеканалов и радиостанций. Пэриш легко отыскала среди них своего приятеля Овотве Аманкву — единственное во всем первом ряду темное лицо.
Она познакомилась с Аманквой несколько лет назад на хоккее. Они часто выручали друг друга по работе. Аманква звонил, когда ему что-то было нужно для своей статьи — нечто «закулисное» о «злом» судье или прокуроре. Пэриш обращалась к Аманкве, если что-то по разным причинам оказывалось для нее недоступно.
Аманква улыбнулся. Закатив глаза, он пожал плечами, словно говоря: «Ну что ж, удачи тебе с Саммерсом».
Наконец раздался громкий стук. Вновь открылась дубовая дверь, и в сопровождении двух охранников вошел Кевин Брэйс.
В переполненном зале послышался всеобщий вздох. Брэйс был все в том же большеразмерном оранжевом комбинезоне, правда, теперь испачканном. Руки в наручниках за спиной, волосы казались еще более сальными, чем прежде, борода — еще более неопрятной. С опущенной головой и безжизненным взором он вошел в зал, шаркая ногами как старик.
Охранник полез за ключами, и Брэйс послушно повернулся к нему спиной, ожидая, пока тот снимет наручники. Он стал похож на заключенного, смирившегося с пожизненным сроком.
У Пэриш заныло сердце. С таким количеством неопровержимых улик вся ее надежда была на самого Кевина Брэйса, на его безупречную репутацию. Нэнси всегда тщательно работала над подготовкой своих клиентов для появления в зале суда. Она знала: если присяжные увидят его в таком виде, ему дадут максимальный срок.
Пэриш поспешно поднялась в надежде переключить внимание со своего клиента.
— Вы позволите, ваша честь? — Она показала на лежащие перед ней бумаги.
— Поторопитесь, — вальяжно махнул рукой Саммерс.
С опущенными глазами Пэриш подошла к Брэйсу.
Тот стоял в неуклюжей позе. Она будто невзначай положила руку ему на плечо, как всегда делала в зале суда, давая всем понять, что не боится клиента. Он наклонился так, чтобы она могла говорить ему на ухо.
— Это страничка с письменным заявлением. Там лишь сказано, кто вы и что вы согласны с правилами освобождения под залог. Взгляните на него и подпишите.
Он кивнул, и она протянула ему свою ручку, новенькую «бик». Взглянув на заявление, Брэйс перевернул листок и начал что-то писать на чистой обратной стороне. Она прочла короткую запись вверх ногами.
— Вы уверены, мистер Брэйс? — спросила она.
— Защита, — рявкнул Саммерс, — с меня хватит задержек на сегодняшнее утро!
— Да, ваша честь, — ответила Нэнси, поворачиваясь к судье. Затем, резко обернувшись, вновь посмотрела на Брэйса. Он протянул ей ее ручку. — Это ваше указание, мистер Брэйс? — уточнила она.
Он вновь кивнул и сел.
— Хорошо, — вздохнула Пэриш.
Собрав бумаги, она направилась к своему столу. Если вынужден сообщить суду о чем-то нехорошем, делай это быстро, не затягивай. Коротко и мило. Или — в случае с Саммерсом — коротко и скорбно.
— Ваша честь, защита согласна с содержанием мистера Брэйса под арестом, — быстро объявила Пэриш и заняла свое место.
В зале, где и без того царило безмолвие, наступила оглушительная тишина. Саммерс решил сделать повторный заход.
— Защита согласна? — переспросил он.
— Да, сэр. Таковы имеющиеся у меня инструкции.
Она украдкой взглянула на Фернандеса. Тот был ошарашен. Целых двое суток он тщательно готовился к слушанию, прилагая все усилия для того, чтобы оставить Брэйса в тюрьме, и вдруг Пэриш признает себя побежденной. Он выигрывает без боя.
Саммерс чуть не лопнул от злости.
— А что ваш клиент? — рявкнул он.
Пэриш встала.
— Мистер Брэйс согласен с содержанием под стражей, ваша честь, — вновь, уже медленно, произнесла Нэнси. — Нет необходимости в продолжении слушания этого дела.
— Мне никогда не приходилось… — Краска прилила к лицу Саммерса, он повернулся к Фернандесу. — Что на это скажет обвинение?
Фернандес поднялся. У него по-прежнему был несколько ошалелый вид.
— Ваша честь, мнение обвинения таково: мистер Брэйс должен до суда содержаться под стражей. Поскольку он изменил свое решение и не желает продолжения слушания по вопросу освобождения под залог, так тому и быть. — Он вновь занял свое место.
Ожидая, что тот скажет больше, Саммерс гневно посмотрел на Фернандеса, однако тому сказать было явно нечего.
