— Уверен, вы не возражаете, мисс Пэриш? — спросил Саммерс.
Она словно прочла его мысли: «Боже, Нэнси, неужели ты не предупреждала своего клиента? Не говорила ему заткнуться?»
«Конечно, говорила, — едва не выкрикнула она. — Раз сто, не меньше. И он не сказал мне ни слова. А в каталажке — как и все они — взял да что-то болтанул!»
Она медленно поднялась.
— Не возражаю, ваша честь. — В висках пульсировало. Дьявол, что же такого мог сказать Брэйс? Что там у Фернандеса? Она улыбнулась судье Саммерсу. — Защита готова продолжать.
Глава 45
— Первым свидетелем обвинения будет мистер Гурдиал Сингх, — не спеша, уверенным тоном объявил Альберт Фернандес, выдвигаясь на подиум возле своего стола.
Некоторые обвинители считали, что на предварительном лучше начинать со свидетелей из полиции — подготовить почву путем описания места преступления, выслушав показания криминалистов. Но Фернандесу нравилось «рассказывать историю» по порядку — простым англосаксонским языком, даже невзирая на то что это вызывало раздражение у кучки полицейских, которым приходилось целый день слоняться в ожидании, что их вызовут в зал суда. И он начал с Сингха.
К тому же Сингх относился к разряду самых любимых обвинением свидетелей. Разумеется, он не состоял на учете в полиции, был законопослушным гражданином и не имел оснований говорить ничего, кроме правды. И, самое главное, просто не мог не понравиться присяжным. Одним словом, идеальный первый свидетель.
— Мистер Гурдиал Сингх! — объявил, открыв дверь в холл, стоявший при входе в зал дежурный офицер полиции. Через секунду появился мистер Сингх. В этот жаркий день он был одет в белую сорочку с галстуком, серые фланелевые брюки и ботинки на толстой подошве. У него на руке висел плащ, и, войдя в зал, он тут же стал озираться в поисках места, куда бы его положить. Такая незначительная деталь неожиданно привела Сингха в замешательство.
«Если бы это случилось в присутствии присяжных, — подумал Фернандес, — в их глазах он сразу предстал бы старым растерянным человеком. А первые впечатления — Фернандес знал это наверняка — процентов на семьдесят составляют общее впечатление присяжных о человеке».
Фернандеса всегда поражало, как какая-то мелочь может полностью изменить отношение к человеку. Кредит доверия — штука зыбкая. «Хорошо, что это всего лишь предварительное», — подумал он, делая на полях тетради пометку — обязательно провести Сингха перед заседанием суда по залу, чтобы дать возможность привыкнуть к обстановке, а также позаботиться о том, чтобы перед дачей показаний кто- нибудь взял у него плащ.
Не успел Фернандес обратиться к Сингху, как встрял Саммерс.
— Доброе утро, мистер Сингх, — нараспев протянул он со своей трибуны.
— Здравствуйте, ваша честь, — отозвался Сингх, приветствуя его поднятой с плащом рукой.
— Секретарь сейчас у вас это возьмет. А вы просто проходите и садитесь вот здесь, рядышком со мной. — Саммерс слегка похлопал рукой по деревянному ограждению сбоку от него.
Подхватившись с места, секретарь бросился к Сингху, чтобы забрать плащ.
— Доброе утро, мистер Сингх, — обратился к нему Фернандес, после того как тот, поднявшись на трибуну, был приведен к присяге.
— Доброе утро, мистер Фернандес.
— Мистер Сингх, насколько мне известно, вы родились в Индии в 1933 году. Вы инженер-строитель, проработали около сорока лет инженером путей сообщения в Индии и к пенсии дослужились до должности начальника инженерной службы северного региона «Индийских железных дорог».
— Если быть точным, то я проработал сорок два года, — поправил мистер Сингх.
Фернандес улыбнулся. Он умышленно сказал «сорок» в расчете на то, что Сингх его поправит. На суде подобные мелочи дадут присяжным понять, что Сингх — весьма дотошный человек.
— Вы гражданин Канады? — спросил Фернандес. При допросе главных свидетелей следовало постоянно иметь в виду, что ни судья, ни присяжные ничего о них не знают. Следовало начинать все с самого начала и выказывать необычайный интерес к истории, уже услышанной по меньшей мере десяток раз.
— Совершенно определенно, — ответил мистер Сингх. — Как и моя жена Бимал, и три наши дочери. С того самого дня, как только у нас появилась такая возможность, а точнее — три года спустя после нашего переезда.
В течение десяти минут Фернандес задавал Сингху не относящиеся к делу вопросы: о его многолетней работе инженером в Индии, о решении перевезти семью в Канаду и о работе разносчиком газет последние четыре с половиной года.
— Человек должен быть чем-то занят, — философски заметил Сингх.
Фернандес взглянул на Саммерса. После этих слов он заметил, что судья начал проникаться к Сингху симпатией, что должно произойти на грядущем суде и с присяжными.
Сингх рассказал, как несколько лет назад познакомился с Брэйсом, об их ежедневных коротких задушевных беседах ранним утром. Постепенно дело дошло до рокового утра 17 декабря. Сингх красочно описал, как, подойдя к двери, никого там не обнаружил, услышал стон, и затем увидел вышедшего к нему с окровавленными руками Брэйса.
— Сказал ли вам что-нибудь мистер Брэйс в тот момент? — Фернандес постарался, чтобы вопрос не прозвучал наводящим.
— «Я убил ее, мистер Сингх, я убил ее».
— Именно эти слова?
— Да, — кивнул мистер Сингх, — насколько я мог расслышать.
Фернандес на мгновение застыл. Тут появилась новая каверза. Он попытался все мысленно просчитать. Интересовался ли кто-нибудь, насколько громко произнес это Брэйс? Видимо, нет. А какую- нибудь роль это играло? Фернандес должен был принять стратегическое решение, и у него была всего одна секунда. Стоит ли сейчас заострять на этом внимание?
«Будет достаточно времени поинтересоваться об этом у Сингха позже», — решил он. Сейчас он не хотел сбиваться с ритма.
— И куда вы потом направились? — спросил он.
— Прямо внутрь.
Далее все прошло замечательно. Фернандес подвел Сингха к описанию того, как он проследовал за Брэйсом в его квартиру: сначала — на кухню, затем — в главную спальню с ванной комнатой, потом — во вторую спальню, и, наконец, в отдельную ванную, со входом из прихожей, где обнаружил в ванне тело и удостоверился, что Торн была «определенно мертва». Потом последовал звонок в «службу полиции», офицер Кенникот ворвался на кухню, поскользнулся и выронил пистолет, в то время как Сингх и Брэйс пили чай. Кенникоту тоже предложили чашку чая.
«На чае, — решил Фернандес, — самое время закончить».
Саммерс посмотрел на Сингха и улыбнулся. Именно этого Фернандес добивался. Правило номер один: заставь судью (или присяжных) полюбить твоего свидетеля. На суде все как в жизни. Люди более снисходительны к тем, к кому испытывают симпатию. Фернандес хотел, чтобы во время судебного заседания Сингх показался присяжным «любимым дядюшкой» и лишние вопросы со стороны Пэриш вызвали бы у них раздражение.
Фернандес сел и взглянул на Пэриш: «Интересно, что она предпримет с Сингхом?»
— Вопросы, мисс Пэриш? — спросил Саммерс.
Фернандесу показалось, что он слегка подмигнул ей, и от этого ему стало немного не по себе. Такой же взгляд у него был на совещании с ними в феврале. Куда же он клонил?
— Мистер Сингх, — начала Пэриш, медленно поднимаясь и выгадывая время, чтобы продумать свои
