Но это будущее. Сейчас стоит хорошо продумать, как вести дела ближайших дней. Две заботы приближались неукоснительно. Первая – полки ярла Сигтюргга уже завтра утром должны быть под стенами Дома Синего Ворона. Второе – и тоже завтра утром, в Норвегии выборы нового конунга. А Гунналуг слишком сильно увяз в этом деле, чтобы оставаться в стороне. Хотя поехать в соседнюю Норвегию на выборы он в любом случае не сможет из-за сторонников Дома Еталандов. А что касается помощи Торольфу, то здесь даже говорить не о чем. Нечем Гунналугу помочь дальнему родственнику. Нет сил, которыми можно помочь. Только былой славой, но этого мало. Ансгар не пожелал уступить, когда Гунналуг был в силе, неужели он отступит еще до того, как эта сила сокрушит его? Не отступит. Он будет отвечать ударом на удар. И станет конунгом обязательно, потому что ударов он получать, как окажется, не будет. Но при этом, если Торольф с треском провалится, что вполне вероятно, то обвинения прозвучат и в сторону Гунналуга. Причем обвинения будут выдвигаться как со стороны тех, кто поддерживает Торольфа, так и со стороны тех, кто поддерживает Ансгара. А война с норвежским конунгом в то время, когда идет война со сторонниками Дома Еталандов для Дома Синего Ворона непосильна.
Но если невозможно помочь Торольфу Одноглазому, то конунгом он, скорее всего, не станет. С помощью русов молодой конунг Ансгар просто растопчет войска Торольфа, уже понесшие большие потери от тех же русов. И что это значит? Это значит, что в положении, когда к Дому Синего Ворона подошла война, подошла серьезной угрозой, Гунналуг, не продумав все ходы и последствия своего сотрудничества с Одноглазым, навлекает на Дом еще одну угрозу со стороны Ансгара. Скорее всего, без противодействия колдуна Ансгар станет конунгом. И даже без всяких «скорее всего» станет. В этом можно уже нисколько не сомневаться. Он уже стал им, когда привез в Норвегию свой символ власти. Тем более и затея с подкопом провалилась. И новый конунг в несколько часов разделается с Торольфом. А потом… А потом двинет свои полки в помощь ярлу Сигтюрггу, с которым дружил еще покойный Кьотви, и тогда Дом Синего Ворона попадет в сложнейшее положение.
Это будет трагедия. Сигтюргг усилится значительно. Одновременно и сам Ансгар решит свои вопросы о спорных с Домом Синего Ворона землях. А сам Дом Синего Ворона против объединенного войска может и вообще не устоять, несмотря на прибытие нескольких драккаров в подкрепление, и будет сдавать поместье за поместьем, пока не останется ни одной стены, за которой можно будет укрыться. Воинские ресурсы Ансгара в случае утверждения конунгом вырастут до размеров всей страны. Значит, этого допустить нельзя. Но невозможно и Торольфу помочь. А дело с подкопом под Дом Конунга провалилось окончательно, и сомневаться в этом, опираясь на теорию множественной вероятности будущего, бессмысленно. Если с юным конунгом дварфы, надежд нет никаких. На эту теорию опираться можно только тогда, когда разговор идет об отдаленном будущем. А здесь промежуток времени ничтожно мал, и вариантов разыгрываться может очень мало. Какой выход из этого положения?
Выход должен быть из любого положения. В каком случае Ансгар не сможет выступить в помощь Сигтюрггу? Только если он не станет конунгом, а он им, скорее всего, станет. Или при другом варианте, невзирая на всю его невероятность, если он будет рассматривать Дом Синего Ворона как своего союзника. А такой момент может наступить, если Гунналуг продемонстрирует мудрость вместо могущества. То есть если Гунналуг откажется от поддержки Торольфа и откровенно поддержит Ансгара. Пусть даже не откровенно, но просто поддержит. Ансгар молод, слегка романтичен и не слишком жесток в отстаивании своих интересов. Он, как и его отец, презирает предательство. И если Гунналуг сможет завоевать в короткий срок его благорасположение, то Ансгар посчитает предательством поддержку Сигтюргга. Это все так. Но как завоевать благорасположение ближайшего соседа? Вариант есть единственный. Только предательством Торольфа!
А нужен ли по большому счету Торольф Гунналугу и Дому Синего Ворона? Седьмую скрижаль уже добыть невозможно. Даже имея на руках дощечку из мешка уродца Извечи, все равно невозможно обратить ее в книгу, не имея магических сил. Чтобы только попробовать снять печати Хозяина, силы нужны неимоверные. Хозяин сам – порождение седьмой скрижали. И даст ли книга возможность победить его? Ее то есть… В этом Гунналуг сильно сомневался. А тогда какой толк в заколдованной дощечке? И уж кто-кто, а Торольф обрести силы колдуну не поможет, он может помочь только потерять их, но терять уже нечего.
А нужен ли Одноглазый Дому Синего Ворона? – вторично задал себе вопрос колдун. Пусть это отдаленный родственник. Но он в трудную для Дома минуту свои вопросы решает, а не бросается поддерживать Дом. Значит, и самого Торольфа поддерживать не следует. И можно смело ехать или плыть к Ансгару и сообщить ему, что под его дом ведут подкоп. Да это и не будет предательством, поскольку Ансгар сам уже, скорее всего, знает о подкопе. Знает от своих друзей дварфов. Просто следует сделать вид, что открываешь страшную тайну, которая стала тебе известна по воле случая или, еще лучше, по твоим магическим изысканиям, и все… Иначе Ансгар обязательно объединится с Сигтюрггом. Может быть, они уже и договорились об этом там, на берегу фьорда.
Объединенное войско станет очень сильным, потому что Ансгар, после прихода к власти, по одному своему слову получит в распоряжение и войска других ярлов Норвегии. А вместе с войсками Сигтюргга это будет такая сила, которой никто в Скандинавии противостоять не сможет. Вот этого допустить никак нельзя. И плевать на Одноглазого… С Ансгаром следует как можно быстрее наладить добрососедские отношения. Очень добрые отношения, обязывающие Ансгара хорошо думать о соседях и даже заботиться о них.
И еще. О потере Гунналугом сил знали старая колдунья и Торольф. Старая колдунья уже никому не скажет. Хорошо было бы, чтобы и Торольф никому не сказал. Но заставить его замолчать сможет только Ансгар. И пусть заставит.
И другое еще… Очень важное другое…
Вместе с Ансгаром славяне-русы. И там сотник Овсень, его жена Всеведа и их дочь Заряна – Хозяин или Хозяйка, Гунналуг не знал, как правильно в данном случае говорить, но предпочитал говорить так, как привык, как когда-то объясняли ему учителя. Если Заряна обозлится на Гунналуга, он уже не только магических сил лишится, он лишится жизни. А если он будет вместе с Ансгаром, то ситуация может рассматриваться совсем иначе. Тогда Гунналуг уже не будет откровенным врагом, которым он был совсем недавно.
Гунналуг размышлял, повторялся, по нескольку раз, круг за кругом, проверял все варианты, но выход из положения во всех виделся только один.
Нет, с Ансгаром Гунналуг просто вынужден подружиться. И сделать это нужно как можно быстрее. Просто немедленно!
Приняв такое решение, Гунналуг перевел дыхание и почувствовал себя гораздо лучше. Ему уже даже жить хотелось. Он еще раз посмотрел на стражника, молча ждущего дальнейших приказаний. Стражник не видит в нем изменений. Для стражника он прежний всесильный Гунналуг. И таким же он, наверное, покажется Ансгару…
– Ушедших стражников не видно?
– Не видно, ярл…
– Оседлай мне коня… Я сам посмотрю, куда они делись и что там произошло. А потом поеду в Дом… Смотри здесь за порядком… Если стража вернется без меня, разрешаю устроить им нагоняй. Можешь забрать себе весь ужин в наказание за задержку.
Гунналуг за всю свою жизнь ни разу коня себе сам не седлал и не очень понимал, как это делается.
Но, уже сев в седло, вспомнил еще об одном деле.
– Старую колдунью… Отнеси ее в подвал и забрось в любую камеру. Потом полей водой пол в ее комнате, чтобы там крови не оставалось… Это сразу сделай. Кровь смывается только холодной водой, и только тогда, когда она свежая. Попроси пока кузнеца Торкеля присмотреть за воротами. Не захочет, скажи, я приказал…
Колдун тронул коня пятками и опять на мгновение натянул повод. Он впервые за последние годы забыл о своих шести скрижалях. Куда бы он ни ехал, скрижали всегда возил с собой. Но сейчас не взял. Что-то мешало ему сделать это. Какое-то ощущение, которое он сам охарактеризовать не мог. И он отпустил повод. Конь, выехав за ворота, сразу пошел легкой рысью, и его пришлось даже чуть-чуть придержать. Гунналуг не любил, когда его трясло…
