ответил он. – Была – и боярская, и княжеская! Но теперь нет. Всю, что скупил у ханов, еще зимой быстро-быстро продал! Говорят, - приблизив лицо, доверительно шепнул он, - скоро ее будет много, очень много! Значит, та, что у меня был, совсем бы упал в цене! Ты – сын купца, я купец. Друг друга понимаем, да? Зачем мне тогда будет терпеть убытки?
Славко поправил колпак на голове и поехал дальше.
Из слов торговца он понял, что, судя по всему, Белдузу с молодыми ханами удалось взять верх над стариками, и теперь уже все здесь окончательно поверили, что Русь не пойдет на Степь.
Это была единственная хорошая новость за все двенадцать… нет – уже четырнадцать дней…
К матушке же, проехав столько верст, он не приблизился ни на шаг.
Да и много ли он знал о ней?
Звать – Любава. Красивая. Светлая, стройная. Из Осиновки, что почти на границе Переяславльского княжества с Черниговским.
Вот и все!
Русские люди, внимательно выслушивая его, всем сердцем желали помочь, но ничего о такой не знали…
- Не ведаем…
- Не слыхали… - одинаково отвечали они, и сами в свой черед спрашивали, откуда он, из каких земель.
Смоленские, черниговские, киевские, вздыхая, отходили в сторону. Свои же, переяславльские, оживлялись, спрашивали, что там новенького на родной земле и слезно молили передать поклон своим родным, с просьбой поминать их в святых церквах, пока как живущих…
Славко, видя, в каких условиях томятся в рабстве его земляки, которых половцы звали кош-чи – «пленник» и чага – «рабыня», какие они грязные, оборванные, измученные непосильной работой, высохшие, сокрушенно качал головой. Кощеи, и впрямь, настоящие кощеи, чуть не плакал он, глядя на них. И… тоже ничем не мог помочь им. Сказал бы, по секрету, как тот половецкий торговец, что близок конец их мучениям, да только – тс-сс! – это была не его тайна…
Наконец, когда надежд уже совсем не оставалось, и сопровождавший его половец все чаще недвусмысленно показывал ему свою веревочку с оставшимися узелками, один из стариков вдруг сказал:
- Любава, говоришь? Голубоглазая? Из Осиновки? Не той ли, что в лесах Черниговского княжества, близ большой дороги лежит?
- Да-да! – впился в него умоляющими глазами Славко. – Правда, это - в Переяславльском. Но на границе! Тоже в лесах и у дороги! Речка там у нас еще есть…
- Правильно, речка… Только глаза у нее не светлые, а темные. Но может, то они просто потемнели от горя? Здесь это у нас быстро бывает…
- Еще бы не потемнеть, вон как вы тут живете! – вздохнул Славко. - Да и тосковала она наверняка обо мне…
- Ну, коли так, то, кажется, знаю такую…
Старик сказал, в какую сторону и куда надо ехать Славке. К счастью, это было недалеко, за день можно обернуться туда и еще успеть в срок возвратиться к главному хану…
Славко так и сказал охраннику и, даже не спрашивая его согласия, с места помчался так, как еще ни разу не ездил по Степи…
Половец, выслушав Славку, как это и подобает настоящей тени, лишь молча развернул своего коня и скользнул за ним следом.
6
Женщина, не добегая до него, внезапно остановилась…
До места они доскакали, когда уже начался закат.
Натрудившееся за день красное солнце тяжело садилось за плоский, напоминавший Славке
