держаться как можно независимей с мужем Нины, кивнул Стас и похлопал себя по карманам: - Паспорт, прописка, виза – все в порядке!
- Не сомневаюсь! Отдыхай на здоровье! – с улыбкой кивнул ему старшина, и лицо его сделалось строгим: - Ну, а если кто вдруг угрожать или обижать станет, сразу же обращайся. Вот моя визитка!
Старшина протянул Стасу визитку и уехал.
У отца Михаила тоже не нашлось времени для долгого разговора со Стасом, который по давней привычке назвал его отцом Максимом, но тут же извинившись, поправился. Батюшка и бровью не повел – судя по всему, он давно успел привыкнуть к своему новому имени и только благословил его, сказав, что ждет на ближайшей же службе.
Стас с Леной немного походили по церковному двору, вышли в калитку – ворота были уже закрыты - и, не сговариваясь, направились по дороге, ведущей к кладбищу…
Стрекотали кузнечики, пели птицы, никто не мешал разговорам ни о чем и обо всем… И только визитка так и колола пальцы. Стас тайком от Лены взглянул на нее и прочитал фамилию: старшина милиции Михаил Зацепин. Все ясно – значит, и Нинка теперь Зацепина… И хоть со времени их последней встречи он всего лишь раз-другой вспомнил о ней, и то, когда встречал чем-то похожую на нее девушку, ему почему-то вдруг стало больно. Он даже сам не понял, почему. Ведь у него не было с ней ничего. Нина любила тогда совсем не его, а Ника, причем так, что едва руки на себя не наложила, точнее, наложила, но отец Тихон ее отмолил. Это он точно, со слов отца, знает. В последнее время он и вовсе о ней не вспоминал. А тут сразу: коляска, старшина и эта визитка… Нет, надо было раз и навсегда заканчивать с этим! И тогда Стас смял в кулаке визитку и незаметно бросил в кусты… Боль сразу прошла. Будто ее и не было.
«Вот и все… - усмехнулся он про себя, вдруг отчетливо понимая, что целых четыре года тлевшее в нем чувство первой любви окончательно покинуло его только сейчас. – Вот и все!»
По главной улице Покровки промчалась темная машина Молчацкого. За ней осторожно - другая. Тоже красивая иномарка синего цвета. Она явно преследовала ее, стараясь остаться незамеченной.
- Странно! – кивнула на нее Лена. – У нас такой никогда не было.
- А мне другое показалось странным, – задумчиво проговорил Стас. - Вроде как Ник за рулем был…
- Никита? В Покровке?! Не может быть! – убежденно ответила Лена и пояснила: - Его отец, Игорь Игоревич, говорят, вел какое-то очень денежное дело с хозяином здешних коттеджей, Соколовым. Сначала все шло как нельзя хорошо. Но потом они так разругались, что чуть было не перестреляли друг друга, и теперь Игорь Игоревич скрывается от него.
- Ну, значит, мне показалось… - легко согласился Стас, и они продолжили путь, почему-то впервые слегка стесняясь друг друга…
2
- И зачем он сюда поехал? – с болью в голосе произнесла женщина.
На кладбище стояла, как это всегда бывает в таких местах, торжественная, задумчивая тишина, лишь изредка нарушаемая вскриками ворон, перелетавших с ветки на ветку больших раскидистых вязов.
Лена со Стасом шли по аллеям, которые вплотную соприкасались с могилками. Одни из них были ухоженными и с оградками, другие уже провалились от старости и забвения, зияя темными мрачными дырами. Кресты сменяли пятиконечные звезды на пирамидках, и снова – кресты, кресты, кресты…
Было как-то неловко ступать ногами по земле, под которой покоились останки тех, что когда-то жили, дышали, болели, мокли под дождем, радовались солнцу и… тоже ходили по этому кладбищу…
- Здесь похоронен бывший директор совхоза. Там моя первая учительница, - перечисляла Лена. – А тут наши бабушка с дедушкой! – Она низко поклонилась двум белым крестам за ажурной оградкой, и не без гордости сказала: - Они святые – потому что до самой смерти за наш храм пострадали. Им и икона есть. Собор исповедников и новомучеников Российских называется. Только там ликов их не разглядеть… Вот тут, - показала она на высокий узкий крест – дед Капитон – это он красивый иконостас для храма вырезал. Сделал, принес и в тот же день умер. Отец Михаил так и сказал: к Богу пошел…
Стас слушал Лену, сопровождая каждое ее слово внимательным, запоминающим взглядом. Страх смерти, панически мучивший его почти с первых сознательных лет жизни, благодаря отцу Тихону исчез раз и навсегда. На смену ему пришел другой страх, вернее, не страх, а ответственность перед Вечностью, какой для него будет она. Ничего нового он не придумывал. Просто старался хоть изредка ходить в храм и жить - по
