Испании против Боливара в Испанской Америке, а потом отличился здесь, сражаясь с карлистамн.
— Его книгу опубликовали в Англии в тысяча восемьсот тридцать третьем году, — пояснил Рамон, — но он работал на испанскую Корону…
— Ему поручили проинспектировать Пуэрто-Рико, — вмешался Иносенте.
— И обратить особое внимание на сельское хозяйство, — добавил Рамон.
— Мы прочитали испанское издание тысяча восемьсот тридцать четвертого года, — сказал Иносенте.
— Никогда бы не подумал, что он был писателем… — Эухенио пригладил усы. — Хотя говорить он мог, пока у тебя уши не заболят…
— Как бы то ни было, — вернул Иносенте отца к теме разговора, — его отчеты довольно информативны. Урожай с куэрда больше, чем где-либо в Вест-Индии. — Он показал на колонку цифр. — Вот здесь, например, сказано, что урожай риса снимается трижды в год, в то время как на близлежащих островах, таких как Эспаньола, рис созревает только два раза.
— Ты хочешь выращивать рис? — Эухенио все еще пытался нарисовать в воображении полковника Флинтера, пытаясь отделаться от воспоминаний о его бахвальстве и потрясающем таланте перепивать всех за столом.
— Нет, папа, — ответил Рамон. — Это просто наглядный пример плодородия почвы. Посмотрите, урожай батата, овощных бананов и апельсинов на этом острове в четыре раза выше, чем в любом другом регионе Вест-Индии.
— Мы планируем заниматься сахарной плантацией, — продолжил Иносенте. — Дела на ферме в Кагуасе и так идут хорошо, а гасиенда на другом конце острова заброшена и должным образом не эксплуатируется.
— Согласно приведенным здесь данным, — Рамон полистал бумаги, — сахарного тростника на Пуэрто-Рико стирают в пять раз больше, чем на других островах. В пять раз, папа!
— И все это вы нашли в отчетах Флинтера? — Эухенио никак не мог выкинуть из головы образ чванливого полковника, выдающего себя за эксперта по сельскому хозяйству.
— Книга представляет собой всеобъемлющее исследование, — настаивал Иносенте. — Его рекомендации европейцам, которые хотят поселиться на острове, четко сформулированы и обоснованны.
— Мы рассчитываем через пять лет начать получать прибыль, — сказал Рамон.
— Но ни один из вас в жизни и кустика не посадил.
Рамон улыбнулся:
— Мы будем управлять людьми, которые станут выполнять все работы.
Эухенио поднял глаза на сыновей и увидел на их сияющих лицах азарт и нетерпение. Многие годы не замечал он за близнецами такого энтузиазма.
— Вы в курсе, что плантацию обрабатывают рабы?
— Да, папа, мы знаем, — ответил Иносенте. — Однако там другая ситуация, нежели на Кубе или Ямайке, где трудятся одни рабы. На Пуэрто-Рико им помогают поденщики.
— Тем не менее вы будете использовать рабский труд.
— Мы планируем освободить их, как только представится возможность. Вероятно даже, сразу после первого урожая, — пообещал Иносенте.
Эухенио догадался, что эта мысль осенила сына по ходу разговора. Рамон взглядом выразил брату признательность.
— А ты… — Эухенио повернулся к Рамону, — ты скоро женишься на сеньорите, которая привыкла жить в полном комфорте. Не все женщины так легко приспосабливаются к новым условиям, как ваша мать.
— Ана не только поддерживает это решение, — возразил Рамон, — но и стремится в Вест-Индию не меньше нашего.
— Именно она нашла книгу Флинтера в испанском переводе, — сказал Иносенте.
— Она изучала историю, — добавил Рамон. — Ее предки…
— У нее там есть родственники?
— Сейчас нет. Но жили раньше.
— Основная часть ее семейного состояния, — вступил Иносенте, — нажита в Вест-Индии.
— Члены ее семьи были торговцами и плантаторами и вернулись домой богачами. Ана знает, что ее ждет! — заявил Рамон с гордостью.
— Мы вернемся в Испанию, обогащенные практическим опытом ведения дел, — продолжал убеждать отца Иносенте.
— …и сможем лучше управлять «Маритима Аргосо Марин», — подвел итог Рамон.
— А кто будет заниматься делами компании все это время?
— Вы вместе с управляющими и агентами, — ответил Иносенте.
— У вас была бурная, интересная жизнь, — сказал Рамон. — Мы молоды и сильны, но ничего еще не испытали. Разве не вы нам это говорили? Мы хотим сами выбрать свой путь, отец.
— И еще, папа, — добавил масла в огонь Иносенте, — мы хотим, чтобы вы нами гордились!
Леонора и слышать не желала об отъезде сыновей.
— Мы умрем в одиночестве! — воскликнула она, когда Эухенио сообщил о решении близнецов. — Я хочу жить рядом с мальчиками, стать бабушкой их детям. Мне не нужен еще один аванпост. Мне нужен нормальный дом. Разве это такое уж странное желание после стольких лет скитаний по лагерям и хибарам?
Наконец нашли компромисс: на Пуэрто-Рико отправятся все вместе. Эухенио пришлось отложить свою мечту о ферме и разведении лошадей и боевых быков. Было решено, что они с женой и племянницей обоснуются в доме в Сан-Хуане. Эухенио будет управлять судоходной компанией из столицы и проводить выходные на ферме в близлежащем городке, как делал Родриго. Рамон и Иносенте займутся сахарной плантацией на другой стороне острова. Через пять лет вся семья сможет вернуться в Испанию, обеспечив себе приличный доход и периодически наведываясь на остров или, еще лучше, продав пуэрто-риканскую собственность, которая к тому времени значительно поднимется в цене. Кроме того, Рамон, женившись на Ане, а Иносенте — на Элене (через год, когда она получит наследство), смогут избежать поводов для раздоров, поскольку будущие невестки лучшие подруги. Эухенио похвалил сыновей за такую предусмотрительность.
Они строили планы, но не удосужились предварительно изучить подробную карту. Они знали, что Пуэрто-Рико протянулся на сто семьдесят километров в длину и шестьдесят в ширину, и по сравнению с Европой расстояния казались небольшими. Хотя, как военный, Эухенио понимал: даже пара километров по плохой дороге может занять долгие часы, тем не менее ему хотелось угодить жене. А еще хотелось находиться рядом с сыновьями. Он всю свою жизнь прослужил в армии, однако согласился уйти в отставку ради того, чтобы стать землевладельцем и дельцом.
Он вычистил меч и саблю и вложил их в отполированные ножны. Затем прикрепил медали и орденские ленты на бархатную подушечку, которую сшила Леонора. С церемониями, положенными предметам подобного ранга, он свернул мундиры, расправил плюмажи на шляпах, скатал пояса и убрал все в сундук из кедра. Бросив последний взгляд, Эухенио опустил крышку и запер в деревянной темнице воспоминания о целой эпохе. Он попрощался с карьерой и был готов к новой для себя и своей семьи жизни на Пуэрто-Рико.
И НАОБОРОТ…
За последующие полгода Леонора частенько напоминала мужу и сыновьям, что отплытие в Вест- Индию было их решением, а ей пришлось согласиться, поскольку она не смогла заставить мужчин одуматься. Подчеркивая свой протест, она вынудила Эухенио отправиться с ней сначала на могилы их родителей, чтобы возложить венки, а потом в родную деревню Вильямартин, чтобы попрощаться со
