посмотрел на проповедника и сплюнул на землю, – в плен попал. С тех пор четыре месяца при этом уродце бородавчатом в рабах состоял и, словно скотина какая, тарантас его таскал.
– Как его зовут? – Кивок на сектанта.
– Балан, пятый иерарх Люцифера в Звёздном клане.
– Значит, говоришь, что членовредительством он заниматься не будет?
– Нет, это чмо своей крови боится. На чужую смотреть любит, торчит от этого, а вида своей не переносит.
– Хорошо. – Я выдернул торчащий из рта Балана кляп и спросил его: – Пообщаемся?
– Вы все умрёте! – выкрикнул пленник и дёрнулся всем своим телом.
– Это точно, бессмертия пока не придумано. Говорить будешь?
– Нет. – Балан попытался принять гордый и неприступный вид, но со связанными руками получалось это у него плохо.
– Как знаешь. – Мой нож сам собой оказался в правой руке, и спустя полминуты проповедник уже был готов к сотрудничеству.
Я отошёл в сторонку, а допрос повёл Астахов, всё же он из СБ и лучше знает, что и как надо спрашивать, а у меня в этом деле интерес немного другой, хотя и работаю на государство, но в то же время сам по себе. Капитан со всем усердием начал первичный опрос пленника, и за три часа, что мы находились на привале, Балан вывалил на наши головы столько всякой разной информации, что можно было парочку книг по этой теме написать. Ха! Если до седой и дряхлой старости доживу, напишу мемуары, благо есть что вспомнить, и один только этот иерарх чего стоит.
Перво-наперво проповедник подтвердил, что снайперы, которых мы видели в лагере под Мерефой, действительно готовятся для устранения лидеров густонаселённых анклавов, в том числе и нашего. Кроме того, он рассказал обо всех известных ему военных планах их кланового сообщества, которое окончательно сформировалось шесть лет назад на основе бандитских группировок из Харькова. Старожилов, помнящих те времена, в их среде уже почти не осталось, а основу всех кланов составляли либо выдвиженцы Звёздных, либо молодежь, с детства воспитанная на том, что именно Люцифер есть настоящий Бог, а центральный клан проводники его воли.
Что интересно, сам Балан, двадцать лет назад бывший Всеволодом Дерябко и вступивший в ряды антикультовой секты «Судный День», ставшей основой для создания племени Внуков Зари, так же как и верхушка всего Звёздного клана, ни в каких богов или демонов не верил. Однако в том, что их воины рано или поздно захватят весь мир, нисколько не сомневался. Такие вот метаморфозы сознания у человечка в башке: верит в одно, говорит другое, а поступает так, как выгодней. Впрочем, что творится у проповедника в мозгах, его личное дело, а вот то, что у нас в Конфедерации находятся шпионы, работающие на Внуков Зари, – очень серьёзно и заставляет в очередной раз задуматься о том, что не такие уж и дикари эти сектанты. Конечно, жаль, что к нам в руки попал не третий иерарх центрального клана, отвечающий за разведку, а всего лишь пятый, осуществляющий контроль за тренировочными лагерями, но что есть, тому и рады.
Всё, что Балан говорил, а говорил он о многом, тут же записывали на бумагу и крепко вбивали себе в голову. Кто его знает, дотянем этого хмыря до безопасного места или нет, а информация у нас важная, и по рации её всю не передашь, тем более что сеанс связи только раз в день.
Время, отведённое на отдых, закончилось, Балана снова спеленали, и отряд был готов возобновить движение на юг, туда, где был наш дом и наша страна. В любом случае погоня уже идёт за нами, и надо поторапливаться. Лямки рюкзака привычно легли на натруженные плечи, и, выстроившись в походный порядок, по узкой кабаньей тропе мы направились в лесную чащобу.
– А как же я? – догнав отряд, рядом со мной пристроился тульский повольник Сеня Бойко.
– Двигай с нами, – на ходу ответил я. – Ты парень крепкий и, если повезёт, ещё в этом году сможешь в тёплом море искупаться. Мы как раз в ту сторону направляемся.
Глава 9
Украина. Окрестности Краматорска.
15.07.2062
«Просто так мы не сдадимся», – как заклинание уже не в первый раз за сегодняшний день повторял я сам себе, по узкой тропе продираясь через заросли колючек тёрна и шиповника. Группа вышла на середину большой лесной полянки, и мои уставшие ноги, которые были уже не в состоянии выдерживать вес тела, подломились сами собой. Прислонившись к стволу большого и развесистого дуба, я скомандовал:
– Отдых, парни!
Мои гвардейцы рухнули на свои тощие рюкзаки и во все стороны ощетинились стволами автоматов. А из всех, кто сейчас был рядом со мной, только Крепыш, получивший этот позывной ещё в гвардейской учёбке за то, что практически никогда не уставал, был на ногах.
– Крепыш, осмотрись.
Воин утвердительно кивнул, взял у меня бинокль и, закинув свой АКМ за спину, ухватился за нижние ветки дуба, подтянулся, пополз наверх. Вот ещё одна его особенность – очень гибкий человек и гимнаст отличный, мог бы в цирке выступать, а выбрал военную стезю и два пятилетних контракта отслужил. Мы тоже не слабаки, постреляли и повоевали достаточно и элитой себя считаем не зря. Однако насчёт двужильности – это не к нам, а к Крепышу, который словно обезьяна ловко лезет на самую верхушку высокого дерева. Проходит минута, он застыл на месте, что-то разглядывает в полях позади нас, вскоре спускается и докладывает:
– Мечник, за нами три группы. Одна прямо по полю чешет, человек сорок, километрах в пяти отсюда, а ещё две овраги и карьеры прочесывают, где мы ложный след натропили.
– Нормально, – с трудом киваю я, – отдохни, Крепыш.
– Мне не надо, я в норме, – улыбается он доброй и в чём-то наивной улыбкой, взрослый мужик лет под тридцать, а порой так похож на ребёнка, что просто диву даёшься, как так может быть.
Оглядываю своих воинов, не люди, а какие-то тени: не лица, а серые грязные маски, и только глаза, настороженно обшаривающие окрестный лесок, говорят о том, что это не мертвецы, а всё ещё живые люди. За несколько дней нескончаемого марша они выдохлись полностью, выложились так, как никогда до этого, и всё равно оторваться от погони мы не смогли.
Пять дней назад наш отряд схватился с тремя десятками дикарей из патрульных отрядов, и бой вышел жестокий. Несколько часов подряд мы рубились с противником в лесной чащобе неподалеку от развалин Славяногорска, и воины сектантов показали себя во всей красе. Нет, не зря дружинники городские в Дебальцево их боялись, вояками варвары оказались знатными, умелыми и хваткими, а по тактике лесной войны иногда и лучше, чем мы. И в тот день наш сводный отряд потерял троих воинов – двоих из группы Астахова и одного гвардейца, а вражеских бойцов, которые обстреливали нас из луков и дротиками закидывали, не более семи человек уложили.
Замысел вражеских пограничников был понятен. Сковать нас в том лесу и дождаться подхода подкреплений, которые нас прихлопнут. Надо было что-то делать и как-то выкручиваться, и мы с Астаховым решили, что нам необходимо разделиться на две группы. Первыми на прорыв пойдут безопасники, и с ними переодетый в наш камуфляж и обмотанный окровавленными бинтами Балан. Они должны были изобразить отвлекающий от основного отряда удар в направлении на Изюм, то есть в глубь территории противника навстречу нашим преследователям, и через несколько километров, как только сектанты поймут, что проповедника с ними нет, повернуть на Чёрный Оскол и уже от него возвращаться в Дебальцево. У нас задача другая: мы, связав одного из наших бойцов, по комплекции похожего на пленного Балана, и напялив ему на голову мешок, должны были совершить марш-бросок на Краматорск. План нехитрый, но действенный. Распрощавшись друг с другом, наши группы приступили к осуществлению задуманного, и поначалу все проходило именно так, как нам было нужно.
Бойцы Астахова прорвались через жиденькое оцепление вражеских воинов и ушли на север. Дикари было погнались за ними, но вскоре вернулись и всё внимание сосредоточили на нас. А мы к тому времени, пользуясь суматохой в их рядах, с лжепроповедником в центре строя тихо прошли через боевые порядки сектантов и двинулись на юго-запад. Фора у нас была, хотя и небольшая, но два-три километра между нами и противником удавалось держать.
