– Только без истерик, Василий Георгиевич! Рассказывайте дальше, и в деталях.
– Иван Михайлович побледнел, встал, извинился и выбежал в кабинет. Я пошел за ним следом, встревоженный, но сам еще ничего не чувствовал. Бурмистров сказал, что у него сильная колика в желудке. Потом вдруг как началось! Внезапно и очень быстро… Он упал на спину, где стоял; завязались судороги, у него потекли черные слюни – фу! – а потом и пена пошла изо рта. Тоже черная… Тут из гостиной закричала Анастасия Павловна, и я бросился туда. Минут пять бегал из кабинета в гостиную и обратно, а затем и у меня открылось… Я перепугался. Решил – все, помираю. Потом все же встал и пытался помочь, в первую очередь, конечно, даме. Послал прислугу за врачом, разыскал рвотный камень, горничную заставил делать промывание желудка, сам на какое-то время застрял в отхожем. А когда снова пришел в кабинет, увидел вот это… Его убили мои перепела. О боже!
Благово вызвал Милотворского и велел Гаранжи рассказать ему о своих подозрениях относительно дичи. Иван Александрович задумался.
– Да, в литературе я встречал описание таких случаев. Они редко бывают смертельны, но при слабом сердце возможен и роковой исход. Хотя… Послушайте! А ведь это действительно все объясняет!
– Что именно? – встрепенулся коллежский советник.
– Симптомы. Это симптомы отравления кониином! Как я сам не догадался? Расширенные зрачки, парестезия кожи, судороги, восходящий паралич тела, затем паралич дыхания и, как следствие, смерть. Полагаю, что это болиголов!
– Болиголов?
– Да. Страшное растение, но перепела действительно могут есть его безо всякого для себя вреда. Необъяснимый факт. В болиголове, кроме кониина, содержится еще и коницетин. Эти два яда убьют лошадь, не то что человека. Но таких случаев – один на миллион! Действительно, ужасное невезение… Господин Гаранжи, мне понадобятся ваши рвотные остатки. И госпожи Бурмистровой тоже.
– Мои все в ретирадном. Обещаю, когда меня опять начнет выворачивать, немного сберечь для вас в какой-нибудь посуде. А относительно Анастасии Павловны, так это к ее горничной; там этого добра целый таз. Ой! кажется, опять началось! Извините, господа…
И отставной поручик умчался прочь.
Благово тут же повернулся к Лыкову, который, как он заметил, очень внимательно и недоверчиво слушал рассказ Гаранжи.
– Что скажешь, Алексей? Ты ведь тоже служил на Кавказе. Такое там действительно случается?
Тот ответил очень серьезно:
– Именно потому, что я бывал на Кавказе, у меня есть своя версия. Возможно, Гаранжи просто не ожидал встретить здесь человека, знающего, как и он, эту историю…
– Что за история?
– Это туземная история, среди русских она известна единицам. Если мы найдем мотив…
– Ну, хорошо. Закончим здесь свои дела – их еще много, и по пути в управление расскажешь.
Два часа продолжался тщательный осмотр всего особняка. Сыщики обыскали жилые комнаты, включая помещения прислуги, кухню, ледник, служебные постройки. В отдельный мешок сложили лекарства, что обнаружились в доме, все пузырьки, бутыли с жидкостями, сосуды со святой водой, вина и наливки из буфета. Забрали на анализ также посуду, в которой готовили и из которой ели несчастных перепелов, и графин с настойкой, что стоял на столе в гостиной. За это время барыне стало легче, и она удалилась в свою спальню, а Гаранжи уехал на извозчике к себе. Назавтра ему, если позволит здоровье, предстояло явиться в сыскное отделение на допрос.
– Так что за историю ты имел в виду? – спросил Благово Лыкова, как только они уселись в служебную пролетку.
– Это очень старая история, которую даже в горах знают не все. Я услышал ее случайно. В 1878 году, после окончания войны, я еще четыре месяца ловил в Дагестане и Чечне абреков. Они помогали туркам, и, заключив мир, мы принялись за этих ребят всерьез… В нашем отряде были туземные милиционеры: аджарцы и осетины. И вот один из них как-то у костра, за ужином, рассказал эту полулегенду-полубыль. Тогда на ужин тоже оказались перепела – настреляли для своих нужд. И Мамед-Гасан сказал: «Не отравиться бы, как тот владетель». Его, конечно, спросили, о ком он говорит, и он поведал… В самом начале века младший брат владетеля Ахалцихского пашалыка отравил своего старшего брата, чтобы занять его место. С помощью перепелов. Эти необычные птицы действительно могут есть семена самых опасных растений безо всякого для себя вреда, но мясо их делается при этом ядовито. Отрава накапливается в дичи, которая совершенно здорова на вид и неотличима от прочих, не опасных, птиц. Осенью перепела особенно жирны. В это время содержание яда в них становится уже смертельным; даже картофель, поджаренный на их жире, убивает. Зная это, коварный братец за лето выкормил одну заранее пойманную птицу ягодами и семенами цикуты и – болиголова! А затем устроил пир для любимого родственника. Перепела, совершенно одинаковые по наружности, были приготовлены в разной посуде. Убийца потом сложил их вместе, на одно блюдо. Посвященный в заговор слуга спокойно положил хозяину на тарелку здоровую птицу, а владетелю – ядовитую. У всех на глазах… И получилось, как у нас сегодня: все вроде бы ели одно и то же, но один умер, а остальных лишь вырвало. Видимость такая, что под Богом вместе ходили, и человеку просто не повезло. А на самом деле – обдуманное преднамеренное убийство.
– Оч-чень любопытно, – лаконично прокомментировал Благово и на минуту замолчал. Потом приказал вознице: – В полицейский морг!
Повернулся к Алексею и спросил:
– Значит, главное – готовить в разной посуде?
– Да, а потом съесть несколько ложек отравленного бульона. Нам надо срочно найти и допросить кухарку. Бурмистрова сказала, что отпустила ее на три дня в деревню сразу после того, как та приготовила ужин. Подозрительно!
– Кухарку мы, конечно, найдем, но, если твоя версия верна, ее подкупили и на время от нас спрятали. Деньги там большие, дать могли столько, что мы ничего от этой бабы не узнаем. Я с подобным сталкивался. Маклер хлебной биржи Иван Лельков убил свою супругу, чтобы жениться на ее сестре. Все знаю: как, когда, кто помогал. Доказать ничего не могу… Пусть Титус завтра из-под земли достанет эту кухарку, а ты займись поручиком. Служил на Кавказе, значит, имел возможность слышать твою историю. Птиц привез оттуда в начале зимы. Мог он купить у какого-нибудь недоброго человека ядовитую перепелку? По особому заказу…
– Мог. И головой об косяк Гаранжи бился ненатурально. Надо покопаться в его прошлом. Как он оказался в Нижнем Новгороде, на какие средства живет, что о нем думают в полку. И особенно: какова его роль в доме Бурмистровых? Красавец, а муж стар и занят делами. Совместные ужины, он «друг семьи»… Дурно попахивает.
– Чтобы навести справки, надо посылать агента к месту его службы. На письменный запрос мы получим отписку. Сам знаешь. Готовь Фороскова в командировку.
– Слушаюсь. Завтра изучим формуляр поручика, выясним, где служил. Кавказ большой!
Подъехали к моргу. Милотворский в кожаном забрызганном кровью фартуке раскладывал в стеклянные банки фрагменты внутренних органов несчастного купца, отдельно упаковывал содержимое его желудка и кишечника.
– Иван Александрович, – сказал ему Благово с привычным равнодушием опытного полицейского, – не забудьте про птиц. Постарайтесь «привязать» каждую и к кастрюле, и к тарелке. У Алексея Николаевича есть удивительная, но очень правдоподобная версия. Для ее проверки нам очень важно понять: перепелов готовили в одной посуде или в разных?
– Это лучше спрашивать у повара, а не у патологоанатома.
– Спросим в свое время. Когда найдем… Лакей и посудомойка на месте, а кухарку отпустили в деревню. Совсем за дураков нас держат, что ли? Ну, не будем мешать; помните мою просьбу насчет посуды. Вы давеча говорили про реактивы, что их надо заказывать в Москве. Напишите прямо сейчас, что и в каких количествах вам необходимо, и утром мой человек отправится в Москву.
– А я, батенька, все уже написал. Вот: три реактива. Рене, Фреде и Манделена, по двадцать золотников каждого. Проверим все возможные варианты. Я погорячился тогда насчет кониина. У стрихнина – алкалоида рвотного ореха и дигиталина – алкалоида красной наперстянки схожие с ним симптомы.
