«Дорогой мистер Холмс! — прочитал я. — С Вашей стороны было очень любезно написать мне. Теперь, когда Джон на вашем попечении, я наконец успокоилась и жду его, как вы предупредили, завтра утром, нуждающимся в отдыхе, но упрямо это отрицающим. Скажите ему, что завтра его часы вернутся из ремонта.
Искренне Ваша Мэри М. Ватсон».
— Итак, Ватсон, это памятное бодрствование завершится с восходом солнца, — сказал Холмс. — Насчет восхода не существует еврейских правил, но Шекспир указывает на определенных птиц, чье пение свидетельствует о начале утра. Так что пока мы не услышали жаворонка, пожалуйста, ответьте на несколько вопросов.
Я шел и ел, позволяя ему сформулировать свои вопросы. Чеширский сыр был сладким и рассыпчатым. Воздух вблизи Темзы был сырым и влажным, и я чувствовал, что если бы пребывал в одиночестве, это путешествие к дому покойного казалось бы мне куда более печальным.
— Не знаю, сколько и что именно вы написали в этой книге, — сказал Холмс, — но уверен, что вы освежили в памяти причины ваших эмоций, относящихся к тому лету. За что именно вы считаете ответственным Рэндалла?
— За то, что он испортил жизнь Мэдлин.
— Хм! Вы ничего не забыли?
— Конечно, забыл! Он убил Витторию.
— Любопытно. Почему вы так думаете?
— Он сделал ей инъекцию какого-то яда, и вскоре она умерла.
— Не знал, что она умерла от отравления. Разве газеты не называли иную причину?
— Она умерла от тяжелой травмы черепа.
— Рэндалл ударил ее по голове?
— Она упала с лошади.
— Ага! Он специально выдрессировал лошадь, чтобы та ее сбросила.
— В ваших устах смерть этой женщины выглядит нелепо.
Мы подходили к старому готическому собору, чьи колокола били пять часов.
— Ничья смерть не бывает нелепой. — Холмс затянулся трубкой. — Когда по всей Европе строили такие соборы, для завершения некоторых из них – например собора в Реймсе – потребовалось около сотни лет. Подумайте, сколько там трудилось рабочих! Естественно, было много несчастных случаев, особенно с сыновьями, которые работали у отцов подмастерьями, усваивая семейное ремесло, например укладку камней. Леса падали, инструменты ломались. Но лишь немногие из пострадавших умерли. То же самое с каретами и экипажами. Наши улицы были предназначены для пешеходов и редких повозок, а не для такого количества транспорта. Поэтому столкновения случаются, но редко оканчиваются трагически. Однако с появлением скоростных транспортных средств число несчастных случаев и смертей возрастет в несколько раз… О чем я говорил?
— О соборах.
— Да-да, о несчастных случаях. Рабочие трудились среди шума, грохота и криков. Но время от времени какой-нибудь молодой парень кричал от боли, и на минуту воцарялась тишина— все ждали сообщения, что парень до конца дней будет носить типичные для своей профессии шрамы на руках или других местах. В такие минуты какой-нибудь философ заявлял: «С этим криком ремесло входит в тело». Так оно и было.
— Но какое отношение это имеет к Виттории?
— Такое, что в своем ремесле она была отнюдь не подмастерьем. Согласно всем отчетам, Виттория была опытной наездницей и акробаткой, но тем не менее она свалилась с лошади.
— Она упала в обморок.
— Вот как?
— Да. Инспектор манежа сказал, что она как будто потеряла равновесие, задохнулась и упала. Другие свидетели это подтвердили.
— Отлично! Что, по-вашему, может вызвать обморок? Вы ведь разбираетесь в таких вещах. — На мой взгляд, Холмс разбирался в них не хуже меня, но мне не хотелось спорить, пока он курил трубку и строил умозаключения.
— Множество причин… Учащенный пульс, головокружения и обмороки обычно предполагают сердечную аритмию. Но их может вызвать и нарушение кровообращения, физическое перенапряжение, обезвоживание организма, голод, сильное кровотечение или анемия, даже испуг. Ожидание материнства может усиливать предрасположенность к подобным явлениям, добавляя к ним нервозность, а в случае токсикоза повышение кровяного давления.
— Вы имеете в виду беременность?
— Да. Такое часто бывает с женщинами.
— И едва ли с мужчинами.
— Разумеется.
— Значит, нарушение кровообращения…
— Это одна из наиболее частых причин обморока.
— Могло ли кровообращение быть нарушено из-за слишком туго зашнурованного корсета с целью скрыть «ожидаемое материнство»?
— Могло независимо от цели. Но такая причина исключает яд.
— Это так. Какой же яд был использован?
— Не знаю. Я только знаю, что его ввели шприцем.
— В большом количестве?
— Не думаю, шприц был маленький. А что?
— Ядовитым может быть практически все – от мускатного ореха до соли. Перебрать все яды просто невозможно, и к тому же это абсолютно бесполезно.
— Невозможно – да, но почему бесполезно?
— Люди не вводят друг другу все имеющиеся в доме растворы в надежде избавиться от тех, кто им мешает.
— Тоже верно.
— Все, несомненно, было проделано настолько просто, насколько возможно, но не проще того, — заметил Холмс, словно произнося какую-то загадочную формулу.
— Не понимаю.
— Вы сказали, что Виттория умерла от увечий, полученных во время обморока, и тем не менее не сомневаетесь, что ее отравили.
— Да.
— Не спрашиваю вас, откуда вы это знаете, так как вы, очевидно, хотите скрыть этот факт.
Я посмотрел на него. Сколько же ему известно?
— Чего я не понимаю, — продолжал он, — так это почему вы никогда не спрашивали Мэдлин, что это был за яд.
— Я собирался, но мне не хотелось вообще вспоминать тот день. К тому же, когда я… Послушайте, как вы узнали, что яд дала Мэдлин?
— Кого же еще вы можете с таким упорством стараться защитить даже от меня?
Я слегка покраснел, но в темноте это не было заметно.
— Так почему вы не спросили ее?
— Ну, мы обменялись несколькими вежливыми письмами, но в них я не хотел упоминать о происшедшем. Я надеялся, что нам удастся поговорить друг с другом.
— Но вам не удалось?
— Удалось, но не об этом. Спустя два месяца после смерти Виттории Мэдди написала мне, что отец Джейн встретился с дядей Рэндалла, и пригласила меня на свадьбу Рэндалла и Джейн! Сначала я пришел в ужас, но потом, как вы понимаете, почувствовал облегчение и навестил Мэдлин, чтобы узнать ее планы на будущее. Я с удивлением услышал, что она не только довольна этим браком, но через неделю после свадьбы уезжает вместе с молодоженами «помочь им обосноваться в их сельском доме»! Я умолял ее остаться в
