полосками рек, кое-где в атмосфере уже были завихрения (формируется климат).
— Нихрена себе! — не выдержал еще кто-то из пилотов, — а в живую он не то, что на картинке!
Голубой диск планеты завораживал разум и привлекал внимание. Ведь действительно то, что кадеты когда-то с огромнейшим интересом разглядывали на фотографиях, ни в какую не шло с оригиналом.
Если бы Ваня имел хоть чуть-чуть художественного таланта, он непременно бы запечатлел увиденную картину на бумаге, а так он лишь сделал несколько фотографий в высочайшем разрешении. Бортовая камера послушно щелкнула, сохраняя фотографии в памяти компьютера. Этой бесподобной картиной человеческого величия в космосе можно было бы любоваться бесконечно долго, если бы не тучи вражеских боевых кораблей и частые вспышки взрывов на экваторе, которые портили весь пейзаж.
— Две колонны в два этажа, стройся! — прозвучал голос Комарова. Ваня тут же переключился на маневровые дюзы, дабы удачно подработать в строй. Двухэтажный блок из семи истребителей разных мастей был готов.
— Движение, согласно целеуказаниям на экранах радаров, — сказал капитан и добавил, — с богом ребятки.
Корвет капитана Комарова полыхнул маршевыми двигателями и понесся вперед, следом за ним, не ломая строя, летели истребители звена 512.
Ваня был почти уверен, что все воспользовались банальным солдатским методом, захватили корвет Комарова, и корвет снизу или сверху идущего с помощью магнитного захвата. Благодаря этому устройству строй был чертовски идеален, как по линейке.
Наступил период радиомолчания. Для удобства ведения атаки следом за каждым вылетом следовала специальная разведывательная машина, заменяющая на поле боя десятки бакенов. Беспилотные корабль «Крит» управляемые с бортов крейсеров мощными электромагнитными импульсами обновляли показания радаров, каждые десять минут, что было очень удобно, потому что умные машины отказывалась считать численные показатели и успевать следить за передвижением противника одновременно.
Ваня, точнее его истребитель, находился на верхнем этаже строя, а обзор оттуда открывался бесподобный. Через лобовое стекло пилотской кабины кадет Сафин мог насладиться всей прелестью и могучей силой того несоизмеримого обычными человеческими мерками боя. Казалось, что все китайцы разом сели за истребители и вылетели на Марс. Уж очень много было их машин в воздухе, тысяч десять там было только одних истребителей, не считая бесчисленного множества крейсеров, линкоров, фрегатов, авианосцев и прочих боевых единиц.
Но глаз любого пилота Российского космофлота радовало то, что свои войска ни чуточки не уступали вражеским, не по количеству, не по качеству. Поэтому на орбите, относительно небольшого Марса, развернулась неимоверная по своим размерам баталия, настоящий ад наяву. Возможность напороться на ракету в этом месиве была довольно велика. Неизвестно сколько народу уже погибло с самого начала боя и сколько еще погибнет, пока эта бессмысленная какофония орудий не замолкнет, поняв, что произошло.
Ваня закинул в рот еще одну капсулу антидепрессанта и надел очки обратно. Он не мог видеть как за спиной громадные в своих размерах и монументальные в своем величии выполняли маневр крейсеры и фрегаты конвоя с Ганимеда. Эти боевые корабли выстроили что-то наподобие двухэтажного клина с внутренним одноэтажным. Поэтому десяток фрегатов, расположившихся внутри, были абсолютно защищен от любых вражеских атак могучими спинами великанов, отстреливающих врага грозными лазерными пушками дальнего действия. Этот огромный клин должен был войти в плотную оборону врага, как нож в масло, уничтожая все на своем пути.
Но Ване, как и всем остальным пилотам-истребителям всех взводов и звеньев было не до того что происходит за спиной. Двухэтажный блок звена 512 неумолимо приближался к бойне. Еще чуть-чуть и они ворвутся в плотный поток вражеских истребителей.
Те группы, что вылетали с «Сокола» первыми уже давно исчезли в пекле боя. В эфире раздался голос капитана.
— Расформироваться! Живо! — проорал он. Сначала никто ничего не понял, и все как-то замешкались, упустив несколько роковых секунд. Два вражеских корвета почти в лобовую протаранили двухэтажный блок звена, вырвав из него один корвет и хорошенько зацепив другой. Кто это был, Ваня не знал, но как бы то ни было, это был боевой товарищ. Вдруг истребитель борт 20/17 бросило резко влево.
— Черт! — выкрикнул Сафин, — магнитный захват!
ХRA-73 повторял маневр Комарова, резко нырнувшего синусоидой вниз, пока Ваня не нажал на кнопку отключения. Теперь его машина оказалась в независимости от остальных. Звено И-512-ИО разлетелось в разные стороны, как тараканы, разбегающиеся от света.
Вот мелькнул истребитель Мая, клюющий носом вниз. Значит с ним все в порядке.
Главный калибр, переведенный изначально в автоматический режим уже изо всех сил старался, решетил кого-то. Ваня же подогнав свою машину маршевыми дал газу к своим. Большое скопление синих маркеров на радаре означало кого-то из союзников. На мониторе компьютера высвечивались около сорока каналов общей связи и около шести ста отдельных каналов. Борт 20/17 выпустил в неприятеля ракету, заставив чей-то китайский «Ишим» вспыхнуть небольшим солнышком на фоне прочих взрывов.
На все маневры у Вани уходило не больше пары секунд. Времени раздумывать не было, его каждый миг поливали из носовых или хвостовых турелей главным калибром.
Вот кадет Сафин лихо ушел от столкновения, закрутив бочку в два оборота, вот его истребитель выплюнул хорошую порцию плазмы по захваченной радаром цели, вот уже по обшивке градом стучат крупнокалиберные заряды.
Ваня увел свой истребитель, влево облетая по большой траектории один из российских крейсеров технично отстреливающих китайцев из бортовых орудий. Главный калибр такой махины не шел ни в какое сравнение с главным калибром обычного корвета, разве что в названии.
Ваня загнул крутую синусоиду, делая полный оборот вокруг оси вектора движения. Рядом взорвался вражеский катер, обдав борт 20/17 порядочной дозой радиации, от чего дозиметр на приборной панели громко заверещал. Взрывы ДТ топлива резкими скачками повышали уровень радиоактивности, что плохо сказывалось на защите истребителя. Где-то сверху вдалеке взорвался большой корабль возможно крейсер, свой или чужой, непонятно, но вспышка от взрыва закрыла собой полнеба. Но в тридцатом градусе своего обзора Ваня увидел потенциальную цель, китайский корвет преследуемый парой наших.
Юноша заложил крутой вираж и, как только прозвучал сигнал захвата цели, он выпустил ракету. Взрыв в реакторном отсеке и китайца внутри кабины распылило на молекулы. Только сейчас кадет Сафин заметил, что он слишком глубоко ушел в тыл, неужели он трусит? Да черта с два. Ваня развернул свою машину в сторону основного места столкновения двух армий и зажег маршевые на полную тягу.
Ощутимая скорость была настолько большой, что в какой-то миг даже появился риск глупо влепиться в своих же. В этом миксере из железа было крайне сложно различить бойцов не то, что своего звена, даже просто бойцов своей армии было сложно узнать, если бы не радарная сигнатура «Свой, чужой». По левую сторону от кабины Ваня увидел знакомую машину, Петровский истребитель, лихо, огибая более медленные корабли, уходил от тройного преследования.
Бросить своего друга кадет Сафин не мог по долгу чести и по долгу дружбы. Поэтому он тоже пустился в погоню. Первый «Ишим» мгновенно попался в захват радара и получил ракету в реактор, второй вражеский корвет тоже получил ракету и порцию главного калибра, но, черт возьми, устоял и в предсмертном состоянии отлетел в сторону. С третьей же машиной, поливающей Мая из кормовой и хвостовой турели, дела обстояли сложнее. Даром, что у нее не было ни ракет, ни других страшных орудий, хотя если не уворачиваться, то и главный калибр оставляет в корпусе приличные дыры.
— Май брось ему заградительную шашку! — прохрипел кадет Сафин в эфире. Сначала показалось, что Петров его попросту не услышал, но уже в следующую секунду из задних отсеков его истребителя вылетели световые шашки, дезориентирующие противника. Ване же не было ничего, так как борт вражеского «Ишима» своими довольно крупными по сравнению с ХRA-73 размерами закрыл его тенью и сам попался на захват радара. Меткий плевок плазмы и очередной вираж уклонения от волны взрыва.
— Ванек, я твой должник! — радостно прокричал Май и ухнул вниз. Ваня же напротив, рванул вверх, туда, где шла массированная атака наших фрегатов. Сразу за лобовым стеклом истребителя, уходя в крутой
