А опустишь в воду — станет нормальным и твердым.
— Вы правильно подметили, — согласился Мочалов, — сейчас к нему и не подступись.
— Ничего, я с ним по душам поговорить попробую. — Оботов встал и разлил в стаканы компот. — Все утрясется, Мочалов, — уверенно заключил он, — а на будущее сделайте вывод: к людям нужно относиться мягче, теплее. Особенно, если принимаешь решение. — Оботов прищурил глаза. — В решении сила командира. А жизнь — сплошное движение. Иногда и рад бы возвратить время, чтобы по-иному, не так, как случилось, решить вопрос, да разве можно? Я тоже совершал ошибки, товарищ Мочалов, — задумался замполит, — но однажды в бою решил настолько правильно, что этим решением могу гордиться всю жизнь. — Он вынул чайной ложкой из стакана желтый разваренный абрикос и медленно его съел. — Дрались под Минском в сорок четвертом году. Я расстрелял весь боекомплект и вдруг увидел: на командира бросился в атаку «мессер», с желтым крокодилом на фюзеляже. Вероятно, какой-то ас. Пришлось таранить. В госпитале я много раздумывал: правильно ли сделал, пойдя на таран? Ведь таран для летчика с приличным мастерством — крайнее средство. И всегда отвечал: да, правильно, потому что спас командира. А вот если бы я бросился таранить никому не угрожающего истребителя, сбил бы его и покалечился сам — была бы просто непоправимая ошибка. Такому тарану мало цены…
Оботов отодвинул от себя стакан, нашарил в кармане спички и закурил. Над столом поплыло кольцо синеватого дымка.
Генерал Зернов заехал к командиру полка на обед. Вера Харитоновна, предупрежденная по телефону Земцовым, уже успела накрыть на стол. Едва генерал в сопровождении подполковника переступил порог квартиры, к нему кинулись приодетые по случаю прихода гостя дочери Земцова Люба и Вера. Четырехлетний Терентий, растолкав сестер, бросился колобком под ноги Зернову и, картавя, закричал давно уже подготовленное приветствие:
— Генелал, здлавия желаю!
Зернов подхватил его на руки.
— Постой, постой, солдат, — засмеялся он, — шинель-то у меня, как лед. Люба, Вера, здравствуйте. Ой, да какие же на вас нарядные платьица. Олег и Виктор, как вы подросли, возмужали! — Зернов шагнул вперед и взъерошил волосы Олегу, солидно стоявшему в стороне и оттуда наблюдавшему за тем, как семья встречает гостя. Вера Харитоновна протянула гостю руку.
— Давайте вашу шинель, Алексей Петрович.
— Сам повешу, сам, — отказался генерал. — Ведь у вас в доме я свой человек. Надеюсь, вешалка на старом месте? — Он разделся и, запустив руку в карман, вынул оттуда целую пачку шоколадок. — Ребята, подходите, я сегодня с подарками. Терентий, получай первый, Люба, Вера, берите.
— Балуете вы моих отпрысков, товарищ генерал.
— Гм… — протянул Зернов, — а как же не баловать? Или ты забыл, что я твоему Терентию крестный?
— Прошу к столу, товарищи взрослые, — сказала певуче Вера Харитоновна и полной, обнаженной по локоть рукой сделала широкий жест. — Дети у меня уже накормлены, очередь за нами.
От пестро разрисованной супницы, доверху наполненной пельменями, шел вкусный запах. Генерал сел за стол, на его широком лице появилась улыбка, от которой морщинки разбежались под глазами.
— Вера Харитоновна, всякий гость хвалит хозяйку, а я вдвойне. Честное слово, нигде не едал таких вкусных пельменей, как у вас!
Жена Земцова улыбнулась, искоса наблюдая за поведением озорного Терентия, с аппетитом жевавшего шоколад и хитро поглядывавшего на стол. Земцов сидел напротив генерала, подливая в тарелку с пельменями уксус. В центре стола поблескивал хрустальный графин с квасом. Зернов снял с него стеклянную пробку, налил полный стакан и жадными глотками выпил.
— Хороший квасок. Помнится, Вера Харитоновна, что с тех пор, как вы сюда приехали, такой квасок стал и в летной столовой к каждому обеду подаваться. Кстати, сколько лет вы живете в Энске?
— Почти четыре года, Алексей Петрович.
Генерал макнул в уксус горячий пельмень, подул на него и отправил в рот.
— Я нахожу, что многовато. Как ты думаешь, Михаил Макарович, а? Идут годы, меняются люди. За такой солидный срок, как четыре года, новые города и заводы на нашей советской земле повырастали. Люди выросли как! А единица измерения у нас одна. Заслуживает человек большего — надо его двигать, давать ему пошире поле деятельности. Не оправдал надежд, не можешь на своем посту работать — с дороги долой, не мешай нам двигаться вперед, не путайся под ногами.
Земцов и Вера Харитоновна настороженно слушали. Они вдруг почувствовали, что эти слова генерала лишь предисловие к большому, важному разговору. Зернов говорил неторопливо, успевая с аппетитом прожевывать пельмени.
— Иногда бывает поучительно подводить итоги. Четыре года, к примеру, Михаил Макарович Земцов командовал здесь, в Энске, пограничным истребительным полком, — продолжал генерал, чуть прищуря серые глаза. — За это время выросли у него отличные молодые летчики вроде Карпова и Спицына. Через месяц полк получит новую реактивную технику. Про винт забыть придется. Часть не имела на протяжении этих четырех лет ни одной аварии. Выросли летчики, техники, а вместе с ними и командир полка Михаил Макарович Земцов. И было бы слишком большим эгоизмом с моей стороны, — генерал развел руками и добродушно улыбнулся, — держать тебя в Энске дальше.
Вера Харитоновна, не сводя напряженного взгляда с Зернова, спросила:
— Значит, опять переезд?
— Подожди, Вера, не суйся поперед батьки в пекло, — шутливо остановил ее Земцов.
Генерал положил вилку на тарелку.
— Держи голову выше, Михаил Макарович, — подбодрил он хозяина, — речь идет вовсе не о пекле, но изменения в твоей жизни действительно произойдут.
— Какие? — не выдержал Земцов.
— Во-первых, — неторопливо продолжал генерал, — я представил тебя к званию полковника. Во- вторых, весной выдвинут на должность командира соединения. Разумеется, при том условии, если ты успешно переучишь своих летчиков на реактивный истребитель. Справишься с соединением, а? — Серые глаза Зернова ушли далеко в глазницы и оттуда испытующе кололи собеседника.
— Справлюсь, — убежденно ответил Земцов, — если доверят, справлюсь!
— Вот и хорошо! — одобрительно подтвердил генерал. — У тебя, Макарыч, непочатый край оптимизма. — Зернов посмотрел на покрасневшую от волнения Веру Харитоновну и закончил: — А семье Земцовых беспокоиться нечего. К переездам вы люди привычные, жить вам приходилось в самых трудных, самых захолустных гарнизонах. На этот раз речь идет о назначении Михаила Макаровича в соединение, штаб которого в большом городе.
— Вот это здорово! — вырвалось у Земцова. — Но кого же на мое место пришлют, товарищ генерал?
— Вероятно, никого.
Вера Харитоновна решила, что коль разговор перешел целиком на служебные темы, мужчинам следует создать для этого все условия. Кстати, ей надо было присмотреть и за тем, как делают домашние уроки Олег и Виктор. Извинившись, она вышла из комнаты. Генерал принялся за прерванную еду.
— Пельмени-то остывают, — напомнил он Земцову.
— Остывают, — машинально согласился подполковник и равнодушно нацелился вилкой в самый большой пельмень. — По правде сказать, товарищ генерал, вы мне весь аппетит перебили своими загадками.
— Вот и напрасно, — усмехнулся Земцов, — чего-чего, а аппетит никогда не надо терять.
— Ну, а все-таки, кого на мое место надо подобрать?
— Об этом ты мне должен сказать, Михаил Макарович, — с ударением перебил Зернов. — Найти офицера, достойного стать командиром полка, надо здесь, в Энске.
— Вот как! — просветлел Земцов. — Что же, товарищ генерал, у меня есть на примете кандидатура. Полагаю, достойная.
— А именно? — Зернов отодвинул в сторону пустую тарелку и поднес к губам салфетку.
