бетонный бордюр; отчего погиб этот парень, — кивок на труп, — почему он так выглядит; и, наконец, что же у вас похитили? Только ли ради документов вы потащили сюда роту солдат и позаимствовали у спасательной службы вертолет?
— О взрыве нам стало известно от сотрудников МВД. Слава богу, в этом ведомстве работают более ответственные люди, чем в вашем, — сухо отрезал полковник. — Это первое. Второе: я понятия не имею ни о растрескавшемся асфальте, ни о раскрошившихся бордюрах, ни об этом погибшем парне, поскольку мне не довелось быть непосредственным свидетелем происходящего. Случилось же это по вашей, майор, вине, поскольку ни вы, ни ваши коллеги не сочли нужным известить нас о готовящемся взрыве. В связи с чем мне, очевидно, придется подать рапорт на имя вышестоящего начальства. Это третье, — Третьяков четко отбивал каждое слово; глядя Беклемешеву в глаза. — Ну и, наконец, четвертое: заявляю со всей ответственностью, похищены только документы. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство полностью?
Беклемешев, не ожидавший от полковника подобной атаки, поначалу даже растерялся, но быстро пришел в себя:
— Насчет рапорта вышестоящему начальству — это угроза?
— Можете расценивать мои слова как угодно. Я беспокоюсь только об одном. О том, чтобы террористы были задержаны в кратчайшие сроки. И у меня, в отличие от вас, нет времени на удовлетворение личных амбиций.
— В чем вы видите удовлетворение личных амбиций? — искренне изумился Беклемешев.
— Вам самому это отлично известно. — Третьяков козырнул и направился к оцеплению.
— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — сказал с неприятным смешком Сергеев. — Я, похоже, вообще перестал что-либо понимать.
— Полковник обвиняет нас в том, что мы не сообщили о взрыве из корыстных побуждений, — спокойно ответил Беклемешев, глядя в удаляющуюся спину Третьякова. — Вряд ли удастся доказать ему обратное, хотя он и не производит впечатления солдафона.
— М-да, — согласился Федулов.
— Но это как раз не самое странное, — продолжал Беклемешев. — Настоящая странность в другом: полковник Третьяков так и не ответил ни на один из поставленных мною вопросов.
Цепь окружавших стоянку автоматчиков рассыпалась. Они перегруппировались, образовав живой коридор от стоянки до места посадки геликоптера.
— И что будем делать? — поинтересовался Сергеев, наблюдая за тем, как штатские торопливо упаковывают трупы сержанта и собаки в пластиковые мешки и грузят в вертолет.
— Искать, — ответил Беклемешев.
— Неприятно, если тебя тычут носом в дерьмо, — поделился соображением Федулов.
— Во-во, — поддержал Сергеев. — А потом еще и говорят: «Сам виноват».
— Точно, — милицейский майор и фээсбэшный старший лейтенант нашли общий язык.
Подошедший Третьяков кивнул на вертолет и натянуто сообщил:
— Ставлю вас в известность, майор. Первые результаты экспертиз будут готовы примерно через два часа. Мы немедленно представим вам полный отчет. Если угодно, в письменном виде. Правда, это займет несколько больше времени.
— Для начала будет достаточно простого телефонного звонка, — в тон ему ответил Беклемешев. — А там видно будет.
— Хорошо, — полковник зашагал к вертолету.
Трупы были погружены, солдаты забирались в пассажирский отсек. Полковник открыл переднюю дверцу, но перед тем, как занять свое место, еще раз внимательно посмотрел в сторону Беклемешева. Тот демонстративно отвернулся. За его спиной сперва с натугой, потом все легче и легче загудели двигатели. «Белл» поднялся в воздух и несколько секунд висел над площадью. Затем резко взмыл вверх, перевалил через крышу дома и исчез. Остался только удаляющийся стрекот лопастей.
— Майор, у вас достаточно людей? — посмотрел на Федулова Беклемешев.
— Когда их бывает достаточно? — уклончиво ответил тот. — А что такое?
— Нужно отрядить человек тридцать, пусть обыщут все окрестности, осмотрят подземные коммуникации, зафиксируют повреждения. Каждую трещинку. Нужно вызвать экспертов, чтобы осмотрели машины, сняли соскобы с асфальта, взяли образцы поврежденных поверхностей, провели химический и спектральный анализ. Далее, составить протокол осмотра места происшествия. Короче, не мне вас учить, Артемий Демидович. Только работаем в три раза тщательнее и в пять раз быстрее.
— Обижаешь, Зиновий, — ответил тот.
— Не обижаю, а прошу.
Федулов серьезно кивнул и поинтересовался:
— Понимаю. Ладно. Поможем «смежникам». Когда все это нужно?
Беклемешев вдруг вспомнил одну из любимых фраз Котова и ответил:
— Вчера.
13:11. 7 километров от поселка Алферово
Прежде чем выскользнуть в пролом, Игорь огляделся. Не видит ли кто? Не видели. За «свинаркой» почти всегда тихо. Вонища тут страшенная. Кто ж сюда по собственной воле пойдет?
Игорь выбежал на дорогу и тут же увидел неприметный «жигуль». Привалившись к капоту, стоял высокий худощавый парень в кожаной куртке и джинсах, курил неторопливо, все время поглядывая в сторону ограждения. Заметив Игорька, он щелчком отбросил сигарету, отлепился от капота. Из салона, со стороны водителя, выбрался второй — пониже, покрепче, постарше. Волосы седые, короткие. Нос мясистый, крупный. Глаза внимательные. Взгляд неприятный, пронзительный. С ним Игорь разговаривать не любил. С молодым — другое дело. Тот хоть общительный. Словцо крепкое где надо вставит, хохотнет. А старший — хмурый всегда.
Игорь подошел торопливо, оглянулся за плечо.
— Никто тебя не видел? — спросил молодой, а старый уставился на Игорька так, что у того мороз пошел по коже.
— Никто, — ответил он. — Честно. Я проверил.
— Молодец, — похвалил молодой и взглянул как- то особенно, словно сомневался в правдивости собеседника.
— Честно. Я все сделал так, как вы сказали.
— Да мы знаем, знаем, успокойся, — молодой улыбнулся. Губы у него узкие, сухие, с мелкими трещинками, и, когда он улыбался, трещинки эти становились особенно заметны. — Садись в машину, на заднее сиденье. Поедешь с нами.
— Я не могу, — удивился Игорь. Он впервые получил подобное приглашение от покровителей. — У меня построение через пятнадцать минут.
— Не волнуйся, — буркнул старший. — С твоим командиром наше начальство договорилось. Садись.
— А... куда мы поедем? — спросил Игорь.
Ему почему-то не хотелось ехать куда-либо с этими двоими.
— Да не тушуйся, Игорек, — снова улыбнулся молодой. — В Москву. И не поедем, а поедешь. Ты один поедешь. Мы тебя только в Дмитров к электричке подбросим. Следующая только в три, а начальство, оно, сам знаешь, ждать не любит. Пока доберешься, пока доедешь через пол-Москвы, уже и рабочий день закончится, а наш шеф хочет с тобой сегодня побеседовать.
— А мой ротный точно знает, что я с вами?
— Знает. Ему оттуда, — старший указал пальцем в небо, — звонили насчет тебя.
— А-а-а, — протянул с облегчением Игорь. — Тогда, конечно. Поехали.
Он забрался на заднее сиденье «жигуля».
