— О? — в голосе Аргзы слышалась насмешка. — Что я вижу? У нашей валькирии проснулся нежданно-негаданно материнский инстинкт?
Воительница пнула своё кресло, и оно улетело в другой конец комнаты. Янтарные глаза её сверкали, колючий ёжик рыжих волос будто бы ощерился ещё больше.
— Не зарывайся, Аргза! Повторяю ещё раз, если ты оглох: не трать моё время! Мои солдаты сейчас штурмуют семьдесят вторую базу грёбаной Федерации, и я, как их командир, должна быть сейчас с ними, а вместо этого я, заметь, торчу тут, вынужденная наблюдать твоё дебильное шоу! С меня хватит!
— Семьдесят вторая база — полупустые развалины. Всё, что там есть на данный момент — это вышедшие из строя автоматические пушки и кучка разленившихся солдат. Твой штурмовой отряд прекрасно справится и без тебя, если, конечно, ты не набрала каких-нибудь неопытных дохляков, Хенна.
Руку он, однако, убрал, и Сильвенио уже за это был благодарен своей злой судьбе.
— Я знаю, что они справятся! Но я их командир! А потому — я ухожу, Аргза. Уж лучше я буду смотреть, как мои парни рушат базу Федерации, чем на тебя и на твоего сопляка.
Она направилась к двери, застучав тяжёлыми каблуками своих сапог. Однако по пути она вдруг остановилась, словно бы вспомнив о чём-то, и приблизилась к Сильвенио, чтобы резко встряхнуть его за плечи, заставляя посмотреть на неё.
— А ты, пацан, послушай меня, — он покорно поднял взгляд и посмотрел в её ясные, решительные глаза, похожие на два миниатюрных Солнца. — То, что ты позволяешь себе демонстрировать свою слабость при посторонних, не делает тебе чести. Ты этим только раздражаешь. Я не знаю, где ты жил и чем занимался до того, как попал к Пауку, но теперь это не имеет значения: ты теперь числишься в рядах пиратов, и здесь твои сопли не помогут. Если хочешь выжить в этом мире, ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должен позволять другим видеть свои слёзы. Если хочешь — уходи и хнычь в одиночестве, но не при чужих. Для таких ублюдков, как он, — она с презрением кивнула на насмешливо наблюдавшего за ними Аргзу. — Твоя слабость — только лишний повод повеселиться. Ты меня понял?
Сильвенио кивнул, всхлипнув в последний раз. Он смотрел на неё — яркую, красно-рыжую, воинственную. Сильную. И понимал, что она права: если он будет плакать, никто не станет принимать его всерьёз.
— Да, — сказал он. — Я понял. Благодарю вас, леди.
— Эй, Хенна, — тут же хмыкнул Аргза. — Ты сегодня на редкость многословна. Не знал, что у тебя бывает настроение читать морали.
Она фыркнула, распрямляясь, и показала ему средний палец.
— Пошёл нахер, Паук.
Красный Скорпион вышла из конференц-зала, не попрощавшись ни с кем, широким, размашистым шагом. Сильвенио заметил ещё по своей привычке замечать любую мелочь, что походка у неё совсем не женская — без единого намёка на кокетство, тяжёлая и уверенная, военная.
Это была Хенна, самая удивительная женщина в его жизни.
После ухода Скорпиона остаток собрания прошёл как-то смазанно. Аргза больше к нему не лез и позволил закончить доклад, который, впрочем, всё равно ни на кого не произвёл впечатления. И лишь одно событие ещё имело значение для Сильвенио: после собрания к нему подошла Юнба.
— Ты хочешь спросить нас, почему мы присоединились к пиратам, — произнесла она уверенно.
Сильвенио кивнул, не удивляясь — о способностях этого народа к предвидению он был уже наслышан, как и о том, что они в разговорах никогда не говорят от первого лица. Всегда только 'мы', всегда только 'наше', как будто весь народ — единое целое. Аргза, проходивший мимо, заинтересованно остановился, положив руки сзади на плечи Сильвенио: ему тоже было интересно послушать Весы.
— Мы здесь, чтобы наблюдать. Нам наскучило сохранять нейтралитет, потому что близятся большие перемены, которые коснутся всего мира. И мы бы хотели быть ближе к эпицентру этих перемен, одним из которых являешься ты, Сильвенио Антэ Лиам.
— Я? Но почему?
Юнба помолчала. После пылающих глаз Хенны глаза этого существа, холодного зелёного оттенка, казались Сильвенио какими-то чересчур пустыми и тусклыми.
— Мы видели все возможные концовки, — пояснила она наконец. — Но только две из них затронут всю Вселенную. Один конец означает уничтожение мира как такового. Другой приведёт к бесконечной и безжалостной войне, которая в итоге приведёт к его полному разрушению. Мы не можем раскрыть тебе пока, к какому из этих вариантов ты имеешь непосредственное отношение, как и то, каким образом всё это произойдёт. Но сегодня мы хотим сказать, что рады познакомиться с тобой лично, Сильвенио Антэ Лиам.
— Но… вы ошибаетесь… я никогда не сделаю ничего, что может принести вред — тем более, в таких масштабах…
— Мы никогда не ошибаемся, Сильвенио Антэ Лиам. До встречи.
С этими словами она покинула зал, уведя за собой безмолвного Водолея, липнущего к ней наподобие пиявки. Затем и Аргза потянул потрясённо застывшего Сильвенио в коридор, и собрание можно было считать оконченным.
Этим же вечером, когда корабли союзников отбыли, он пришёл к проверяющему двигатели Джерри, и долгое время молча сидел рядом с ним на полу, находя успокоение в одном только присутствии друга рядом. За эти пять лет у него, кажется, так и не появилось никого ближе конопатого механика.
— На тебе лица нет, — заметил Джерри проницательно, глянув на него. — Что, собрание Альянса прошло настолько паршиво? Кстати, генерал Хенна — действительно такая знойная, как о ней говорят?
Сильвенио качнул головой: собрание, разумеется, прошло ужасно — в основном из-за кошмарной выходки Аргзы, но короткий миг общения с Хенной и загадочное предсказание Юнбы (пусть и мрачное, зато весьма любопытное) вполне искупляли этот инцидент.
— Я не совсем уверен, что правильно понимаю значение термина 'знойная', употреблённого тобой, и потому не могу сказать, как этот термин соотносится с леди Хенной. Что же касается собрания… нет, не в этом дело. Мне просто не хочется… идти спать. Господин Аргза может ждать…
Джерри нахмурился, вытирая испачканные чем-то чёрным руки ближайшей тряпкой. Взгляд синеволосого товарища ему не нравился.
— Что он с тобой опять сделал?
Сильвенио вспыхнул и покрылся бледно-розовым румянцем. Он всё не решался рассказать механику о том, что ввязался теперь в такие постыдные отношения — пусть и без своего согласия. С одной стороны, негоже было посвящать кого-либо в такое дело, а с другой — Джерри всегда его поддерживал, хоть и ехидничал порой по-доброму. Впрочем, вопрос был задан, и не ответить он, в любом случае, просто не мог.
— Шесть дней назад он… привёл меня к себе в спальню и…
— Понятно, можешь не продолжать, — тот вздохнул и присел рядом. — Ничего не поделаешь. Он… ну… со всеми приглянувшимися это делает, короче. Женщин на корабле приличных нет, сам понимаешь, а те, что есть — замужем за рабочими и страшные, как смерть, от такого режима существования. А подчинённые, вроде как, всегда под рукой, и за ними не надо лететь на какую-нибудь планету, и платить не надо за… услуги. Я, правда, надеялся, что тебя-то он не тронет, потому что ты же у нас не просто там обычный работник — на тебе весь корабль держится фактически, да и личный комфорт босса тоже. Но, видимо, ему всё-таки пофиг на твою полезность. Сочувствую.
