Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник

Едва я успела отправить это письмо, как смерклось[196], и принц изволил пожаловать ко мне.

— Вы же знаете, — сказал он, — я не переставал сообщаться с вами, даже когда меня мучили подозрения: а вдруг все эти пересуды не лишены оснований?.. Ежели вас волнуют дурные толки, переезжайте.

Когда рассвело, он уехал.

От принца по-прежнему часто приносят письма, но сам он появляется чрезвычайно редко. Он не приехал даже в тот день, когда лил дождь и бушевал ветер. «Наверное, он не представляет себе, каково мне в этом пустынном жилище прислушиваться к стонам ветра…» — подумала я и, когда стемнело, отправила ему такое письмо:

114

«Тоскую одна,
Поблекли от инея травы.
Ветер осенний
Хотя бы шелест мисканта
Порой доносил до меня…»

Прочтя ответ принца, я обнаружила там такие слова:

«Ветер завывает так страшно… При мысли о вас щемящая печаль овладевает душой…

115

Травы поблекли
В пустынном твоем жилище,
Кроме меня,
Нет никого, кто спросит:
'Каково тебе в эту бурю?'

Невыносимо даже думать об этом…»

Я была приятно удивлена, увидев, что принц написал именно так… По своему обыкновению он прислал за мной карету — мол, нахожусь в тайном убежище, выполняя предписание о перемене направления[197], — и я поехала к нему, рассудив, что на сей раз лучше послушаться. Ночь и утро прошли в задушевных беседах, принесших рассеяние томительной тоске, одолевавшей меня последнее время, и во мне окрепло желание переехать, но поскольку дни удаления от скверны миновали, я вернулась в свое привычное жилище. Думы устремлялись невольно к сегодняшнему расставанию, которое показалось мне печальнее обыкновенного, и так тяжело стало у меня на душе, что я отправила принцу письмо:

116

«Томясь от тоски,
Подсчитала сегодня, и что же —
Немало прошло
Лун и лет, но только вчера
Не предавалась печали…»

Принц был растроган до глубины души и, вздохнув: «А ведь и я…», — ответил так:

117

«Позавчерашний
День прошел без тоски и печали,
За ним и вчерашний.
Вот бы средство найти, чтоб таким же
Стал для нас и сегодняшний день…

Я только и думаю, что об этом, но вотще… Решайтесь же…»

Однако, по-прежнему робея, я никак не могу собраться с духом и только все больше печалюсь, встречая рассветы и закаты.

Однажды вечером, когда на деревьях, прежде радовавших взор разнообразием красок, не осталось ни единого листочка, я сидела, глядя на безоблачно-ясное небо, освещенное прощальными лучами солнца, медленно исчезающего за краем гор, и так мне стало вдруг одиноко, что я, как всегда делала в таких случаях, написала принцу:

118

«Знаю, есть ты,
Неизменно готовый рассеять
Мою тоску.
Но вечерами каждая малость
Навевает такую печаль…»

Он же ответил:

119

«Вечерами
Всякий склонен печалиться,
Но первая ты
Об этом сказала, значит,
Тяжелее тебе, чем другим…

Одна мысль об этом заставляет сердце больно сжиматься. О, если бы я мог приехать к вам прямо сейчас…»

На следующее утро, в тот ранний час, когда иней особенно бел, от принца принесли еще одно письмо.

«Что вы теперь?» — спрашивал он, и я ответила так:

120