пинка, кинув тело в мгновенный, по-настоящему звериный рывок. Тот, кто умеет ясно зреть, несомненно, разглядел бы в его глазах смерть.
За то время, пока длился прыжок, открылись двери лифта, и в подъезде стало светлее. Однако, схватив горло бывшего друга обеими руками, Корчагин увидел двоих мужчин, выглядевших вблизи жалкими поддатыми существами.
– Брысь отсюда, слюнтяи, – точно при вспышке молнии, мелькнули глаза в вырванной из времени неподвижности. Вольнов почему-то не издавал ни звука. А ведь смерть, и впрямь, была рядом. Одно неловкое движение очень сильных пальцев.
– Мне нужны мои пятьсот рублей, товарищ тёмный колдун, – сквозь зубы прошипел Глеб, усиливая давление на кадык. При этом в глубине души чуял, что прегрешение бывшего друга всё же не таково, чтобы карать его такими методами. Однако ярость и гнев, ох уж эти братец с сестрой… Нет, они должны излиться до дна, всосав в себя или выплеснув дюжую половину океана жизненных сил.
– Вот… – захрипел Воля, и каким-то образом у него в правой руке возникла пятисотрублёвая бумажка. От неожиданности бывший детектив отпустил шею бывшего друга, рванул купюру на себя и замер, словно ледяная статуя. Лопнувшие от борьбы верхние пуговицы обнажили амулет. Жига был готов поклясться, что камень в точности повторял его собственный, тот самый, который достался ему от Стояна. Мало ли всяких висюлек продаётся сейчас в палатках и магазинчиках. Нет… Кулоны были огранены очень давно, на тонком плане излучали совершенно одинаковый спектр и, небесный судья свидетель, вышли из-под руки одного мастера и из одной и той же самоцветной горы. Хитрости и уловкам тёмных сил не существует преград, и, кто его знает…
– Ты мне, вонючка, сейчас всё расскажешь, – попытался вновь буянить Жига.
– Откуда ты пришел? – негромко и очень спокойно, отдышавшись, спросил Воля.
– Тебе-то, что? Сдать своим упырям хочешь? Подожди, пока не выдумал…
– Ты по всему городу развешан. Плакаты, фотографии, менты в штатском, «контора», ГРУ, все на ушах…
– Это мы выясним, – нервно отозвался Корчагин.
– Ты очень им всем нужен.
– А мне нужен ты!
– Ты очень непочтительный мальчик. Разве так разговаривают с лучшим другом? – попытался шутить Аркадий.
– Да, у нас так принято разговаривать с такими, как ты! – глядя исподлобья, ответил Жига. У него сейчас было желание спорить и грубить.
– Плохо, очень плохо! Ну, это твоё дело. Я тебя прощаю… Скажи, ты хочешь обратно вернуться в СИЗО?
– А ты не пугай меня, самец…
– Пошли быстрее, в квартире обсудим… Если кулаки не дочесал, то там, милости прошу, – ёрничал Вольнов, прекрасно понимая, что самое сложное уже позади, силу больше применять никто не станет. Слепые, непоседливые эмоции уже скрылись вдали, и теперь на шахматную доску надо выставлять здравомыслие.
– Ну, здравствуй, моголинян. Помнишь, тебе один мудрый человек про осознанность молвил в изоляторе… Просыпайся.
Глеб даже почему-то не удивился. То есть, совсем. Удивлялся он потом, вспоминая этот момент, спустя несколько месяцев.
– Да пошёл ты…
– Я могу пойди, а вот тебе лучше сквозь землю провалиться.
– Это с какой такой радости?
– Ты, что же, до сих пор ничего понял? Тебе, что, Стоян не разжевал по кусочкам? Или ты даже пюре не в состоянии проглотить? – фыркнул Вольнов, поворачивая дверной замок.
Оп. Картинка встала на место. Наваждение отступило, и Корчагин, восторженно разглядывая квартиру Аркадия, точно знал, что попал к «своему». Последний короткий визит к бывшему банкиру был два високосных года назад. Сколько раз они вместе творили дела, о которых не стыдно будет когда-нибудь поведать правнукам! Сколько раз крепко держались друг за друга, захватывая удачу! А вот теперь всего лишь настала пора проверить эту дружбу и чистоту отношений.
– Я же тебя столько раз приглашал, а ты всё поважнее дела находил.
Стены представляли собой одну сплошную картину, сюжет которой плавно растекался из коридора по кухне и комнатам. Встроенный стенной шкаф с прозрачными дверцами хранил сотни древних книг. Глебу стало стыдно за своё недавнее поведение, когда из самой большой комнаты на него взглянули четыре двухметровых деревянных кумира, будто стражи неведомой святыни, молчаливо замершие по обеим сторонам красного угла.
– Ты извини меня, Воля, столько вопросов в голове, – мрачно произнёс Жига, ворочая головой и глазами пожирая пространство над дверьми.
– Вот и ещё один добавился, – улыбнулся тот в ответ.
– Ну да…
– Свастичная символика с древнейших времен была основной и главенствующей почти у всех народов на территории Евразии. Их было 144. Наша галактика имеет форму свастики. Это самый сильный и самый древний символ.
– А как же, ну этот… шизофреник с усиками?
– С подачи антирусских средств массовой и информации, неизвестно на кого работающих, у многих людей в настоящее время свастика ассоциируется с фашизмом и Адольфом Гитлером. Это мнение вбивалось в головы людей последние 70 лет. Мало кто сейчас помнит, что на советских деньгах в период с 1917 по 1923 годы изображена была свастика, как узаконенная государственная символика; что на нарукавных нашивках солдат и офицеров Красной Армии в этот же период тоже была свастика в лавровом венке, а внутри свастики были буквы Р.С.Ф.С.Р. А знаешь, кто подарил Золотую Свастику-Коловрат Гитлеру как партийный символ?
– Кто?
– Сам товарищ Сталин в 1920 году. Вот такая головомойка сейчас повсюду, куда ни глянь…
– А ты сам-то видел где-нибудь эти символы своими глазами?
– А как же, вон, над дверями у себя в квартире, – рассмеялся Вольнов, – на многих зданиях и памятниках архитектуры царской Руси. Этим летом отдыхал в Крыму и там тоже несколько мест нашёл. Что, Гитлер их там нарисовал? После Второй мировой войны, в которой все славянские и арийские народы понесли огромные потери, враги арийской и славянской культуры стали ставить знак равенства между фашизмом и свастикой. А ведь славяне использовали этот солярный знак на протяжении всего своего существования.
– Слушай, а мой учитель говорил, что это немецко-фашистский крест, составленный из четырех букв «Г», обозначающих первые буквы руководителей нацистской Германии: Гитлера, Гиммлера, Геринга и Геббельса или Гесса.
– Ну, я же тебе про это и говорю, что потоки лжи и вымыслов переполнили уже чашу абсурда. Опять же включай осознанность и немного голову. Ты, когда слушал своего «горе-учителя», не спросил его, может, Германия во времена Адольфа Гитлера использовала исключительно русский алфавит? HITLER, HIMMLER, GERING, GEBELS, HESS, есть хоть одна русская буква «Г»! Да это просто смешно даже! Чуешь, не втягивает. – Это выражение Вольнов всегда употреблял для обозначения неверного, нелогичного.
– И правда, бред какой-то…
– Наши с тобой предки были знающими и ведающими, и поэтому использовали в обиходе различные свастичные элементы и орнаменты, считая их символами Ярилы-Солнца, Жизни, Счастья и благоденствия. Ну и я их использую, это же моё, родное. Любому человеку ближе то, чему поклонялись и что использовали его предки.
– Но, ведь это всё-таки и фашистский символ…
– Опять неверно. Термин «фашизм» восходит к римской «фашине» – пучку прутьев, которыми римские воины заваливали защитные рвы перед крепостной стеной. Символ фашизма – фашина с воткнутым в её
