Нужен был обогрев, чтобы оттаяли скрюченные замёрзшие пальцы. Но главное – Великому Энергетику требовался «живой» огонь. Стихия, которая отвечает за передачу любой информации. Для чего это ему было нужно, он объяснить вряд ли бы смог. Сейчас настоящий Глеб находился в своём солнечном сплетении и слушал небесные команды Творца, пришедшие к нему через его бессмертную душу.
В эти мгновения, оцениваемые сознанием как самые важные, в голове Глеба с калейдоскопической быстротой проносились грядущие варианты развития событий. Среди ненужных отражений Альности, Энергетик смог вытащить то одно, самое важное, которое кто-то бросил, как спасательный круг. Перед ним ярко и отчетливо возникла голограмма карты внутреннего устройства пирамиды. Портал находился буквально в десяти метрах от него, только за двумя толстыми стенами. Глеб улыбнулся, вспомнив детский журнал с нехитрой игрой-головоломкой «Найди выход».
Внутри пирамиды находилась разветвленная система ходов различной длины, ширины и высоты. Некоторые туннели были чисто символическими, как-то связанными со звёздами. Вход, через который Жига попал в пирамиду, был искусственно прорублен в каменной кладке.
Тени начинали подвывать, сначала тонко, всхлипывая, потом звук набрал силу и стал методично захватывать сознание, цепляя за потёмки души. Глеб вскочил, замечая, как сильно отсижены ноги. «Помни, что сила намерения безгранична», – вспомнил он слова мудрого Проводника и двинулся вперёд, оставив красно-солнечные угли не затушенными. Прошло примерно полчаса с тех пор, как Энергетик спустился в шахту. Преследование остановилось, точнее сказать, приняло иную форму. Неуклюжие солдафоны, наверняка, получали согласование и приказы на каждое движение и каждый чих.
Двигаясь по узкому проёму, Жига почувствовал легкий шелест за спиной, беззвучно царапающий нутро шум ниоткуда. За ним увязались тёмные сгустки энергии, обладающие способностью передвигаться. Они сопровождали его до первой развилки коридоров, откуда резко бросились назад.
Становилось гораздо теплее. Глеб сжимал автомат двумя руками, направляя фонарь по дулу. Не было чувства пустоты; никакого присутствия не ощущалось, но пустоты тоже не было. Быстро пробежал несколько метров, обводя отсеки стволом, – никого. Пахло годами безмолвия. Но, что это? Моголинян явственно чувствовал недавнее присутствие тут человека. Совсем недавнее, вчера или сегодня! «А теперь – не торопясь. Пойду против часовой стрелки», – присушивался беглец к своей интуиции. Голова отказывалась выдавать четкие указания, и пришлось просто перестать обращать на неё внимание, полностью растворившись в ощущениях.
– Я получил команду стрелять на поражение, – пробежал по каменным стенам голос из громкоговорителя. – Последний раз предлагаю сотрудничество.
– Я пока обожду вас бояться, – прошептал сам себе Корчагин.
– Самое главное, что ты нас привёл сюда, – уже совсем рядом, без рупора, глухо донеслось, как из-под земли…
– Блефует, тварь, – пронеслось в голове, но в тот же миг воздух со свистом пронзила глухая автоматная очередь. Пули срикошетили где-то совсем рядом. И следом ахнул взрыв нарастающим свечением, на миг приоткрыв корявые стены коридора. Великий Энергетик, почувствовав прилив звериной силы, молниеносно перемещался через огромные пустые пространства. Сзади давила вязкая и устрашающая Мгла, ломиться от которой было нисколько не стыдно. Он чувствовал, куда его неимоверно влекло.
Почти не плутав, Глеб оказался перед входом в просторное помещение. Над массивной бронированной дверью, с вида напоминавшей переборочную дверь подводной лодки, остались плохо различимые, полустёртые русские буквы «Ска. д боепр..а.ов». Комната, на удивление, оказалась открытой. Жига с усилием захлопнул за собой дверь и повернул круглый запирающий механизм, почувствовав сильнейшее облегчение.
Спустя две минуты, удалось различить несколько пар ног, шаркающих по бетонному коридору. Потом всё стихло и раздался оглушительный хлопок. Дверь в ответ на это ехидно улыбнулась, не тронувшись с места.
Корчагин огляделся по сторонам и понял, что огромное помещение, разделённое на несколько небольших самодельными перегородками, не имеет больше входов и выходов. У левой стены уродливым выступом обозначилось то, ради чего моголинян изменил всю свою жизнь. Монумент иности напоминал русскую печь, из центра которой к потолку тянулись три каменных конуса пирамидальной формы.
– Ну, вот я и пришёл на твой зов… Здравствуй, гора, – вслух произнёс моголинян.
В ответ по всему тело пробежала лёгкая дрожь, и через родничок потекла приятная тёплая субстанция, наполнявшая всю сущность изначальным Светом.
Направив фонарь на стены комнаты, Энергетик заметил, что они гладко отшлифованы и содержат великое множество рисунков и начертаний. Опасность, угрожающая жизни, отошла на второй план, словно кто-то включил невидимый магнит, поменявший полюса сознания.
Среди множества символов взгляд выбрал первую букву иврита Алеф, которая по своей сакральной сути является пентаклем, обозначающим всеобъемлющее знание. Правее нашла своё место таблица химических элементов Менделеева. Беглого взгляда было достаточно, чтобы определить, что элементов на стене гораздо больше, чем в учебнике по химии. «Видимо, наши предки, имеющие возможность свободно перемещаться по небесным чертогам, включили в эту систему вещества с других Земель», – догадался Глеб. Следующим начертанием была Каруна. Рунических символов было более двух сотен.
«Ах, как же деградировал человек за последние несколько тысяч лет, – ухмыльнулся Энергетик. – Наша азбука стала безобразной, в то время как Руны – это нечто большее, чем письмо, это не элементарные двумерные начертания, это знаки грандиозной реальности, взаимодействия и пересечения вселенных, миров. Истинная их суть пребывает в измерениях, непостижимых материальным трёхмерным разумом, это образы законов, связующих миры. Руны это ключи ко всему, к тайным дверям всех миров. Люди сейчас произносят слова, сами не ведая того, что говорят. Язык превратился в набор звуков, хотя всего каких-то сто лет назад наши дедушки общались образами, передавая друг другу мудрость, накопленную сотнями поколений.
– Никакой везунчик не сможет выбраться отсюда, – прервал размышления Глеба голос майора.
– Тут все знают, кто я? – рявкнул в ответ Корчагин.
– Ты без пяти минут дохлая туша, – отозвался из-за двери незнакомый голос.
– Вы понимаете, что делаете?
– Не дурней тебя, сопляк, – зарычал майор.
– Вы всего лишь куклы, которые не осознают надсистемных законов… А если ты не знаешь истинной цели и законов, по которым ты живёшь и что-то делаешь, то ты либо ресурс, либо жертва. Другими словами дурачок, который попал на крючок.
– Давай, давай… умничай.
– А не знаете вы потому, что вам этих знаний не дают. Грубо говоря, сейчас 28 февраля, но вы не знаете, что завтра придёт весна и растает снег…
– Болтовню свою оставь для сокамерников, вонючка, – зло огрызнулся офицер, – ты лучше расскажи мне, как вы профессора МГУ на его даче резали, Потрошитель, мать твою.
Грудную клетку сдавила тугая боль, но вступать в противостояние было нельзя.
– Ты сам определяешь, майор, будет для тебя конец света или нет… Новое сознание придёт уже завтра, а ты вряд ли сможешь безболезненно пройти переход… Так и останешься в лыжах посреди поляны с распускающимися ландышами.
– Сейчас лазер привезут через пару часов, и посмотрим, кто на какой поляне окажется.
Вернувшись к стене с начертанной Каруной, Глеб долго всматривался в олицетворение космической мудрости. Незаметно для себя он стал проваливаться в реальности и пространства с огромным количеством измерений. Попав в чужой мир, необходимо подчиняться существующими в этом мире законам и пользоваться присущими для этой реальности органами чувств. В помощью пяти земных, данных для жизни в этом физическом теле, Энергетик не смог ничего понять. Сознание иногда переключалось и в миры с меньшими измерениями, нежели явный мир людей. За считанные минуты он окунулся в мир звуков, мир теней, мир зеркал и мир неустойчивых образов, книга превращалась в большую букву, а пролетающий комар становился гигантской рептилоидной птицей. Там, где в явном мире стояла пирамида, в других мирах была пустыня, горы или вечные снега.
Если кто-то мог увидеть Глеба во всем спектре частот, он увидел бы тонкое, удивительно сложное и
