Он держал спину, шею и голову совершенно прямо без малейшего усилия. Глебу казалось, что его тело ничего не весит. Сознание уже успело проникнуть внутрь рукотворного холма, последние сомнения исчезли, но отчего-то хотелось добраться до граней пирамиды прямо сейчас.
Моголинян стал рвать куски холма, пальцами прорезая вековой дёрн. Сильные руки скребли землю, отказываясь понимать полную бессмысленность подобного занятия. Реальность сейчас померкла, и Великий Энергетик чувствовал рядом, под слоем земли, могучую силу минералов, служивших гранями рукотворной горы. Хран говорил, что учёные и исследователи все сильнее убеждаются, что вера наших предков в лечебные и магические свойства камней это не шарлатанство, а знание. Древние люди, имевшие тесную связь с природой и живя с ней в полной гармонии, умели извлекать из разных камней и минералов жизненно-магическую силу и здоровье. Вопреки распространённому мнению, минералы, как и любые растения, – это часть живой природы, с которой можно и нужно найти общий язык, используя развитие новых органов восприятия окружающего мира. Один из друзей Храна умел общаться с минералами и убедительно доказывал, что камни имеют свой характер, и даже могут менять химический состав и цвет в зависимости от настроения.
Короткая автоматная очередь в воздух у края холма заставила Энергетика вернуться в привычное мировосприятие.
– Мы хотим всего лишь поговорить, Корчагин, – протрубил в рупор стальной голос сотрудника полиции. – Мы знаем, что тебя подставили, – продолжал он, – капитан Чувилов сейчас дополнит картину следствия, и ты, в худшем случае, получишь условный срок.
Разговор через рупор напомнили Жиге его любимый фильм «Место встречи изменить нельзя» и его любимого персонажа Жиглова. Подростком он часто представлял себя с громкоговорителем в руках, а сейчас оказался по другую сторону игры.
– Очередное вранье, – пронеслось в голове у Энергетика. – Я уже прививку от вашей брехни сделал…
– Я хочу поговорить со следователем Чувиловым, – громко прокричал Корчагин.
Внизу состоялось короткое совещание, потом майор снова включил динамик.
– Это сейчас невозможно, он уехал в Москву…
– Верните. Какие проблемы? – Энергетик чувствовал энергии пленения, капитана «повязали».
Снова быстрое обсуждение и реплика:
– Ты, что, нам условия ставить собираешься? Тут всё вокруг в три сплошных кольца окружено…
«Начинает выходить из себя. Скоро угрожать будет, сволочь, – подумал Глеб. – Только не вступать в противостояние, – успокаивал себя Жига. – Я не против кого-то, я – за».
– А мне хоть в пять колец окружайте… Ты с делом моим знакомился, майор? Я ведь могу того… улететь…
– Проволоку в карманы спрятал или в земле нашёл? – дерзко фыркнул рупор.
При этих словах внизу начались какие-то манёвры. Глеб понимал, что единственным шансом проникнуть внутрь пирамиды остаётся стоящая рядом деревянная «трансформаторная будка». А вдруг там есть ход?
– Сейчас в туалет схожу, и продолжим, – крикнул Глеб. – Если попытаешься взять меня живым, то сразу попрощайся с половиной своих несмышлёнышей…
Корчагин больше рассчитывал как раз на уши солдат, которым придётся исполнять приказания майора. И, надо сказать, слова своё кратковременное действие возымели. Движения людей в форме приостановились. Жига в это время сбил ногой дряхлые петли щеколды, связанные замком, вошёл в будку и обомлел…
По всему бывшему Советскому Союзу сейчас разбросаны сотни брошенных военных объектов – от небольших бункеров до мощных радиостанций. Таких сооружений, никому не нужных, полным-полно на просторах одной шестой части суши. Некоторые из них действительно были брошены из-за ненадобности, но большая часть из них была оставлена сразу после распада страны, превратившись в забытые памятники канувшего в лету величия.
Случайно или нет, рукотворный источник величайшей силы служил когда-то точкой противовоздушной обороны. Будка на холме была всего-навсего маскировочным приёмом. Лифтовая шахта уходила глубоко в землю. На сколько – сказать было невозможно, так как сооружение было наполовину затоплено затхлой водой.
Вдоль одной из стен шахты, тронутой многолетним грибком, спускалась вертикальная ржавая лестница. Снаружи глухо хлопнул по барабанным перепонкам выстрел, как будто кувалдой ударили по прокатному листу. Глаза постепенно стали привыкать, зрительная адаптация сработала довольно быстро. Корчагин краем глаза заметил, что почти у самой воды на краях шахты стоят стопорные анкера для лифтов. Точно! Это этаж минус один! Не задумываясь, Глеб стал карабкаться вниз по железным прутьям, про себя считая количество перекладин. Пятнадцать, шестнадцать… пятьдесят три, пятьдесят четыре… Вот он, родимый… Проход внутрь объекта.
«Здесь, действительно, хорошо только умирать и воевать», – подумал Жига, разглядывая неласковый пейзаж медленно, словно при проявке. Провода, висячие кабели, железный мусор и чуть дальше кромешная тьма.
«Спускаться они смогут только по одному», – размышлял дальше Глеб, это мне на руку. Один на один, любой из солдат… простите, светлые Боги…
Первые бойцы были уже в будке. Эхом отдавались каждый звук и каждое слово.
– Корчагин, я тебя динамитом сейчас закидаю и пойду водку пить за упокой твоей беглой души, – рявкнул сверху майор.
– Вот там и встретимся, старшой. Тебя за нарушения приказа не больно зарежут, – съехидничал бывший детектив.
Энергетик уловил, что, несмотря на корку жестокости и приступы нахальства, покрывавших солдатские души, некоторые бойцы не разучились видеть светлое. Испытания не калечили людей. Они являлись лакмусовой бумажкой, позволяя извлечь на поверхность суть человека, при обычной жизни спрятанную, неизвестную не только окружающим, но и самому счастливому или несчастному их обладателю. Слава Богу, при всей жгучей ненависти к этой стайке людишек, к этому воплощению тысячелетнего Зла, Жига ещё не разучился видеть в каждом человеке частичку Света.
Прошло десять минут томительного ожидания. Бойцы напряженно переговаривались, кто-то даже пытался подшучивать. Лязг затвора, и кто-то начал карабкаться вниз.
– Орлов следом прикрывай, – скомандовал майор и доложил кому-то по рации:
– Начинаем, Яков Семёнович!
– Игрец на месте, – принял к сведению Глеб. – Сам – силища, Боже упаси, да с ним, верно, ещё полдюжины магов да энергетиков.
Теперь Корчагин считал чужие шаги по ступеням. Когда оставалось около десяти пролётов, Великий Энергетик произвёл такое мощное воздействие, что солдат, соскочивший с лестницы, глупо, по-детски заморгал глазками и попросту забыл, где он и как его зовут. Второй боец, которого майор назвал Орловым, приняв часть излучений тонкого плана, стал возвращаться наверх, не обращая никакого внимания на матерную ругань командира.
Корчагин аккуратно забрал автомат, каску с фонарём, зажигалку и ласково похлопал бойца по плечу:
– Давай дорогой мой, забирайся наверх, что ты маленький мой, в колодце забыл?
Парень в ответ тоже обнял Глеба, прижался к нему и со слезами на глазах последовал примеру своего напарника Орлова.
Голос майора становился тише с каждым шагом, моголинян бежал по длинному коридору рукотворной горы навстречу своему року.
Внутри пирамиды было холодно, но сухо. Корчагин, согнувшись в три погибели, втиснулся в жалкое подобие комнаты, используемой в советское время под склад. На каменный неровный пол Жига набросал небольшие досочки из сломанных ящиков. Через две минуты ближе к середине этого каменного логовища метался костерок.
