о ней окружающие, а то, что она сама думает о них.
20 июня 1887 году вся Британия торжественно отмечала 50-летний юбилей царствования королевы Виктории. На состоявшийся по этому поводу торжественный банкет пригласили 50 европейских королей и принцев. Леди Рандольф, присутствовавшая на торжестве, в мемуарах описала свои впечатления от увиденного: «Я редко видела Лондон таким праздничным: синее небо, яркое солнце, пестрые флаги и взволнованная, но терпеливая толпа, равномерно рассредоточившаяся по бесчисленным улочкам…Зрелище было великолепным и впечатляющим. Изумительно красивые платья и мундиры казались еще ярче и прекраснее в мягком церковном полумраке с лучами летнего солнца, струившегося сквозь старинные витражи окон. Королева, являвшая собой славу и преемственность английской истории, сидела одна в середине огромного нефа. Это была маленькая и трогательная фигурка, окруженная пышным собранием и сотнями глаз, пристально следивших за каждым движением ее стареющего тела».
Виктория с достоинством принимала поздравления гостей. Но гораздо сильнее ее тронули не воздаваемые ей официальные почести, а небольшой эпизод. В ее дневнике сохранилось упоминание о нем: «…а маленькая девочка дала мне красивый букет, на лентах которого было вышито: «Боже, храни нашу Королеву, не только Королеву, но Мать, Королеву и Друга». И действительно, Виктория стала для подданных уже не столько представительницей своей династии и олицетворением монархии, сколько матерью. Зрелая, уверенная в себе, требующая неукоснительного соблюдения норм нравственности и морали, она прилагала немало усилий для того, чтобы постоянно поддерживать свой авторитет. Премьер-министр лорд Солсбери говорил: «Виктория непостижимым образом всегда точно знала, что хочет и что думает народ». У нее был настоящий артистический талант. Лондонцы плакали от умиления, когда она вместе с выздоравливающим после тифа Эдуардом проехала по городским улицам. Она целовала руку своего чудом избежавшего смерти сына, и простым жителям Острова этот жест казался трогательным и естественным. Позже, в старости, она демонстрировала верность традициям уходящего века: дворцы, где она жила, освещались не электричеством, а свечами. Доклады министров и отчеты, напечатанные на машинке, королева не читала. Всякий раз ее фрейлины переписывали их от руки. Ей не только прощали эти милые чудачества – они нравились народу Британии, для которого уважение к традициям оставалось одной из важнейших черт национального характера.
Интересно, что реальная помощь, которую королева оказывала своим подданным, далеко не всегда оказывала такой эффект. Несмотря на то что во время неурожая картофеля 1845 года Виктория пожертвовала 5000 фунтов в помощь голодающим и собиралась построить в Ирландии резиденцию, отношение к ней ирландцев оставалось враждебным. В 1863 году Дублинская корпорация даже отказалась поздравить принца Уэльского со свадьбой. Это было открытым вызовом. Многие ставили королеве в вину и то, что она «немка», и ее почти неприличную с точки выдержанных британцев скорбь по принцу Альберту. Непопулярные законы, на которых она ставила резолюцию, также подливали масла в огонь… Не стоит забывать, что именно на период ее царствования пришелся страшный голод в Ирландии, в колониях то и дело вспыхивали восстания, а каждая победа британских войск и каждое новое приобретение британской короны оплачивалось тысячами жизней простых солдат. Таким образом, нельзя сказать, что британцы были единодушны в своей любви к королеве.
За свою жизнь королева Виктория пережила несколько покушений. Правда, некоторые историки называют их несерьезными и даже высказывают предположение, что они были попросту подстроены. Первое покушение состоялось в самом начале ее царствования, накануне рождения старшей дочери. Восемнадцатилетний Эдуард Оксфорд дважды выстрелил в проезжающую карету Виктории, но промахнулся. Королева, которая была беременна, не пострадала, а ее несостоявшегося убийцу признали сумасшедшим. Но если бы Виктория в тот злополучный день умерла, не оставив наследников, английский трон снова стал бы свободен, ведь принц Альберт в тот момент не имел никаких прав… 29 мая 1842 года королева, проезжавшая в карете, снова подверглась нападению. Джон Фрэнсис, вооруженный пистолетом, обстрелял карету в Сент-Джеймсском парке. Как и в прошлый раз, его удалось вовремя остановить. Через несколько дней произошло еще одно покушение. Правда, позже выяснилось, что пистолет нападавшего мальчишки был заряжен всего лишь табаком и бумагой. Встревоженный принц Альберт обратился к парламенту с проектом закона, по которому любой, кто выстрелит или бросит что-либо в королеву, будет приговорен к семи годам заключения и телесным наказаниям. Однако на практике с теми, кто покушался на жизнь Виктории, обходились очень мягко. Отставной офицер Роберт Пэйт, который в 1850 году сумел прорваться к королеве и несколько раз ударить ее тростью, был просто признан невменяемым. Ирландец Артур О'Коннор, который под дулом пистолета (правда, незаряженного) хотел добиться от королевы освобождения ирландцев из тюрем, также получил символическое наказание. Очередная попытка убить Викторию состоялась в 1882 году, на этот раз нападавший был родом из Шотландии. И, по уже сложившейся традиции, был признан невменяемым и отпущен на свободу.
«Бабушка» Европы
У Виктории и Альберта было 9 детей и 40 внуков. Такое обилие потомков иногда повергало королеву в настоящий шок: «Седьмая внучка и четырнадцатый внук – это, боюсь, уже многовато; скоро мы начнем походить на кроликов в Виндзорском парке!» Впрочем, принцы и принцессы во все времена были не только любимыми детьми, но и фигурами в политической игре. Благодаря целой серии династических браков Виктория сумела породниться с основными правящими домами, за что ее часто называли «бабушкой Европы». Судите сами: ее старшая дочь Виктория в 1858 году вышла замуж за кронпринца прусского, который позже стал императором Фридрихом III. Альберт Эдуард, царствовавший под именем Эдуарда VII, женился на датской принцессе Александре. Алиса вышла замуж за принца, а впоследствии – великого герцога Людвига Гессенского. Альфред породнился с императором Александром II, взяв в жены русскую великую княжну Марию Александровну. Елена была замужем за принцем Христианом Шлезвиг-Гольштейн- Зондербург-Августенбургским, Луиза – за Джоном Кэмпбеллом, 9-м герцогом Аргайльским. Артур, герцог Коннаутский, женился на принцессе Луизе Маргарите Прусской, Леопольд, герцог Олбани, – на Елене Вальдек-Пирмонтской. А младшая из дочерей, Беатриса, вышла замуж за князя Баттенберга и стала матерью будущей королевы Испании Виктории Евгении (жены Альфонса XIII и бабки Хуана Карлоса I).
Необходимо сказать, что отношения королевы Виктории с детьми и внуками далеко не всегда были простыми и безоблачными. Младенцы не вызывали у нее ни малейшего интереса. Королеве приписывают высказывание: «Некрасивый малыш – в высшей степени неприятное существо, и даже самый милый малыш ужасен, пока не одет». Подрастая, дети доставляли хлопоты другого рода. Они стремились к самостоятельности, самоутверждению и нередко при этом вели себя совершенно не так, как хотелось бы матери. Например, будущий наследник престола, Эдуард, не раз огорчал ее своими буйными вечеринками. Его поведение шокировало мать, оно не вписывалось в сложившуюся в то время систему норм поведения. Поэтому даже после женитьбы принца, когда и он сам, и окружение королевы ожидали, что она передаст ему трон, Виктория продолжала царствовать. Скорее всего сын и наследник просто не вызывал доверия у привыкшей к строгому соблюдению приличий, пунктуальности и труду королевы. Она опасалась, что он не сумеет сохранить и приумножить то, что она собирала в течение всей жизни. Разумеется, Эдуарда такое положение не устраивало, но ему оставалось только терпеливо ждать, пока трон не освободится. Другой сын Виктории, Альфред, вызвал гнев матери тем, что познакомился в Ницце с дочерью Александра II, великой княгиней Марией Александровной, и решил на ней жениться. Надо сказать, что этот брак вызвал возмущение и у Виктории, и у Александра, однако любовь победила. Не дождавшись родительского благословения на брак, Альфред и Мария обвенчались сами.
Ни в молодости, ни в зрелости королева не отличалась мягкостью характера. Теперь же, с приближением старости, ее властность и привычка распоряжаться проявлялись еще сильнее. Министров она изводила постоянными придирками, все чаще выказывала свое недовольство. Киплинг не зря описывал баснословные богатства Виндзорской вдовы – состояние королевской семьи к концу правления Виктории многократно увеличилось. Однако то ли времена юности, когда принцесса была вынуждена постоянно экономить, все еще были свежи в ее памяти, то ли королеву одолевала обычная скупость, но она не раз устраивала своим детям настоящие выволочки, обвиняя их в транжирстве. Например, Эдуарду она не раз
