результат был просто ужасающим, палуба корабля в мгновение была покрыта телами убитых и раненых». Матросы и солдаты десантной партии «Редутабля», пытаясь взять на абордаж флагманский корабль англичан, забрасывали на его борт специальные крюки. Однако сделать это им не удалось – борт «Виктори» слишком сильно возвышался над небольшим французским кораблем. Впрочем, это обстоятельство сыграло на руку французским стрелкам. Засев на мачтах «Редутабля», они с расстояния 15 метров обрушили на палубу «Виктори» град пуль. Били по британскому флагману и пушки, расположенные на верхней палубе «Редутабля». Англичане отвечали яростным огнем из 68-фунтовых карронад, интенсивный обстрел вели и морские пехотинцы, забрасывая противника ручными гранатами. С каждой минутой сражения росло число убитых и раненых с обеих сторон.
Между тем вслед за «Виктори» один за другим вступили в бой и остальные корабли колонны, давая продольные залпы по судам объединенной эскадры. Корабль, непосредственно следовавший за «Виктори», тоже столкнулся с линкором «Редутабль», который, таким образом, вынужден был теперь сражаться с двумя противниками.
Следующие за «Виктори» три корабля британской наветренной колонны дали последовательно продольные залпы по «Буцентавру», действуя в соответствии с распоряжениями Нельсона, рекомендовавшего сделать все возможное, чтобы взять в плен главнокомандующего франко-испанской эскадрой адмирала Вильнева и второго командующего, испанского адмирала Фредерико Гравину – и затем, проходя далее, сосредоточили огонь против «Сантиссима Тринидад». Таким образом, против флагманского корабля союзников, являвшегося сердцем неприятельской линии, был сосредоточен огонь пяти неприятельских кораблей, три из которых были очень большими. Благодаря этому не только увеличилось число захваченных в плен франко-испанских кораблей, но и была пробита большая брешь между арьергардом и авангардом союзных флотов. Сражение между тем набирало обороты.
Во время боя адмирал Нельсон не покидал верхней палубы своего корабля ни на минуту. Подчиненные советовали адмиралу в целях безопасности перейти на фрегат, судно более быстроходное и маневренное, но он не согласился. А ведь мало того, что главнокомандующий стоял на палубе «Виктори» в полный рост, он был одет в приметную форму, на которой сверкали награды. Капитаны советовали ему переодеться, ведь блестящий мундир и сверкающие на нем звезды могли привлечь внимание врага, но адмирал не внял и этим предостережениям. Современники отмечают, что Нельсон всегда носил военный мундир со всеми наградами, не меняя его на цивильный костюм даже дома. Как правило, это объясняют его честолюбием и тщеславием. Действительно, эти слабости были присущи Нельсону. Но есть и другое, простое человеческое объяснение, почему адмирал не расставался с мундиром и орденами. Невысокий ростом, тщедушный, рядом со своими соратниками-капитанами – с рослым красавцем Самарецем или с мощным, сильным Харди – он выглядел незаметным, незначительным. Видимо, вот эту-то незначительность и должны были устранить многочисленные звезды и адмиральский мундир, в который был облачен щуплый моряк, по выражению одного из историков, «хрупкий, как осенний лист».
Поэтому во время Трафальгарской битвы, стоя на палубе «Виктори», адмирал стал идеальной мишенью для французских стрелков. Примерно в 13 часов 15 минут одна из мушкетных пуль, выпущенных с площадки на мачте «Редутабля», попала в Нельсона. По многочисленным свидетельствам, сразу после выстрела он упал, успев сказать своему адъютанту: «На этот раз, Харди, они убили меня!» Пуля, пущенная французским унтер-офицером, пробила эполет, вошла в левое плечо адмирала, прошла через легкое и позвоночник и застряла в мускулах спины. Нельсона отнесли в каюту, где помещались раненые. Корабельный врач пытался облегчить его страдания, а смертельно раненный адмирал продолжал беспокоиться об исходе сражения. Он постоянно вызывал к себе командира корабля и просил докладывать о ходе сражения.
В четверть второго, в ту минуту, когда Нельсон был ранен, еще только пять английских кораблей успели вступить в бой. В арьергарде «Ройял Соверен» сражался один в продолжении 15 минут. Следовавший за ним корабль «Белайл» прорезал линию под кормой «Санта-Анны», но, пораженный продольными выстрелами, потеряв от огня «Фуге» бизань-мачту, был также окружен неприятельскими кораблями. Вскоре, однако, к месту жаркой схватки подоспели еще несколько английских кораблей. «Марс» атаковал корабль «Плутон», «Тоннан» – «Дль-джесирас». Затем «Беллерофон», «Колоссус» и «Ахилл» тоже прорезали линию союзной эскадры. За ними издали под всеми парусами следовали 98-пушечный «Дреднаут» и 64-пушечный «Полифем», а «Ревендж», «Свифтшур», «Дифайянс», «Тондерер» и «Дефенс» ушли вправо, чтобы обойти арьергард.
По «Буцентавру» и «Сантиссима Тринидаду» издали били идущие на них корабли «Темерейр», «Нептун» и «Левиафан». «Редутабль» сражался один на один с «Виктори». А около двух часов дня «Редутабль» сошелся в яростной схватке с подошедшим вплотную английским кораблем «Темерейр». С близкого расстояния английские моряки и морские пехотинцы открыли сильнейший огонь. «Невозможно описать кровавое побоище, которое произошло в результате смертоносных залпов этого корабля, – вспоминал позднее Люка. – Более двухсот наших бравых моряков были убиты или ранены. Не имея возможности предпринять активных действий против “Виктори”, я приказал тем, кто остался из команды, занять места у уцелевших после столкновения орудий на противоположном борту и открыть огонь по “Темерейру”. Запертый между двумя британскими кораблями, “Редутабль” продолжал, тем не менее, отчаянно сражаться – в основном при помощи мушкетов и ручных гранат».
Однако уже через час после того, как английский адмирал Нельсон был ранен, французы дрогнули. Союзная эскадра была разрезана надвое, арьергард окружен, «Буцентавр», «Сантиссима Тринидад» и «Редутабль» вынуждены были прекратить бой, хотя еще не сдались. Впереди судна «Сантиссима Тринидад» были десять кораблей, которые до сих пор еще не принимали участия в бою. Бездействие авангарда объединенной эскадры, хотя отчасти и объясняющееся слабостью ветра, все же было непонятным и впоследствии вызывало у многих исследователей, историков и знатоков военного дела недоумение. В 13 часов 50 минут вице-адмирал Вильнев приказал авангарду под командованием Пьера Дюмануара идти на помощь центру – повернуть всем судам вместе по курсу, совпадающему с направлением ветра, и вступить в бой. Однако контр-адмирал Пьер Дюмануар игнорировал или не замечал приказов Вильнева об изменении курса почти целый час. В конце концов приказ был исполнен, но с опозданием и с большим трудом – помимо всего прочего, мешали сильная зыбь и недостаточно сильный ветер.
В три часа, однако, все корабли завершили поворот, но держаться вместе не стали. Это разрозненность привела к роковым последствиям. В распоряжении Дюмануара было 10 кораблей – семь из авангарда и три из тех, что оторвались от центра эскадры – «Эро», «Сан-Августин» и «Энтрепид». Направиться на помощь своим гибнущим товарищам могли только пять из них – «Дюге-Труэн», «Сипион», «Монблан», «Нептун» и «Формидабль». Однако в процесе перестроения и смены курса два линейных корабля – «Монблан» и «Энтрепид» столкнулись. Дюма-нуар посчитал, что не сможет оказать помощь той части эскадры, к которой он направлялся. Ведь для этого ему будет необходимо сначала пробиться сквозь строй из семи британских линейных кораблей. Французский контр-адмирал счел это маловероятным. В ходе дальнейшего сражения один из кораблей авангарда франко-испанской эскадры сгорел, а трое были взяты в плен, увеличив потери союзников до восемнадцати линейных кораблей. Помощь контр-адмирала Дюмануара, если бы она подоспела часом раньше, могла бы спасти Вильнева; теперь же было слишком поздно. Обменявшись с неприятелем несколькими залпами на дальней дистанции, флагманский линкор объединенной эскадры пошел на юго-запад с четырьмя кораблями.
Около двух часов дня на обезлюдевшем покалеченном «Буцентавре» был поднят сигнал о сдаче. Все плавсредства были разбиты в щепки, и перенести свой флаг на другой корабль Пьер Вильнев уже не мог. После того, как гигантский «Сантиссима Тринидад» не ответил на его сигнал выслать за ним шлюпку, французский адмирал понял, что для него все кончено. Так Пьер Вильнев, которого англичане перевезли на свой линейный корабль, оказался в плену. Но бой, рассыпавшийся на отдельные схватки, еще не был закончен. Часть союзной эскадры прорвалась и уходила разными курсами с места боя, однако сражение еще только близилось к развязке. Задачей британцев, всего два часа назад начавших битву и уже почти добившихся победы, было захватить как можно больше вражеских кораблей в центре и арьергарде и отбить, в случае необходимости, атаку авангарда, который насчитывал 10 кораблей.
Примерно в 14 часов 20 минут англичане захватили французский корабль «Редутабль». «Я больше не мог сражаться и решил сдаться, – вспоминал позднее командир корабля Люка. – Через пробоины внутрь быстро поступала вода, корабль вот-вот мог затонуть, так что противник недолго бы наслаждался своей
