его «императором». Согласно данным под присягой показаниям Петруччи и других свидетелей, днем 23 августа 1823 года к господину Ривару прибыл курьер, после чего обеспокоенный компаньон срочно собрался в дорогу, предварительно поручив Петруччи передать запечатанный конверт королю Франции, если он сам не вернется через три месяца. В Верону Ривар больше не вернулся. Петруччи передал письмо Людовику XVIII и был щедро вознагражден за услугу и молчание.
Куда же исчез господин Ривар? По мнению исследователей, занимавшихся этой версией, он отправился в Вену, в замок Шенбрунн, где умирал от скарлатины сын Наполеона Франсуа Карл Жозеф Бонапарт. Ночью 4 сентября 1823 года (то есть спустя два года после официальной смерти Наполеона) какой-то человек попытался перелезть через высокую ограду и пробраться в замок, но караульный заметил его и выстрелил. От пули, попавшей в живот, незнакомец скончался. Интересно, что делом «воришки» занималось французское посольство, а супруга Наполеона Мария Луиза потребовала, чтобы неизвестный был похоронен на территории замка в ничем не отмеченной могиле рядом с ее родовым склепом.
А в 1956 году стало известно, что британское правительство якобы располагает частью кишечника покойного императора, исследование которого показало, что Наполеон умер не от рака, как человек на острове Святой Елены, а от пулевого ранения – как незнакомец в саду замка Шенбрунн! Но если англичане знали об исчезновении настоящего Наполеона, то зачем же они так тщательно продолжали охранять его двойника? Тем более что узник вдруг стал очень забывчив, путался во всех известных фактах своей прежней жизни. Кроме того, у него очень изменился почерк, появилась несвойственная
Наполеону неуклюжесть. Тюремщики приписали все это воздействию далеко не комфортных условий содержания на острове. А может, просто предпочли не видеть и не слышать? Кстати, никто из посторонних, посетивших Наполеона с 1818-го по 1821 год, не был знаком с ним в прежние времена, как никто из англичан не видел вблизи знаменитого пленника до самой его смерти. Опираясь на все эти несообразности, французские историки Жорж Ретиф де ля Бретонн и Брюно Руа-Анри выдвинули гипотезу, гласившую, что в 1821 году на острове Святой Елены был захоронен не Наполеон, а бывший домоправитель императора Франческо Киприани. Это предположение было высказано в книге «Англичане, верните нам Наполеона», вышедшей в 1969 году.
С другой стороны, известен факт обращения Наполеона к своей матери и дяде, кардиналу Фешу, с просьбой прислать ему хорошего врача и священника. Государыне матушке (официальный титул Марии Летиции Ромалино, который она получила после того, как ее сын стал императором) кардинал Консальви, секретарь Пия VII, и лорд Батхерст, английский военный министр, даже разрешили подыскать «римского католического священника и французского врача с незапятнанной репутацией». Однако создается впечатление, что ни Летицию, ни Феша абсолютно не волновали профессиональные качества кандидатов. Так, вместо изъявившего желание поехать бывшего первого лекаря императора Фуро де Борегара они отправили к Наполеону никому не известного хирурга и патологоанатома Антоммарши, а из самых достойных представителей духовенства избрали корсиканского аббата Буонавиту, о котором кардинал Консальви сказал, «что от него в колонии Святой Елены не будет никакого проку».
Что же побудило родных императору людей принять решение, которое могло нанести непоправимый вред его душевному и физическому здоровью? Документы, хранившиеся в отделе рукописей Парижской национальной библиотеки, обнаруженные исследователем Фредериком Массоном, помогли пролить свет и на эту загадку: государыня матушка и кардинал Феш считали, что Наполеона на Святой Елене уже не было. В октябре 1818 года Летиция сообщила эту счастливую весть своей невестке Екатерине. Как видно из сохранившихся документов, эту мысль ей внушила некая австрийская ясновидящая, чье имя так и осталось тайной. Летиция и слушать не хотела тех, кто пытался ее разуверить в этом, и даже рассорилась со своими детьми Полиной Боргезе и Луи Бонапартом, королем Голландии. Ни в одном из писем Летиции с конца 1818-го по 1821 год нельзя найти ни одного слова сострадания к сыну. Когда же детям все же удалось ее переубедить, Наполеон уже скончался.
Большинство исследователей все же считают, что Наполеон так и не смог покинуть остров и именно его останки были доставлены в 1837 году в Париж. Но как раз после этого и пошли слухи о том, что император умер не своей смертью, потому что его грузное тело не поддалось разложению. А ведь в официальной версии причиной смерти названа язва желудка. При вскрытии присутствовали шесть английских докторов и личный врач Наполеона Франческо Антоммарши. Однако медики не пришли к согласию о ее происхождении и составили четыре отдельных отчета. Антоммарши прямо написал о «раковом изъязвлении», его английские коллеги – «о частичных затвердениях ткани, готовых переродиться в раковую опухоль». Отсюда возникла версия о смерти от рака, хотя об этом прямо не говорилось ни в одном из отчетов. Такой диагноз устраивал английского губернатора острова Святой Елены, так как он свидетельствовал о неосновательности слухов о том, что Наполеон умер, не перенеся «убийственного» климата острова.
Некоторые современные исследователи из Швейцарии, США и Канады также пришли к выводу, что французский император страдал от прогрессирующего рака желудка с поражением лимфатических узлов. Они даже признали, что если бы подобный клинический случай произошел в наши дни, медицинский прогноз был бы очень осторожным, а шансы выжить – минимальными (к тому же его отец также скончался от рака).
Однако многие исследователи не согласны с этой версией, потому что явным признаком ракового заболевания является потеря веса и общее истощение организма, тогда как вес Наполеона рос как на дрожжах и достиг 90 килограммов при росте 164 сантиметра. Поэтому до сих пор серьезно обсуждается версия отравления императора. Одним из аргументов в ее пользу является указание самого Наполеона, данное доктору Антоммарши за семь дней до его смерти, 28 апреля 1821 года: «После моей смерти, ждать которой осталось недолго, я хочу, чтобы вы произвели вскрытие моего тела… Рекомендую вам особенно внимательно исследовать мой желудок и изложить результаты в точном и подробном отчете, который вы вручите моему сыну… Я прошу, я обязываю вас со всей тщательностью произвести такое исследование… Я завещаю всем царствующим домам ужас и унижение моих последних мгновений».
У этой версии имеются сторонники, твердящие как о предумышленном (заговор), так и неумышленном отравлении. Так, в 2003 году огромный ажиотаж вызвало сообщение о продаже с аукциона в английском городе Ладлов подлинного кусочка тканых обоев из спальни Наполеона. В них было обнаружено повышенное содержание мышьяка. Тогдашняя технология производства цветных обоев включала в себя обработку химикатами, содержащими небольшие дозы мышьяка. В сухом воздухе краска практически не выделяет яд, но во влажном климате, когда обои отсыревают, плесневые грибки превращают устойчивые неорганические соединения мышьяка в летучий триметилмышьяк. Следовательно, ядовитые испарения могли попасть в организм Наполеона. Но с таким же успехом можно обвинять и винные бочки, которые для сохранности пропитывались мышьяком, а следовательно, отрава могла попасть в организм с вином, которое император очень любил.
Более аргументированной выглядит версия насильственной смерти. Многие историки убеждены, что император пал жертвой заговора коменданта острова Святой Елены Хадсона Лoy и французского графа Шарля де Монтолона, подсыпавшего ему огромную дозу мышьяка. Кстати, то, что Наполеона пытались отравить еще в то время, когда он был при власти, попытался доказать шведский токсиколог Форшвуд. По симптомам, описанным в различных документах, он установил несколько дат: 1 октября 1805 года, накануне битвы под Аустерлицем; 7 сентября 1812 года, перед началом Бородинского сражения; после победы под Дрезденом, в августе 1813 года; и в 1815 году перед битвой у Ватерлоо у Наполеона, по его мнению, наблюдались типичные признаки отравления мышьяком.
Так как прямой доступ к Наполеону имели только французы, то отравителя императора следует искать среди его соотечественников. Историки тщательно исследовали все свидетельства тех лет, дающие характеристику окружающих Наполеона людей, и остановились на личности генерала Монтолона. Почему же этот, так и не сблизившийся с Наполеоном человек вдруг последовал за ним в изгнание? Дело в том, что во Франции граф наделал немало долгов и «прославился» тем, что был замешан в каких-то грязных махинациях, а на острове он мог на время надежно укрыться, к тому же надеялся на солидный куш в завещании императора (кстати, он его и получил). Однако Монтолон делал ставку не только на Наполеона, но и на Бурбонов. Правительство Людовика XVIII все еще дрожало при одном лишь воспоминании о «корсиканском людоеде». Граф предложил свои услуги Бурбонам и начал вести двойную игру: ему удалось заручиться доверием Наполеона, снискав в то же время признание и у французского правительства.
