Царь Борис и Дмитрий Самозванец

границе¹⁸.

Лишь Англия, ценившая торговые привилегии, предоставленные ее купцам в России, неизменно оказывала помощь Москве в отношении специалистов. В 1600 г. из Англии в Москву прибыли трое ювелиров, в 1603 г. — опытные архитекторы и каменщики. Тогда же в Россию вторично приехал Френшэм, основавший одну из первых московских аптек во времена Ивана Грозного¹⁹. Аптекарь привез с собой всевозможные лечебные и другие препараты, включая шесть видов сахара, неизвестного тогда в России, семь видов «спиритуса», девять видов масел, всякого рода травы и кору.

Внутри России проекты учреждения университета и приглашения западных ученых неизменно наталкивались на сопротивление духовенства. Руководство православной церкви упорно не желало допустить в Москву иноверных ученых людей и доверить им дело образования и воспитания русской молодежи. По словам современников, монахи говорили, что земля Русская велика и обширна и ныне едина в вере, в обычаях и в речи; если же и иные языки, кроме родного, появятся среди русских, то в стране возникнут распри и раздоры²⁰.

В конечном итоге, попытки Годунова привлечь в Россию большое число западных специалистов не увенчались успехом. Немалую роль в этом сыграли финансовые трудности, вызванные трехлетним неурожаем. Затратив на борьбу с голодом огромные суммы, казна не смогла выделить средства для осуществления образовательных проектов. Не имея возможности пригласить видных западных ученых, московские власти в ряде случаев довольствовались приглашением студентов из западноевропейских университетов.

С первых лет царствования Бориса в правительственных кругах обсуждались проекты посылки на Запад русских студентов²¹. В 1600 г. при обсуждении проекта унии России и Речи Посполитой польские дипломаты предложили включить в договор следующий пункт: «Свободно посылать в обе стороны для обучения юношей, как московитов к нам, так и наших в Москву». В ходе переговоров русские выразили согласие на то, чтобы после заключения договора разрешить русским посылать детей в Речь Посполитую «в службу и в науку»²².

В связи с развитием русско-английских торговых и дипломатических отношений возник замысел обмена учащимися с целью подготовки знающих переводчиков. План был осуществлен благодаря усилиям Д. Мерика, агента торговой компании. В 1600 г. в Лондон с Мериком выехали двое иностранных студентов, обучавшихся русскому языку в Москве. Через два года русские власти направили в Англию четырех русских студентов «для науки розных языков и грамотам». Царь Борис сам представил Мерику русских юношей и просил королеву, чтобы им позволено было получить образование и при этом сохранить свою веру. Мерик согласился взять на себя «заботу о их воспитании»²³.

Для учебы за рубеж были посланы Никифор Алферьев сын Григорьев, Софон Михайлов сын Кожухов, Казарин Давыдов, Федор Семенов Костомаров. То были дети боярские из дьяческих семей. Московские приказные люди принадлежали к наиболее образованной части русского общества.

Личное обращение царя к королеве возымело действие. В Лондоне студентам из Москвы был оказан наилучший прием. Осенью 1602 г. Д. Чемберлен сообщил, что прибывшие юноши будут обучаться английскому языку и латыни и с этой целью их предполагается определить в различные школы, как-то: Винчестер, Итон, Кембридж и Оксфорд²⁴. Перед русскими «робятками» открылись двери лучших учебных заведений Англии.

Год спустя московское правительство решило направить за рубеж вторую группу учащихся. На этот раз местом обучения была избрана Германия. После успешных переговоров с царем послы города Любека в июне 1603 г. выехали на родину. В пути к ним присоединились пять студентов, имевших при себе грамоту от Бориса Годунова. Царь просил послов представить русских учащихся городскому совету в Любеке и поместить в школу для обучения немецкому и латинскому языкам. Царь выразил пожелание, чтобы русские юноши оставались в православной вере и не забывали русских обычаев, и сообщал, что берет на себя все расходы на их содержание. В ответном письме царю послы обещали, что московских учащихся поместят в учебные заведения в Любеке и они будут там под присмотром добрых и почтенных людей²⁵.

Учителя немецкой школы в Москве располагали достоверной информацией об образовательном проекте Годунова. С их слов Конрад Буссов записал сведения о том, что русские студенты были посланы не только в Англию и Любек, но и во Францию. Однако никаких подробностей о лицах, посланных во Францию, не сохранилось. По данным Петра Петрея, несколько русских учеников находились в Стокгольме. Буссов засвидетельствовал, что один из учеников, по имени Дмитрий, позже вернулся на родину из Стокгольма²⁶.

Судьба русских студентов за рубежом сложилась неудачно. В России наступила «Смута», Борис Годунов умер, и царская казна перестала отпускать средства на содержание студентов за границей. Заброшенные на чужбину «робятки» вынуждены были искать свои пути в жизни.

Борис Годунов не жалел средств, когда речь шла о приглашении искусных докторов и аптекарей. При нем в Москве возник Аптекарский приказ, выделившийся из состава дворцового ведомства. По свидетельству Якова Маржарета, главой приказа был «аптечный боярин», ведавший всеми врачами и аптекарями в государстве. Новая должность считалась одной из высших в Боярской думе²⁷. Аптекарский приказ был придворным учреждением и обслуживал царскую семью и близкий к ней круг боярской знати.

Ведущим медиком Аптекарского приказа был Кристофер Рихтингер, венгр по происхождению. Он прибыл в Москву с рекомендательным письмом от королевы Елизаветы в свите ее посла. Рихтингер был практикующим врачом и не имел ученого диплома. Посол просил, чтобы в России ему дали «имя докторское», что и было исполнено. В дальнейшем Борис Годунов благодарил королеву за доктора Кристофера Венгерца, излечившего его от опасной болезни²⁸.

В качестве служащих Аптекарского приказа врачи получали поместье с 30–40 крепостными крестьянами. По своему денежному окладу доктора приравнивались к окольничим. Из дворца медикам ежемесячно отпускали всякого рода натуральное обеспечение: четыре бочки меда, четыре бочки пива, 60 возов дров, примерно 150 руб. на приобретение свежих продуктов и пр. Каждый раз, когда прописанное врачом лекарство помогало царю, медик получал в награду 40 соболей либо бархат на кафтан²⁹.

Борис Годунов придавал деятельности Аптекарского приказа столь большое значение, что назначил руководить им боярина Семена Никитича Годунова — главу сыскного ведомства³⁰.

Функции Аптекарского приказа были весьма разнообразны. Во время переговоров о браке царевича Федора Годунова с английской принцессой посол Р. Барнс сослался на отсутствие у него хроники с родословными лучших английских фамилий. Канцлер А. Власьев тотчас сказал ему, что какая-то английская хроника хранится в Аптеке и он тотчас пришлет ее послу³¹.

Борис ценил своих ученых докторов и много времени проводил в их обществе. Он расспрашивал их об иноземных порядках, советовался о важных государственных делах, особенно религиозных³². Сближение православного царя с иноземными докторами вызывало осуждение со стороны приверженцев старины. Русские писатели считали этот грех Годунова едва ли не худшим: «Едино же имея неисправление и от бога отличение, ко врачем сердечное прилежание…»³³.

Правление Бориса было временем расцвета Немецкой слободы на Кокуе, в предместье Москвы³⁴. Среди нескольких сот жителей Немецкой слободы преобладали выходцы из Ливонии, принадлежавшие к протестантскому вероисповеданию. По просьбе немецких врачей Годунов позволил им выстроить себе кирху³⁵. Члены немецкой колонии в Москве собрали столь много денег на строительство кирхи, что на оставшиеся после окончания постройки деньги они открыли школу в слободе³⁶.

Под влиянием «немцев» в московский быт стали проникать некоторые новшества³⁷. Самым пагубным из них поборники православия считали обычай брить бороду. К великому возмущению монахов, Борис не только не осуждал, но и поощрял брадобритие³⁸.

Годунов проявил исключительную заботу о благоустройстве столицы, строительстве и укреплении городов. При нем в жизнь Москвы вошли неслыханные новшества. В Кремле был сооружен водопровод с мощным насосом, благодаря которому вода из Москвы-реки поднималась «великой мудростью» по подземелью на Конюшенный двор. Борис велел выстроить каменный мост «з зубцы» через Неглинную