дух божка в камне, а затем разломать камень? Ну, давай попробуем.
И мы попробовали. Подготовка к ритуалу заняла несколько дней. Моргот нас больше не проклинал. Наверное, охрип.
Жертвоприношение прошло успешно. Тело Черного Валы иссохлось и обратилось в прах, а черный камень, в который перешел его дух, стал излучать ауру злой силы. Внезапно рука Галтрана рванулась к камню. Я увидел остекленевшие глаза старого некроманта и, перепрыгнув через алтарь с остатками Черного Валы, повалил Магистра на землю. Галтран отчаянно пытался скинуть меня, проявляя поразительную для своего возраста силу. Он почему-то стремился воткнуть камень себе в лоб. В конце концов мне удалось скрутить его. Когда я отобрал у него камень, Галтран резко обмяк. Я оттащил его подальше и, действуя строго по инструкции, попытался разломать камень души. Но это оказалось не так просто сделать. Я испортил с полдесятка молотков, однако камень остался цел. Я задумался. Кое-что вспомнив, я вытащил карту Жерара.
Когда контакт установился, я увидел своего дядю, отрабатывающего удары ногами на деревянном манекене. Манекен выглядел неважно, всем своим видом умоляя о помощи или хотя бы о передышке. Но неутомимый принц все бил, бил и бил…
— Артур? — Сказал дядя, отталкиваясь от земли и в прыжке с разворота ударом ноги сбивая манекену голову. Я поежился, представив себя на месте этой деревяшки. А каково было Морготу?! Впрочем, Моргот был огромного роста, и Жерар мог достать ему разве что до паха… «М-да, — подумал я затем, начиная сочувствовать Черному Вале, — наверное, в этом-то все и дело. Куда Жерар мог достать, туда он и бил… Бедный Валенок…»
— Что молчишь? — Буркнул Жерар, нанося манекену мощнейший удар в корпус.
— Привет, дядя. Ты еще не выкинул колотушку, которую отобрал у того отраженческого божка?
— А, у этого негра?
— Почему у негра? — Удивился я.
— Он же был Черным. — Объяснил Жерар, очередным ударом сбивая манекен с подставки. — Божок- негр.
— Мы бы не стали обижать негра, — обиженно возразил я. — Мы же не расисты какие-нибудь… Так что там с Грондом?
— Он у меня.
— Ты бы не мог мне его дать?
— Я думал, мы договорились, — нахмурился Жерар. — Белерианд — тебе, молоток — мне.
— Конечно, конечно, — поспешил я заверить своего дядю. — Но мне он очень нужен. Буквально на пять минут.
— Ну, раз очень… Пять минут. — Жерар вздохнул. — Ладно.
Получив Гронд, я положил черный камень на алтарь и примерился, как лучше ударить. Камень попытался воздействовать на меня, но проникнуть в разум бессмертного не смог. Тогда зашевелился Галтран, пребывавший до сих пор в бессознательном состоянии. Дух Моргота, заточенный в камне, почуял, что ему грозит и, используя Галтрана как передатчик, попытался заговорить со мной.
— Это великая мощь… — пробормотал Галтран, содрогаясь всем телом. — Возьми камень. Возьми. Ты станешь новым богом. Тебе будут служить. Ты будешь повелевать. Возьми камень. Ты…
— Да заткнись ты… — Процедил я, с размаху опуская Гронд на алтарь.
Отправив некроманта в двухнедельный отпуск — после пережитого психика у старика стала не к черту — я вернулся в Белерианд. Из-за этого проклятого Моргота я потерял уйму времени и едва не опоздал на собрание, которое сам же и созвал.
Во дворце Фингона, расположенного в южной части Эред Ломина, собралось одиннадцать эльфийских владык: сам верховный король нолдоров, его брат Тургон, король Гондолина, Ородреф, король Наргофронда, Тингол из Дориафа и семь сыновей Феанора. Людей представляли Хурин из Дор-Ломина и Ульфанг Черный, вассал Карантира, гномов — король Дарин. Какой номер был у этого Дарина, я не запомнил — то ли III, то ли IV — но это, впрочем, не так уж важно. Все Дарины на одно лицо.
Сыновья Феанора давно и настойчиво искали со мной встречи. Их чрезвычайно волновала судьба Сильмариллов, некогда сотворенных их отцом, а затем похищенных Морготом. Впрочем, у этих камней, как и у всего Белерианда, была сложная история, которую за пять минут не расскажешь. Многие (и не только Моргот) были убеждены в том, что семья Феанора давно утратила право на Сильмариллы, и я был склонен присоединиться к этому мнению. В войне с Морготом от Феанорингов было больше вреда, чем пользы.
Я решительно не хотел обсуждать вопрос о Сильмариллах в кулуарах дворца. Нет, этот вопрос — равно как и все остальные, связанные с моим присутствием в Белерианде — должен был решиться на официальном уровне. Я знал, что меня однозначно поддержит Тингол, который владел Сильмариллом, извлеченным из брюха Кархарота. Тингол тоже не желал расставаться с камнем.
Прежде чем сесть за стол переговоров, я еще раз оглядел собравшихся. В целом, они были настроены ко мне дружелюбно, что неудивительно, есть учесть, сколько крови попортил им Моргот за прошедшие столетья. Жерар и Марк занимались своими делами в других Отражениях, и слава победителя досталась мне одному. Я не возражал. Без ложной скромности — хотя Марк и разгромил легионы Моргота, а Жерар накостылял Черному Вале по первое число — если бы я не влез в Белерианд, ни Марк, ни Жерар никогда бы здесь не появились.
Мой взгляд задержался на Ульфанге. Молодой король вастаков широко улыбнулся. Я помнил, что по книге он должен был предать Карантира через несколько десятилетий, перейдя на сторону Моргота в Битве Бессчетных Слез. Однако Моргот устранен, и теперь история пойдет по другому пути. Не будет предательства вастаков и разорения Наргофронда, Хурин не принесет Наугламир в Дориаф и не случится резни в Менегроте, еще не родившийся Турин Турамбар не возьмет в жены собственную сестру, Эалендил не отправится на запад к валарам, прося их о помощи против Моргота…
Последнее радовало меня больше всего. Светлые божки из Валинора нужны мне были в Белерианде не больше, чем Моргот в Тангородриме. Это слишком хорошее Отражение, чтобы делиться им с кем бы то ни было.
После того, как отзвучали все вежливые приветствия, Фингон произнес короткую вступительную речь, в которой еще раз поблагодарил меня за неоценимую помощь в борьбе с Врагом, заверил в своей бесконечной признательности и дружбе, и выразил живейший интерес к причине, побудившей меня собрать этот совет.
Когда король замолчал, я понял, что мне предоставляется слово, и, откашлявшись, поднялся.
— Прежде всего… — Начал было я.
— Прежде всего, — перебил меня Целегорм, — верните нам Сильмариллы. Немедленно.
На Феаноринга зашикали. Тингол пренебрежительно усмехнулся: он всегда плевать хотел на Феанорингов, а, имея в союзниках победителей Моргота, хотел плевать на Феанорингов в три раза дальше и сильнее.
Феаноринги — исключая Маэдроса и Карантира — короткими эмоциональными репликами поддержали заявление своего братца. Карантир презрительно молчал, а Маэдрос вполголоса принялся что- то втолковывать братьям. Фингон попросил присутствующих соблюдать регламент.
— Прежде всего, — с нажимом повторил я. — Считаю необходимым определить мой статус в этом собрании — да и вообще в Белерианде.
— Вы — наш друг и гость. — Сказал Фингон. — Разве этого мало?
— Недостаточно, — сказал я. — Поскольку я собираюсь тут поселиться.
— Ну что ж, милости просим.
— Надеюсь, никто не станет возражать, если я возьму под свою руку северные земли, ранее принадлежавшие Морготу? Все равно там никто не живет.
Собравшиеся переглянулись.
— А для чего они вам нужны? — Поинтересовался Тургон. — Не думаю, что на севере кто-то захочет селиться.
— В перспективе я планирую озеленить эту территорию. — Объяснил я. — А насчет подданных — не переживайте, найдутся. Взять хотя бы тех обездоленных, чьи жилища сожжены, а сами они были угнаны в
