рабство в Ангбанд. Сейчас все они освобождены, но им по-прежнему некуда идти. Вы ведь не хотите, чтобы вас захлестнула волна нищих эмигрантов?
— Простите, — вежливо перебил меня Ородреф. — Но многие из них — наши родичи и друзья, и мы будем совсем не против, если…
— Простите, — еще более вежливо перебил его я. — Конечно, я не стану возражать, если они захотят уйти на юг. Однако далеко не все бывшие рабы Моргота принадлежат к благородным эльфийским или людским родам и будут благосклонно приняты в ваших землях. Надо отдавать себе отчет в реальной ситуации. Если сейчас вся эта толпа разом рванет на юг, они мгновенно сожрут все ваши продовольственные запасы. Впрочем, многие до ваших королевств вовсе не дойдут — погибнут по дороге. Я поручил нескольким своим вассалам — Магистрам Ордена Восьми Ветров — заняться продовольственным обеспечением бывших пленников. Социологические опросы показывают, что многие из них готовы остаться на севере, если мы и дальше будем обеспечивать их всем необходимым.
Я слегка кривил душой. Социологические опросы показывали как раз обратное. Ужасы рабства были еще слишком свежи в памяти тех, кого я собирался сделать своими подданными. Почти все они рвались на юг — любой ценой. Они не думали о том, что большая часть из них погибнет в пути от голода.
Я же, со своей стороны, собирался удержать их — по крайней мере, тех, в ком еще оставалась капля разума. Я намеревался дать им еду и работу, и, возможно, благополучную жизнь их детям и внукам. Если, конечно, нам все-таки удастся озеленить Анфауглиф.
— Допустим, — прищурившись, сказал Тургон. — Но мы хотим, чтобы те, кто пожелают уйти, имели такую возможность.
Я развел руками.
— Никаких возражений. Итак, вы признаете мое право на северные земли?
Присутствующие подтвердили согласие кивками — один за другим. Даже Феаноринги не стали упираться. Они поняли, что лучше пойти мне навстречу, иначе их шансы вернуть Сильмариллы станут и вовсе призрачными.
Когда вопрос о статусе был решен, я сделал следующий ход.
— Теперь, как владыка севера, я заявляю, что намерен поддерживать со всеми вами сейчас и в будущем самые добрососедские отношения. Однако я настоятельно прошу вас вывести свои армии из подвластных мне территорий.
— Конечно, — с некоторым удивлением сказал Фингон, — мы выполним вашу просьбу… Но мы полагали, что вам потребуется помощь в полном уничтожении варгов, орков и троллей…
— Не потребуется. — Сказал я. — Кроме того, я еще более настоятельно прошу вас немедленно отозвать отряды, которые занимаются прочесыванием пещер Тангородрима в поисках уцелевших драконов и их яиц.
Тургон нахмурился — анти-драконовскими рейдами занимались, в основном, его подданные.
— Почему? — Удивился Ородреф.
— Потому что я категорически не желаю допустить их полного истребления. Я собираюсь выращивать драконов.
Мое последнее заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Несколько минут собравшиеся ошеломленно молчали. Некоторые — самые доброжелательные — смотрели на меня как на сумасшедшего. Другие — как на новую инкарнацию Врага.
— Простите, — переспросил Фингон. — Что вы сказали? Мы не ослышались?
— Нет. Я собираюсь разводить их. Но это не означает, что я буду натравливать драконов на вас, как это делал Моргот. Откровенно говоря, если бы я захотел, я бы мог без проблем завоевать ваш мир. Но я не хочу. Драконы нужны мне не для войны в Белерианде. Есть много других миров, где мне весьма и весьма пригодиться их мощь.
— Они не станут подчиняться вам, — сказал Тургон. — Драконы — порождения злой воли Моргота, отвратительнейшие и ужаснейшие из его созданий. Вы просто не сможете удержать их в узде — если только, конечно, сами не собираетесь занять трон Темного Властелина.
Снова зазвенела тишина. Слово было сказано, и я чувствовал, как тает их дружелюбие, готовясь перерасти в подозрительность и вражду. Мысль, озвученная Тургоном, зародила во всех умах сомнение — а было ли благом уничтожение Моргота? Не придется ли им заплатить за избавление от Темного Валы непомерную цену? Не воссядет ли, в конце концов, вместо него новый тиран, еще более могущественный и безжалостный?
Я был готов к таком повороту событий и даже заранее сочинил соответствующую речь. Бесполезно и даже опасно говорить, что драконы для меня — такое же оружие, как ложь или меч на поясе. Это только усугубило бы их подозрения. Чтобы убедить их в том, что я — белая овечка, я должен был разговаривать с ними на одном языке. Поэтому я обратился к авторитету Эру, и для начала заявил, что драконы — его создания, а не Моргота. Мое заявление шокировало публику, но я, не давая им передышки, аргументировал свои слова известным догматом всех Светлых, гласящим, что Темный Властелин не способен самостоятельно творить что-либо, а может только искажать творение. Таким образом, драконы тоже были сотворены Эру, а Моргот лишь исказил их природу. Я, соответственно, собирался лишь исправить искажение.
Молчание длилось долго. Короли свободных народов Белерианда обдумывали мои слова, но изъянов в логике не находили. Собственно, в логике изъянов действительно не было, ошибка содержалась в одной из посылок, но увидеть ее они не могли — не позволяли убеждения. Кто-то заикнулся, что, дескать, у меня не хватит пороху исправить природу драконов. Я вежливо намекнул: раз уж хватило пороху нейтрализовать Моргота, хватит пороху и на все остальное. Начались дебаты. Когда я обмолвился, что начал всю эту затею именно из-за драконов, они начали понимать, насколько для меня важен данный вопрос. Враждовать со мной не хотел никто, и им, скрепя сердце, пришлось пообещать мне прекратить охотничьи рейды в горах Тангородрима.
Я облегченно вздохнул. Но когда я заикнулся о том, чтобы оставили в покое орков, то вызвал такую бурю негодования, что мне показалось — собравшиеся разорвут меня на клочки здесь и сейчас.
— Минутку, господа! — Крикнул я, с трудом перекрывая возмущенные голоса эльфов, людей и гномов. — Позвольте мне объяснить! Вы не так меня поняли! Мне не нравятся орки! Я тоже хочу их истребить!.. Но…
— Так почему бы нам этого не сделать?!! — Рявкнул гномий король. — Тек хара — сек хара![5]
— Да потому что моим драконам надо что-то есть!!! — Заорал я в ответ.
Когда все немного успокоились, я развил свою мысль более подробно:
— Как уже было сказано, я намерен заняться озеленением Анфауглифа. Если мне удастся это провернуть и слегка улучшить местный климат, по просторам зеленых северных долин будут бродит стада тучных коров. Драконы будут кушать говядину, и на юг, в ваши королевства, залетать не будут…
— А если вам не удастся вернуть к жизни Ард-Гален? — Спросил Тургон. — Что тогда?
— Тогда на севере будут пастись не стада коров, а стада мамонтов, которых я приведу из какого- нибудь другого мира. — Успокоил его я. — Это не самая важная проблема. Так вот…
— Нет, погоди! — Снова встрял Дарин. — Что еще за мамонты?! Кто это такие?!
— Мамонты — это большие волосатые элефанты. Уверяю вас, абсолютно безвредные. Они будут бродить по заснеженным землям, драконы будут их кушать, и, опять-таки, на юг не полетят.
— Просто у тебя выходит! — Недовольно пробурчал гном. — «Не полетят»! А как же быть с сокровищами, до которых алчны все драконы?!
— Я постараюсь излечить их от этой мании. А если не удастся — дам им сокровищ.
— Не верю я всему этому. — Уперся Дарин, и по глазам остальных я увидел, что слишком многие с ним согласны. — Драконы, орки… Кого еще к себе под крыло взять пожелаешь? Может, барлогов?
— Рад бы, да не одного не осталось. А что касается орков, то они нужны мне не в качестве поданных, а в качестве корма для драконов на тот период, пока не подойдут мамонты.
Последовала длительная дискуссия, но в конце концов присутствующие — с еще большим скрипом — согласились подождать и посмотреть, что выйдет из моей затеи. Осталось решить вопрос с Сильмариллами. Я поинтересовался, какие мнения на этот счет есть у собравшихся.
