Оставим пока в стороне Грейсвандир и Вэрвиндл. Об истории происхождения этих легендарных клинков (очень, кстати, неясной), я тоже наводил справки. Официальная версия чрезмерно напоминала главу из книги какого-нибудь Мэлори или Ариосто: два юных воителя (Корвин и Бранд) отправились в рыцарское странствие, преодолели все испытания и в конце концов получили награду — два меча. Может быть, так оно и было на самом деле, но если это и правда, то не вся. Один раз, когда Фиона допекла своими расспросами Корвина особенно сильно, он сказал ей, что Грейсвандир и Вэрвиндл — это трансформированные спикарты. Думаю, это была шутка. Спикарты нейтральны по своей природе, а Грейсвандир и Вэрвиндл четко принадлежат Порядку. Кстати, Мордред как-то обмолвился о том, что в Хаосе есть два аналогичных клинка с элементами Логруса. Как они появились? Есть ли между ними какая-нибудь связь?..
Это была неплохая тема для размышлений, но сейчас меня интересовало другое. Итак, каким образом Мерлину удалось создать Колесо-Призрак?
Если Мерлин не лгал и функционирование Призрака и в самом деле осуществлялось за счет элементов Лабиринта в его структуре, то каким же образом ему удалось включить эти элементы в свою машину? Ведь недостаточно просто изобразить Лабиринт где-либо для того, чтобы он начал работать. Если я возьму в руки лист бумаги и карандаш, и нарисую Лабиринт, волшебной от этого действа бумага не станет. То же самое касается и компьютерного обеспечения. Мерлин мог придумать собственный компьютерный язык, базовыми знаками которого были бы элементы Лабиринта, мог даже придать материнской плате Колеса-Призрака вид Образа Порядка — это ничем бы ему не помогло. Я знал это, потому что лично проверил все вышеуказанные возможности. Во время моих экспериментов ничего волшебного не происходило, да и не могло произойти.
Тем не менее, Колесо-Призрак когда-то существовал. И перелистывал Отражения, словно карты.
Можно сконфигурировать энергетическую схему на принципах магии Порядка (или Хаоса) и насытить ее энергией. Собственно говоря, именно так мы и формируем заклинания. Но Колесо-Призрак был чем-то большим, чем просто набором заклинаний. К тому же, со временем все заклинания истощаются.
Как создать мощную, независимую от колдуна структуру, которая не будет распадаться со временем? Как зафиксировать элементы Лабиринта таким образом, чтобы они стали работать сами по себе, не нуждаясь в постоянной подпитке со стороны?
Решение должно было лежать где-то на поверхности, должно было быть настолько простым, что любой, узнав ответ, хлопнет себя по лбу и воскликнет: «Ну как же я раньше не догадался!» Я был уверен в простоте решения еще и потому, что данной проблеме тетя Фиона посвятила не один год своих исследований. Она была куда лучшим магом, чем Мерлин. Тем не менее, ответа ей так не удалось найти. Может быть, потому, что она копала чересчур глубоко.
Согласно законам Мэрфи, все великие открытия совершаются дураками и дилетантами.
Фиона была профессионалом.
Мерлин был дилетантом.
Я был дураком, и поэтому догадался быстрее всех.
Как можно зафиксировать структуру Порядка, или хотя бы некоторую часть составляющих ее элементов?
В моих жилах — как и в жилах любого другого члена Семьи — текла кровь богов Хаоса и Порядка. Взятая сама по себе, она могла стереть Лабиринт и дать жизнь его призракам. По сути, этим исчерпывались наши знания о ее свойствах. Но мне всегда казалось, что в крови богов должен был таиться куда больший потенциал…
Было немного странно смотреть на себя не только как на экспериментатора, но и как на объект эксперимента.
Я вытащил из ножен кинжал, надрезал себе предплечье и воспроизвел наш семейный Узор на пыльном полу тронного зала Ангбанда — собственной кровью.
…В ходе перестройки энергетической структуры Тангородрима меня плющило не по-детски. Стихийная сила, создавшая Моргота, перекраивалась и упорядочивалась. Я тоже — со своей стороны — был встроен в сей процесс и ощущал себя примерно так же, как Конан Мак-Лауд после отрубания очередной вражеской головы. Полагаю, и спецэффекты были соответствующими.
Когда я закончил воспроизводить Узор, его внешний вид — несколько красных линий на полу — перестал иметь какое-либо значение. Я создал не новый Лабиринт, а некую магическую структуру на его основе, своего рода тень, чем-то подобную Сломанному Лабиринту. Чтобы не повторяться, так и назовем эту штуковину — Тень Знака. Поначалу это была простая самодостаточная система, способная развиваться и служить базой для все более и более сложных энергетических структур, буде таковые создатель захочет на нее повесить. Способная даже, при определенных условиях — как показывал пример Колеса-Призрака — обрести собственный разум.
Но мне не нужен был второй Призрак. Пока не нужен. Не здесь и не сейчас.
Я использовал Тень Знака для перестройки средоточья Морготовой силы. Когда я замкнул потоки Тьмы на себя, стихия тут же попыталась подмять меня. Меня колбасило до тех пор, пока упорядочивание всей системы (а вместе с ней — и всей стихии данного Отражения) не было завершено.
Тогда я открыл глаза.
Я увидел, что стою посреди зала, уже полностью очищенного от мусора. Поток силы окружал меня тошнотворной, пульсирующей аурой. На какой-то момент у меня возникло ощущение, что я снял с Моргота шкуру и нацепил на себя. Я знал, что теперь усилием воли могу управлять погодой в окрестностях Тангородрима, могу без помощи заклятий ломать чужую волю, могу управлять созданиями, служившими моему «предшественнику» — орками и драконами. Все это было замечательно, но я решил не увлекаться своими новыми способностями. К сожалению, они будут работать только в Белерианде, а за пределами данного Отражения — исчезать. Я настроился на силу этого места, но я не мог унести эту силу с собой.
Я вышел из цитадели. Внизу толпились воины и рабочие — ждали, какие будут последствия у фейерверка, наблюдаемого ими в течении последних часов. Я приветственно помахал рукой всем собравшимся. По их рядам прошел вздох облегчения. Некоторые эльфы смотрели на меня подозрительно, как на новую инкарнацию Темного Властелина, но когда я предложил им поиграть в снежки, расслабились. Игра в снежки — хрестоматийный способ вызвать у окружающих убеждение, что ты — не Темный Властелин. Не знаю почему, но это всегда срабатывает.
Попросив Робина Эрбеша возобновить строительные работы, я занялся приручением драконов. Моргот тратил на них огромное количество своей силы, и поэтому они росли как на дрожжах. Я мог тратить еще больше, поскольку мне вся эта темная тьма на фиг была не нужна. Разве что в самом начале, когда сила потребовалась мне для того, чтобы собрать разрозненные группы орков и заставить их строить конценawwrtb b трационные лагеря. В эти лагеря я их самих же потом и поселил. Пищу на орков тратить было не нужно: сильные орки жрали более слабых и тем жили. Орков, в порядке живой очереди, я скармливал своим драконам.
Орков было много, и через несколько месяцев я заметил, что мои драконы заметно набрали в весе. Некоторые уже с трудом поднимались в воздух. Конечно, можно было ограничить их в пище, но я хотел, чтобы они ели вдоволь и росли с максимальной скоростью. Поэтому я поступил иначе: когда наступало время драконьего обеда, выпускал из концлагеря полсотни орков в чистое поле. Теперь драконам приходилось предпринимать определенные усилия для того, чтобы настигнуть добычу. Лишний жирок мои ящерки скинули быстро, но росли на дармовой пище по-прежнему с неплохой скоростью.
На самых сильных и умных орков мы с Робином делали ставки: сумеют удрать или нет? Была идея организовать тотализатор для всех желающих, но от нее пришлось отказаться: эльфы, прослышав о моих развлечениях, могли меня неправильно понять. Они ведь все такие положительные, высокоморальные — даже еще хуже, чем генерал Ланселот.
Молодые дракончики отличались друг от друга силой и скоростью роста. Особенные надежды подавал один черный дракон, который уверенно занял роль лидера в своем выводке. Со временем я стал уделять ему все больше внимания. Когда подрастет, он станет моим личным ездовым драконом.
Я решил, что не ошибусь, если назову черного дракончика Анкалагоном.
Что касается эльфов, то отношения у нас постепенно налаживались. Драконы им по-прежнему не
