Первыми поднялись Феаноринги. Общий смысл их высказываний сводился к тому, что в вопросе о судьбе Сильмариллов двух мнений быть не может. Камни сотворил их отец, значит, только его наследники и имеют на них какие-либо права. Они напомнили слова своей страшной клятвы, во имя которой они были готовы обратить оружие против кого бы то ни было, даже против валар и Эру.
Феаноринги говорили очень убедительно. Еще более убедительны были эльфийские армии, которые стояли за их словами. Я поймал взгляд Фингона. «Отдайте им камни и пусть они, наконец, заткнутся.» — Говорили его глаза. Так же, судя по всему, думали и остальные.
Затем слово взял Тингол. Он придерживался диаметрально противоположной точки зрения. Моргот отобрал камни у Феанора, затем Берен и Лутиэн стащили один из камней у Моргота. Этот Сильмарилл предназначался в качестве свадебного дара отцу невесты, и, хотя и задержался в пути, будучи проглочен Кархаротом, в конце концов все равно оказался в Дориафе.
— Где он и пребудет до тех пор, пока я жив, — подвел черту Владыка Дориафа.
— Ты сам предрешил судьбу своего королевства, — надменно бросил Целегорм.
— Я не боюсь ваших угроз, — ответил Тингол.
— Напрасно.
— Я склоняюсь к мнению Тингола, — сказал я. Семь пар глаз враждебно уставились на меня. — И так же полагаю, что вы давно утратили право владеть ими. Но я готов, в качестве жеста доброй воли, вернуть вам один из Сильмариллов.
— Нам нужны все. — Процедил Карантир.
Маэдрос успокаивающе положил руку ему на плечо.
— Хорошо. — Сказал он. — Где камень?
Я покачал головой.
— Не так быстро. Я знаю, о чем вы думаете. Как только камень окажется у вас в руках, вы начнете качать права по поводу двух оставшихся, а если мы с Тинголом не захотим отдавать их вам — начнете войну. Нет. Прежде, чем я верну вам камень, признайте — здесь, перед всеми — что клятва исполнена и вы отказываетесь от двух других.
— Но клятва не исполнена, — возразил Маглор. — И мы не можем этого сделать.
— Почему? — Спросил я.
— Потому что мы поклялись преследовать всякого, кто…
— Вы об этом уже говорили. Не надо повторять — я и с первого раза хорошо запомнил. Я хочу спросить о другом. Являетесь ли вы полными правообладателями Сильмариллов?
— Без всякого сомнения. — В один голос заявили Феаноринги.
— Превосходно. Любой правообладатель имеет право отдать то, что принадлежит ему, в дар кому- либо еще. Так почему бы вам не признать, что клятва исполнена и не отдать два Сильмарилла нам с Тинголом — в качестве подарка?
— Подарка? — Усмехнулся Маэдрос. — Ну что ж, верните нам камни, и мы подумаем, как быть с ними.
— Тингол? — Спросил я. — Вы принесли то, что я просил?
Король Дориафа кивнул. Слуга подал ему шкатулку и он извлек из нее драгоценный сверкающий камень. Комната осветилась. Одновременно я достал два таких же камня из правого кармана.
— Это — наше. — Сказал Маэдрос. — Отдайте.
— Вы согласны на мои условия?
— Отдайте камни, и мы подумаем.
— Бросьте! Вот они здесь, в одной комнате с вами. Да — или нет. Решайте.
— А что, если нет? — Холодно спросил Целегорм, положив руку на рукоять меча.
— Тогда вы не получите ничего. Я унесу два камня за пределы Арды, и вы никогда не сумеете добраться до них.
— Мы можем отнять их силой. Здесь и сейчас.
— Попытайтесь. — Кивнул я. — Я немного надеюсь, что вы так и поступите. Это решит сразу все проблемы. У меня припасено семь заклинаний остановки сердца — по одному на каждого.
— Я не потерплю, чтобы в моих владениях… — Попытался развести нас Фингон. Но его никто не слушал.
— Мы не боимся твоей магии, чужеземец! — Выплюнул Карантир.
— Извините, — улыбнулся я. — Но я уже не чужеземец, а ваш добрый сосед.
— …а что касается тебя… — Карантир повернулся к Тинголу.
— Перестань! — Маэдрос схватил брата за плечо. Посмотрел на меня. — Нам нужно обсудить ваши слова.
— Хорошо. — Я пожал плечами и убрал Сильмариллы в карман. Тингол спрятал свой камень обратно в шкатулку.
Пока Феаноринги спорили в соседней комнате, Владыка Дориафа подошел ко мне и негромко сказал:
— Они не согласятся. Уверен, сейчас они строят планы, как лучше напасть на нас.
— Нет. — Возразил я. — Они согласятся. Маэдрос убедит их. Похоже, он единственный среди них, кто умеет просчитывать ходы. Правда, это ничего не изменит. Каким бы хорошим игроком ты ни был, нельзя выиграть партию, имея на поле семь пешек против слона и ладьи.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Покачал головой Тингол.
— Объясняю. Силой взять камни здесь и сейчас они не могут. Прочие Феаноринги, может быть, и готовы рискнуть, но Маэдрос убедит братьев дать ложную клятву для того, чтобы со временем иметь возможность выполнить истинную. Согласившись на наши условия, они получат один камень и будут думать, что мы поверили в то, что они отказались от двух остальных. Через несколько лет, когда, по их мнению, мы не будем ожидать никакой подставы, они нанесут удар. Скорее всего, сначала они попробуют убрать меня — как самую сильную и неизвестную для них фигуру. Если им это удастся, они примутся за вас.
— В таком случае, зачем вы вообще предложили им этот договор? — Шепотом спросил Тингол.
— Потому что я не хочу прослыть монстром. Я хочу дать Феанорингам шанс. Пусть даже я почти уверен, что они им не воспользуются.
— Они убьют вас.
Я покачал головой.
— Вряд ли у них это получится. А вот вам бы не мешало усилить собственные меры безопасности.
Тингол тяжело вздохнул и сказал:
— Враг мира повержен, но зло и вражда остались. Только теперь они поселились среди нас. Не думал я, что так выйдет.
— Спокойно, — сказал я. — Мы идем к светлому будущему семимильными шагами. Я намерен навести в Белерианде стопроцентную гармонию и полный порядок.
— А какой гармонии вы можете говорить, зная, что отныне Маэдрос и его братья станут нашими смертельными врагами?
— Пусть они только высунуться. Я буду с нетерпением этого ждать. И если это произойдет… Я не Моргот и поэтому не стану воевать с ними. Я просто уничтожу их — одного за другим. Их — и всех, кто посмеет встать на их сторону.
Тингол внимательно на меня посмотрел. Он понял, что в Белерианд пришел вовсе не такой положительный герой, как всем им казалось. Но я знал, что он будет молчать и окажет мне любую помощь, какую я только потребую. Мы были с ним в одной лодке.
Отворились двери, и в комнату совета вошли семеро сыновей Феанора. Карантир, по обыкновению, был мрачен, а Целегорм едва заметно улыбался. Лица остальных не выражали никаких эмоций.
— Мы согласны. — Озвучил общее решение Маэдрос.
Я широко улыбнулся и отдал им камень.
— Рад, что разум все-таки победил.
Целегорм презрительно усмехнулся, а Маэдрос долго вглядывался в мое лицо. На его устах так и не
