многих, жизненных убеждений не менял.
В течение двадцати лет кряду генерал Бабенко как ведущий специалист по памятникам культуры выдвигал одно-единственное предложение, направленное на улучшение внешнего вида города, которое, не пойму отчего, так и не было претворено в жизнь в период проклятого застоя. Бабенко – настоящий Герой, от идеалов своей жизни не собирался отказываться даже в новейшие времена. Я только на этом его и купил, пообещав содействовать давнему прожекту. Вот потому генерал стал директором, сидит в офисе “Снежинки”, а контролирующие организации, знающие, кто руководит этим тоже охранным предприятием, стараются обходить его десятой дорогой.
Герой Советского Союза орал так, что мне резко захотелось пришить к своему пиджаку хотя бы сержантские погоны. Его интересовало, до каких пор я буду бездельничать, вместо того, чтобы раз и навсегда решить вопрос о повышении роли памятников культуры в общественном сознании. После того, как я твердо ответил: “Товарищ генерал, а что вы хотите? Двадцать лет этот вопрос не решался, разве могу его за пять минут протолкнуть?” – Бабенко с ходу успокоился и заорал: весь смысл его дальнейшей жизни зависит только от моих действий, и Герой все-таки не теряет надежды дожить до того светлого дня, когда сможет помереть со спокойной душой. Мне пришлось гаркнуть на генерала, он с ходу ответил: “Так точно!” – беседа необычайной важности на том закончилась.
В свое время главный охранник памятников культуры выступил с идеей, будоражащей его воображение до сегодняшнего дня. На одном из партийных совещаний, посвященных культуре, было единодушно поддержано предложение ЦК вести народ в кинотеатры для поголовного просмотра фильма Матвеева “Особо важное задание”. И когда все присутствующие дружно подняли руки вверх, голосуя, как привыкли, вскакивает Бабенко и, пользуясь атмосферой всеобщего воодушевления, в который раз пытается пропихнуть свою идею. Бюрократы они и есть бюрократы, а потому памятник одного из основателей Южноморска до сих пор стоит в самом центре города.
Сам удивляюсь, как уцелело это монументальное произведение искусства работы Мартоса, представляющее из себя памятник не пролетарию Свердлову, обшмонавшему царские загашники, а самому настоящему аристократу, вдобавок князю иностранного происхождения. Ведь не кто- нибудь, а лично главный спец по охране памятников культуры Южноморска генерал Бабенко возмущался: до каких пор в центре города будет стоять этот бронзовый французский жид? Его надо по-быстрому снести, а на том самом месте установить памятник вождю мирового пролетариата. В Южноморске всего-навсего пятьдесят два монумента в честь великого Ленина, а это свидетельствует о нашей политической незрелости. Небось, в других миллионных городах бронзовых вождей куда больше.
Однако, мне кажется, сегодня непросто осуществить давнюю идею генерала. Тем более, памятники вождя революции стали пользоваться действительно повышенным спросом у людей, особенно тех, кто занимается цветными металлами. Нет, я имею юридическое право за свои деньги ставить памятник хоть Ленину, хоть Геббельсу, хоть самому себе, однако вряд ли мне позволят предварительно снести монумент французского князя. А на другое решение Бабенко все равно не согласится, хотя я предлагал установить памятник вождю мирового пролетариата у него во дворе, точь-в-точь такой, какой там уже стоит.
После беседы с генералом я окончательно убедился: он рановато ушел в отставку со своего ответственнейшего поста, равно как и другой генерал, возглавлявший Литературный музей, который давным-давно именуют исключительно Археологическим. Когда мне показалось – все приятные сюрпризы сегодняшнего дня исчерпались, появившаяся Марина поведала самую свежую новость и лишь затем отправилась варить кофе.
Конечно же, наиболее приятный сюрприз преподнес тот, от кого иного ждать не приходится, а именно – начальник отдела снабжения. Во всяком случае в одном я уже уверен: гигантская рюмка в моем кабинете – это не его работа и Косте не улыбнется счастье посидеть в ней для всеобщего обозрения в коридоре.
Константину до того понравилось хворать, что он снова загремел в больницу и даже прихватил с собой супругу. Однако сильно сомневаюсь, что в течение нескольких ближайших дней начальник отдела снабжения сможет приставать к медсестричкам для повторения уже пройденного маршрута или совершать экскурсии в попутных направлениях. И не потому, как они со Снежаной подцепили одинаковую болезнь, во время которой супругам не рекомендуется заниматься не только семейным сексом, но и с посторонними людьми. Валяющемуся в травматологии безо всякого прикрытия Косте вряд ли сейчас мечтается ощупывать бедра медсестричек, с него вполне хватит нежных прикосновений к шишкам на собственной голове. Вот бы грекам узнать – нашлась-таки на Костю управа в лице Геракла местного производства.
После того, как начальник отдела снабжения отметил свое благополучное возвращение из лечебницы для сердечников, он все-таки сумел найти в себе силу воли и выйти из офиса. Константин шатался по направлению к шикарному “БМВ”, четко ориентируясь на строгую линию мусорных баков. Он даже отключил свою суперсекретную сигнализацию и, больше того, благополучно добрался до гаража, что уже само по себе удивительно. Видно, счастье у него такое.
Это самое счастье скончалось возле гаражных дверей, которые, как назло, двоились и плавно отъезжали в сторону, во время трех попыток Константина вписаться в узкое пространство. Учитывая, что автомобиль и гараж были его собственностью, Костя решил не корчить из себя великого автогонщика, а потому, чертыхаясь и кляня узкие ворота, которые явно съежились на холоде еще больше, поперся домой, не забыв включить свою сигнализацию.
Ласковый супруг повис на жене после долгой разлуки и попросил ее поставить на место автомобиль. Снежана, конечно же, не рискнула оставить ночевать на улице совместно нажитое из моего кармана имущество и подчинилась желанию своей второй половины.
Должных навыков в обращении с хитрющей сигнализацией у Снежаны не было. Отставная связная с моим персональным шпионом долго копалась в салоне и противоугонная система поняла – ее тормошит кто угодно, но только не владелец автомобиля. При этом “БМВ” вовсе не заорал нечеловеческим голосом с помощью сирены: “Караул, угоняют!” – а тихо включил наисекретнейший прибамбас охранной системы. Признак угона для машины был налицо, а потому она, недолго думая, сработала, и в спину фотомодели впился шип, выпускающий муравьиную кислоту. После такой ласки человеку, сидящему за рулем, хочется вовсе не продолжать угонять машину, а даже доплатить, лишь бы навеки потерять ее вместе с сопутствующими ощущениями.
Снежана исключения не составила, ей даже стало как-то все равно, что автомобиль остался открытым. Корчась от боли, она еле-еле добралась домой, успев вызвать “скорую” по телефону.
Перед тем, как это сделать, хрупкая женщина успела еще кое-что, а именно – отходить своего мужа качалкой так здорово, что прибывшие через полчаса врачи не знали, за кого из них приниматься в первую очередь. В итоге супруги дружно загремели в одну и ту же больницу, правда, в разные отделения. Сейчас Константин наверняка не считает себя самым крутым в мире и скорее всего сожалеет, что прикупил эту гонконгскую хитрость, гарантирующую всем угонщикам неделю адских болевых ощущений. Понятно, он так сожалеет не из-за состояния Снежаны, а исключительно по поводу последствий ее болезни. Но самое удивительное в этой истории, что оставленную без присмотра машину так и не угнали. Простояла ночь с открытой дверью, без сигнализации, стоило после всего здоровьем рисковать?
Я уже собирался отправиться проведать Снежану, попутно выписать премию ее супругу прямо в лечебнице так, чтобы качалка жены казалась ему Божьей лаской. Однако меня перехватил Воха и пояснил: нам предстоит ехать не в больницу, а милицию. Именно там за решеткой скачет наглядное волосатое пособие, доказывающее своим внешним видом, что некоторые люди все-таки произошли от обезьян.
Нет, зря все-таки мы, недоборов алкоголизм, принялись за организованную преступность. Пока никто крутого организованного преступника на скамье подсудимых не видел, зато пьяных на улице еще больше, чем раньше на Первое мая, хотя почти все сидят без зарплаты.
В отличие от Кости, его собутыльник ехал домой вовсе не зигзагами. Однако именно его беспричинно остановили гаишники. Менты стали принюхиваться к главному инженеру, а затем
